Матьё Габори - Сумеречные королевства

— Эльфы?

— После падения Адельгена они прекратили использовать чары, — объяснил Малисен. — Они боятся репрессий и потому вернулись в свои леса.

— Выходит, это конец…

— Нет, осталось еще одно средство, — сказала Эвельф. — И мы должны были давно о нем подумать, Агон. Пол у ночники, они не случайно повсюду сопровождают Амрода.

Я вопросительно посмотрел на Оршаля.

— Послушай сестру. А затем скажешь свое мнение.

— Продолжай, — бросил я Эвельф.

— Боэдур прослушал несколько разговоров, которые заинтриговали его. В потоке слов, которые льются по трубам органа, он вычленил несколько отрывочных фраз и смутных намеков, которые подтвердили его подозрения. Надо понимать, что задача гнома крайне сложна, те, за кем он следит, не обычные люди, в их логово невозможно проникнуть. Но руки Боэдура порхали по клавишам, орган улавливал звуки, ускользнувшие из окна, отдельные слова, произнесенные на улице или в таверне. В результате все внимание гнома сосредоточилось на трех магах. Жанренийских пол у ночниках, которые развели особо бурную деятельность после высадки литургийцев.

— Пожалуйста, ближе к теме.

— После падения ургеманской Магической криптограммы именно жанренийские пол у ночники дирижируют этой войной. Уж и не знаю, по какой причине, но, кажется, они воплощают в жизнь планы Лерсшвена. Возможно, этот чертов фэйри встречался с ними. Как бы там ни было, но они оказали влияние на короля Жанрении, и он решил захватить наше королевство. Однако они не желают на этом останавливаться. Они подтолкнули Амрода к союзу с Верховным Литургом. И теперь между ними тоже идет война. Эти маги манипулируют людьми, и все ради того, чтобы на обломках Ургемана построить свое королевство и посадить на трон одного из них.

— Пол у ночника? Это смешно!

Оршаль скривился.

— Спешу тебе напомнить, что я один из них, и что ты тоже станешь членом Ордена Полуночи, если решишь вернуться к магии Танцоров.

Мой Танцор… Я смирился с тем, что малыш находится вдали от меня, лишил себя тех эмоций, что мы могли бы разделить. Но я не мог смириться с мыслью, что мне придется пытать его, чтобы использовать магию. А ведь в нынешних условиях магия мне необходима.

— Ты прав, — кивнул я. — Но сейчас неподходящий момент рассуждать о моем предназначении. Продолжай, Эвельф.

— Они управляют Амродом, как марионеткой, используют его втемную. Мы полагаем, что именно эти три мага посоветовали жанренийцу втянуть в свои делишки Модеенскую марку и Княжеские области, тогда пожар войны заполыхает и в соседних странах. После чего, уж и не знаю как, они вступят в игру.

— Не могу поверить, что человек закалки Амрода мог стать марионеткой в чужих руках.

— Не заблуждайся, — возразил Оршаль. — Великие пол у ночники способны на многое.

— Но, во имя всего святого, — воскликнул я, — объясните, зачем им надо, чтобы война опустошила и соседние страны.

Ответила мне Эвельф:

— Они стремятся к одной-единственной цели: к беспорядкам, а значит, к страданию всего народа в целом. Поставь себя на место простого человека, крестьянина, который днями напролет гнет спину, обрабатывает землю, и все ради того, чтобы прокормить семью. А знатные сеньоры постоянно обижают, притесняют его. За кем они пойдут, когда пол у ночники освободят их от гнета рыцарей, принцев, баронов и даже королей? А я не сомневаюсь, что маги Полуночи представят себя именно освободителями. Разве можно упрекать крестьян за то, что они больше не верят тем, кто топчет их посевы, сжигает их дома и убивает близких? Отчаявшийся народ поддержит любого, кто пообещает им прочный мир, тех, кто будет достаточно силен, чтобы положить конец их напастям. Мы живем в переломный момент истории, хотя сами не осознаем это. Сейчас важно понять, не кто ведет войну, а зачем. И ответ у нас перед глазами: маги хотят захватить власть, они мечтают, чтобы шпага отныне служила лишь им одним. И самое отвратительное, что на сей раз за дело взялись худшие из них.

— Не могу не вспомнить историю Магической криптограммы, законы, запрещающие магам вмешиваться в дела государства… — прошептал я.

— Ты совершенно прав, — вступил в разговор Арбассен. — Лерсшвен был лишь искрой, но эта искра разожгла пожар на всем континенте.

— Получается, если нам удастся обуздать этих пол у ночников, мы одновременно обуздаем и Амрода, а быть может, даже Верховного Литурга.

За последней фразой последовало долгое молчание. Дождь на улице усилился.

— Да, — согласилась со мной Эвельф. — Мы можем положить конец войне. Заставить Амрода скинуть литургийцев в море, а затем вывести войска из Ургемана.

— Хорошо. Предположим, что Амрод сбрасывает литургийцев в море, а сам остается запертым в болотах. После этого достаточно заблокировать границы Рошронда, чтобы отрезать жанренийскую армию от всей остальной страны. Ургеманские бароны уже будут готовы и атакуют неприятеля.

— А кехиты? — спросила Эвельф.

— Они не станут вмешиваться, если мы пообещаем этим племенам свободный доступ к морю для их торговых караванов.

— Я готов отдать тебе все, даже свои косы, если твой смелый план принесет плоды, — сказал Аракнир.

— Вот уж спасибо, только я не потребую от тебя таких жертв, — пошутил я.

Атмосфера в комнате разрядилась. Перед нами забрезжила надежда, пускай и призрачная надежда, на спасение королевства.

— Но сначала нам надо найти и обезвредить пол у ночников. Заполучив их, мы заполучим и Амрода. А затем соберем новую армию.

— Бароны и рыцари Ургемана больше не пойдут за тобой, — сказала Эвельф. — Они не простят тебе поражения на болотах.

— За мной не пойдут, а за Верховным бароном пойдут.

— За этим мальчишкой? — воскликнула сестра.

— Он уже участвовал в сражениях. А потом, нам не нужна его сила. Только имя. Необходимо встретиться с ним и убедить возглавить войска.

— Однако сначала надо разыскать пол у ночников, — напомнил Оршаль. — Лишь они подарят нам ключ к победе.

Первый инцидент произошел в приграничной деревушке, расположенной всего в лье от баронства Рошронд. В этом местечке расквартировался небольшой отряд жанренийцев. Вечер только наступил, когда на площади у церкви появились первые викарии в тяжелых доспехах. Эти воины тут же приказали всем крестьянам собраться у паперти. Около двадцати жанренийских солдат, уже несколько недель проживавших в деревушке, не знали, как реагировать на действия воинственно настроенных монахов. Жанренийцы принимали живейшее участие в повседневной жизни деревни, и между ними и местными жителями завязалась тесная дружба. И как следствие, сержант, командующий отрядом, даже решил взять в жены дочь деревенского старосты. Стоило викариям забарабанить в двери мирных селян, а затем начать выводить их на улицу, как сержант приказал своим людям поспешить на церковную площадь. Сначала викарии не обращали на солдат никакого внимания. Весь жанренийский отряд выстроился перед церковью, не понимая, что делать дальше.