Майкл Муркок - Хроники замка Брасс [3 книги: Граф Брасс; Защитник Гараторма; В поисках Танелорна]

– Ага! – воскликнул черный. – Мы заодно!

Он поплыл к Черному Мечу, он со смехом вошел в него, и оружие завибрировало, запело, засветилось черным огнем, а сам черный исчез.

Но Хоукмун заметил, как вернулся Черный Камень. Он увидел, как Джери-а-Конел наклонился и поднял его с земли.

Лицо Эрикёзе светилось теперь собственным светом – светом ярости и боевого задора. Голос его превратился в раскатистый рев, рык торжества. Глаза горели жаждой крови, когда он, держа меч двумя руками, занес его над головой и устремил взгляд на длинное лезвие.

– Наконец-то! – воскликнул он. – Эрикёзе отомстит тому, что столько времени манипулировало его судьбой! Я уничтожу Космическое Равновесие. Этот Черный Меч поможет мне получить сполна за всю ту боль, от которой я страдал в мультивселенной на протяжении эпох! Никогда больше я не стану служить человечеству. Теперь я служу только этому мечу. И тогда я буду свободен от пут бесконечности!

А меч стонал и извивался, черный отсвет падал на воинственное лицо Эрикёзе и отражался в горящих безумным батальным огнем глазах.

– Вот теперь я уничтожу Равновесие!

И меч как будто оторвал Эрикёзе от земли, вознес в небо, поднял туда, где висел Балансир, безмятежный и, кажется, неуязвимый, а Эрикёзе, Вечный Воитель, сделался огромным, и меч темным пятном выделялся в свете с земли.

Хоукмун продолжал наблюдать происходящее, но успел сказать Джери-а-Конелу:

– Джери, Черный Камень… положи его на землю передо мной.

А Эрикёзе занес меч, держа обеими руками. И ударил.

Раздался такой звук, словно десять миллионов огромных колоколов зазвонили разом, звон был надтреснутый, как будто треснул сам космос, Черный Меч перерубил цепи, на которых висела одна из чаш, она начала падать, вторая чаша понеслась вверх, перекладина быстро закрутилась на оси.

И весь мир содрогнулся.

Широкий круг статуй зашатался, угрожая рухнуть на землю, и все, кто видел это, невольно ахнули.

А где-то что-то упало и разлетелось на невидимые осколки.

Они услышал с неба смех, но было невозможно понять: это хохочет меч или человек.

Эрикёзе, громадный и страшный, вскинул руки для второго удара.

Меч распорол небо, сверкнула молния, и грянул гром. Лезвие врубилось в цепи, на которых держалась вторая чаша, и та тоже упала.

Мир снова содрогнулся.

А Капитан прошептал:

– Вы избавили мир от богов, и теперь вы избавляете его от порядка.

– Только от Власти, – поправил Хоукмун.

Рулевой взглянул на него с пониманием и интересом.

Хоукмун перевел взгляд на землю, где лежал Черный Камень, тусклый и безжизненный. Затем он посмотрел на небо, где Эрикёзе наносил свой третий и последний удар, целясь по основанию испорченного Балансира.

И свет хлынул из трещин в останках весов, и странный, почти человеческий вопль потряс мир, и все ослепли и оглохли на время.

Но Хоукмун услышал то единственное слово, которого ждал. Он услышал, как великан Эрикёзе прокричал:

– ДАВАЙ!

И внезапно Рунный посох затрепетал, оживая в правой руке Хоукмуна, и Черный Камень тоже завибрировал, а Хоукмун вскинул руку для единственного могучего удара, единственного дозволенного ему удара.

И он опустил Рунный посох на пульсирующий камень, вложив в удар всю свою силу.

И Черный Камень разбился, завопив и застонав от ярости, но и Рунный посох в руке Хоукмуна тоже треснул, черный свет одного артефакта смешался с золотистым светом другого. Слышались крики, завывания, плач, но наконец плач затих, и перед ними повис шар из красной субстанции, который лишь тускло поблескивал, потому что сила Рунного посоха свела на нет силы Черного Меча. А потом красный шар начал подниматься к небу, всё выше и выше, пока не завис прямо над их головами.

Хоукмуну он напомнил ту звезду, которая преследовала Темный Корабль, когда они бороздили моря лимба.

А потом красный шар растаял в теплом красном сиянии самого солнца.

Черный Камень исчез. Рунный посох исчез. Были испорчены также Черный Меч и Космический Балансир. Какой-то миг их сущность пыталась укрыться сначала в Камне, затем в посохе, и ей даже удалось это на мгновение, когда один артефакт уничтожил другой, и Хоукмун смог применить второй, чтобы уничтожить первый. Именно об этом они договорились с Эрикёзе перед тем, как он взялся за Черный Меч.

И теперь что-то упало к ногам Хоукмуна.

Эрмижад бросилась на колени рядом с мертвым телом.

– Эрикёзе! Эрикёзе!

– Наконец он отомстил, – сказал Орланд Фанк. – И наконец, упокоился. Он нашел Танелорн, он нашел тебя, Эрмижад, и, найдя то, что искал, он умер за это.

Однако Эрмижад не слышала Орланда Фанка: она рыдала, она была потеряна.

– Время Слияния почти миновало, – сказал Капитан, – и мультивселенная входит в новый цикл. Свободная от богов, свободная от того, что ты, Хоукмун, назвал бы «космической властью».

Возможно, ей никогда уже не понадобятся герои.

– Только примеры, – вставил Джери-а-Конел. Он подошел к рядам статуй, нашел свободный промежуток. – Прощайте все. Прощай, Вечный Воитель, который больше не Воитель, и особый привет тебе, Оладан.

– Куда ты уходишь, друг? – спросил родич горных великанов, почесывая рыжую шерсть на голове.

Джери остановился и снял с плеча маленькую черно-белую кошку. Он указал на пустое место между статуями.

– Иду занять свое место здесь. Ты живешь. Я живу. Прощай, на этот раз навсегда.

И он шагнул в этот промежуток, мгновенно превратившись в статую улыбчивого, задиристого человека, весьма довольного собой.

– Для меня здесь тоже есть место? – спросил Хоукмун, оборачиваясь к Орланду Фанку.

– Пока еще нет, – ответил оркнеец, беря на руки крылатую кошку Джери-а-Конела и поглаживая ее по спине. Кошка замурлыкала.

Эрмижад поднялась на ноги, она больше не плакала. Ничего не сказав остальным, она тоже шагнула в ряды статуй, отыскав свободное место. Она вскинула руку в прощальном жесте, ее тело приобрело тот же бледный оттенок, что и у стоявших вокруг каменных изваяний, и она застыла, как и они, а Хоукмун увидел, что рядом с ней стоит еще одна статуя, статуя Эрикёзе, который отдал свою жизнь, приняв Черный Меч.

– Итак, – произнес Капитан, – хочешь ли ты, Хоукмун, остаться со своими друзьями в Танелорне? Все вы заслужили это право.

Хоукмун обнял за плечи своих детей. Он видел, что они счастливы, и сам был счастлив от этого. Иссельда погладила его по щеке, улыбаясь ему.

– Нет, – сказал он, – мы возвращаемся в замок Брасс, как я думаю. Нам достаточно просто знать, что Танелорн существует. А чего хотите вы, Д’Аверк? Оладан? И ты, сэр Боженталь?

– Мне есть что тебе рассказать, Хоукмун, сидя у доброго очага, с бокалом доброго вина Камарга в руке, в окружении добрых друзей, – сказал Гюйам Д’Аверк. – В замке Брасс мои истории будут интересны, а вот народу Танелорна будет скучно выслушивать их. Я поеду с вами.