Майкл Муркок - Хроники замка Брасс [3 книги: Граф Брасс; Защитник Гараторма; В поисках Танелорна]

Он увидел, как в его сторону скачет по волнам кто-то черный с широкой ухмылкой на лице и не внушающим доверия взглядом.

– Корум? Корум?

– Я тебя знаю, – сказал Корум.

– Можно мне погостить у тебя, Корум? Я многое могу для тебя сделать. Я стану твоим слугой, Корум.

– Мне не нужен слуга.

Некто замер над морем, покачиваясь в ритме движения волн.

– Впусти меня в замок, Корум.

– Я не зову гостей.

– Я могу привести к тебе тех, кого ты любишь.

– Они и так со мной. – И Корум стоял на зубчатой стене, потешаясь над черным, который лишь злобно косился и фыркал. А потом Корум прыгнул, чтобы тело его ударилось о скалы у подножья горы Мойдель и чтобы дух его стал свободен от всего.

А черный взревел от ярости, от отчаяния и еще от страха…

– Он ведь последнее порождение Хаоса, верно? – спросил Эрикёзе, когда картина померкла и статуя Корума вернулась на место.

– В этом обличии да, – сказал ребенок, – несчастное создание.

– Я так часто встречал его, – продолжал Эрикёзе. – Иногда он служил добру…

– Но ведь Хаос и не есть совершенное зло, – заметил ребенок. – Как и Порядок не абсолютное добро. Это примитивное разделение, в лучшем случае они представляют собой всего лишь предпочтения, свойственные конкретным мужчинам и женщинам. Существуют другие элементы…

– Ты говоришь о Космическом Равновесии? – уточнил Хоукмун. – О Рунном посохе?

– Назовешь это Сознанием, да? – вставил Орланд Фанк. – Но сможешь ли ты назвать это Терпимостью?

– Все это примитивно, – настаивал ребенок.

– И ты признаешь это? – Оладан был изумлен. – В таком случае чем их заменить, что будет лучше?

Ребенок улыбнулся, но ничего не ответил.

– Хотите еще посмотреть? – спросил он Хоукмуна и Эрикёзе. Те замотали головами.

– Эта черная фигура постоянно нам угрожает, – сказал Хоукмун. – Замышляет нас уничтожить.

– Ему нужны ваши души, – пояснил ребенок.

Джон ап-Рисс произнес спокойно:

– В Йеле, в деревнях, ходят легенды об этом создании. Кажется, его зовут Сейтанн?

Ребенок пожал плечами.

– Стоит дать ему любое имя, и сила его увеличивается. Оставь его без имени, и сила его слабеет. Я зову его Страх. Величайший враг человечества.

– Но он хороший друг тех, кто использует его, – заметил Эмшон из Аризо.

Оладан уточнил:

– До поры до времени.

– Вероломный друг, даже для тех, кому он помогает больше всего, – сказал ребенок. – О, как же он мечтает, чтобы его впустили в Танелорн!

– Он не может войти?

– Сейчас сможет, но только потому, что он пришел меняться.

– И что же он меняет? – спросил Хоукмун.

– Души, как я уже говорил. Души. Смотрите, сейчас я его впущу. – И ребенок, кажется, лишился обычного спокойствия, когда взмахнул своим посохом. – Он пришел сюда прямиком из лимба.

– Я Меч! – заявил черный. Он легкомысленно махнул рукой на собрание статуй вокруг них. – Они были моими когда-то. Я владел мультивселенной.

– Ты был лишен права наследования, – сказал ребенок.

– Тобой? – усмехнулся черный.

– Нет, – ответил ребенок. – У нас общая судьба, как ты и сам прекрасно знаешь.

– Ты не можешь вернуть мне то, чем я должен владеть, – заявил черный. – Где они? – Он огляделся по сторонам. – Где?

– Я еще не призывал их. А где?..

– Товары на обмен? Их я покажу, когда буду уверен, что у тебя имеется то, что мне нужно. – В знак приветствия он улыбнулся Хоукмуну и Эрикёзе, заметив мимоходом, ни к кому в особенности не обращаясь: – Я так понимаю, что все боги мертвы.

– Двое спаслись бегством, – сказал ребенок. – Остальные мертвы.

– Значит, остались только мы.

– Да, – подтвердил ребенок. – Меч и посох.

– Созданные в начале начал, – вставил Орланд Фанк, – после первого Слияния.

– Не многие смертные знают об этом, – заметил черный. – Мое тело было создано, чтобы служить Хаосу, а его – Равновесию, остальные служили Порядку, но только их больше нет.

– И что же вместо них? – спросил Эрикёзе.

– Это пока еще не решено, – заявил черный. – Я пришел сюда, чтобы обменять свое тело. Любое воплощение подойдет, или оба сразу.

– Но ты же Черный Меч?

Ребенок снова взмахнул посохом. Появился Джери-а-Конел в шляпе набекрень, с кошкой на плече. Он с неприкрытым изумлением уставился прямо на Оладана.

– Разве мы можем быть здесь вместе?

Оладан сказал:

– Я не знаю тебя, сэр.

– В таком случае ты не знаешь себя, сэр. – Джери поклонился Хоукмуну. – Мое почтение. Полагаю, это принадлежит тебе, герцог Дориан. – Он держал что-то двумя руками и теперь шагнул, чтобы отдать это Хоукмуну, но ребенок сказал:

– Стой! Покажи сначала ему.

Джери-а-Конел выдержал театральную паузу, окидывая взглядом черную фигуру.

– Показать ему? Разве я должен? Этому нытику?

– Покажи мне, – прошептал черный. – Прошу тебя, Джери-а-Конел.

Джери-а-Конел погладил ребенка по голове, так дядюшка приветствует любимого племянника.

– Как поживаешь, кузен?

– Покажи ему, – повторил ребенок.

Джери-а-Конел опустил руку на рукоять меча, выставил вперед одну ногу, выдвинул локоть, задумчиво оглядел черного, а затем неожиданным жестом фокусника раскрыл ладонь.

Черный зашипел. Глаза его засверкали.

– Черный Камень! – ахнул Хоукмун. – У тебя Черный Камень.

– Камень подойдет, – поспешно проговорил черный. – Вот…

Появились двое мужчин, две женщины и двое детей. Они были связаны золотыми цепями, путами из золотого шелка.

– Я хорошо с ними обращался, – заявил тот, кто считал себя Мечом.

Один из мужчин, высокий, стройный, с апатичными движениями и в щегольском наряде, поднял руки с цепями.

– Ого, – сказал он, – какая роскошь!

Хоукмун узнал всех, кроме одной женщины. И теперь его переполнял ледяной гнев.

– Иссельда! Ярмила и Манфред! Д’Аверк! Боженталь! Как вы оказались в плену у этого существа?

– Это долгая история… – начал Гюйам Д’Аверк, но его голос заглушил Эрикёзе, Эрикёзе, радостно закричавший:

– Эрмижад! Моя Эрмижад!

Женщина, которой Хоукмун не знал, принадлежала к тому же народу, что и Элрик с Корумом. Она была прекрасна, как и Иссельда, только по-своему. И вообще в этих двух женщинах, таких разных внешне, ощущалось сильное сходство.

Боженталь с бесстрастным лицом взирал на всё вокруг.

– Значит, мы наконец-то в Танелорне.

Женщина по имени Эрмижад рванулась в своих оковах, пытаясь коснуться Эрикёзе.

– Я думал, вы в плену у Калана, – сказал Хоукмун Д’Аверку, преодолевая охватившее его смятение.

– И я так думал, но, как я понимаю, этот не вполне вменяемый господин прервал наше путешествие через лимб… – Д’Аверк изобразил негодование, а Эрикёзе сверкнул на черную фигуру глазами.