Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Неприятно как-то было…

— Оклемался? — Громогласно разнеслось по дому. Совник чуть со стула не грохнулся. За спиной тут же раздался богатырский смех и молодецки некто гаркнул. — Вставай князь! Пойдём тебе хату подбирать. Голова любую разрешил, так что любую и выберем, то есть, самую лучшую!

И снова смех, да такой, что стены трясутся. Как он вчера не заметил за своим новым другом столь интересной особенности?

— Дубина. — Проворчала Варя, морща лоб и потирая виски кончиками пальцев. — Голова ж раскалывается! Чего разорался, детина престарелая?

— Ничего я не престарелый. — Обиделся гигант, собой занявший весь дверной проём. Насупился, за бороду себя дёрнул. — Я ж по-доброму, шоб, так сказать, разбудить сразу…

— Давно уже проснулись все! — Рыкнула Варя, отхлебнув ещё немного травяного отвара. Потом кружку ставит на место и рукой машет. — Идите уже, я прилягу… стоп! — Вдруг всполошилась Варя. — Ты у Васа был? Поесть ему отнёс? Да что ж это я! — Она вдруг начала по комнате бегать, что-то доставать из шкафов и тумб. Любопытные, кстати, мебеля, Совник только сейчас внимание обратил, что шкафы и тумбы, не просто сбиты из досок, а ещё и украшены причудливой резьбой и дополнительными панелями, с запутанными, но красивыми рельефами. Либо кузнец живёт на широкую ногу, либо это норма для любого дома… с глухим стуком на стол грохнулась банка мутного стекла, полная вязкой жёлтой жидкости. — Счас я… так. Чего ещё? Ага…

— Варя, да всё там у них есть… — Попытался Миха отвертеться от поручения жены, доставить куда-то, внушительный узелок с едой.

— А ну молчать! — Рявкнула Варя, хмурясь строго. — Видела я, как их кормят. Отнесёшь и всё тут.

— Нормально там кормят…

— Я помню как нормально. — Варя повернулась к Совнику и более мягким тоном, пожаловалась. — Ранили его в том году подземники, заштопали, а домой не отпустили, рана глубокая была. Так я на третий день пришла уже когда, в шестой уже раз — а он, соб драный, опять весь пьяный! А сам кожа да кости! А с ребёнком что сделают? Вообще понятия никакого у них нет! Лекари коромысло им в зад! Да я этих лекарей, да я их!

— Соб, а что это? — Поинтересовался Совник, услышав новое и непонятное слово, Миха на него шикнул, мол, молчи, целее будешь. Но, впрочем, и не важно — потом узнает что за собы такие. Ему ещё хотелось поинтересоваться о каком ребёнке речь, но тут сам догадался — судя по всему, речь шла о том парне, которого он спас, об их сыне. Сложно, конечно, было назвать его ребёнком, но, видимо, для любящей матери, сын, будучи даже седым, ребёнком беспомощным, так навсегда и остаётся.

Вскоре Михе вручили объёмистый узелок, и он поспешно покинул дом, Совник двинулся за ним.

— А я прилягу, что-то не хорошо мне… — Услышал он за спиной, за секунду до того как закрылась дверь.

Село заметно изменилось со вчерашнего дня. Трупы убрали. Пятна крови, где вчера были заметны, уже смешались с пылью и впитались в землю. Народа почти не видно, только на пристройках при изгороди, виднеются вооружённые люди, в кожаном доспехе.

Тут у него возникло сразу несколько вопросов. Он задал их один за другим, не дожидаясь ответа на первый. Миха послал ему весёлый взгляд и улыбку.

— Сразу видно, человек меча ты — с жизнью настоящей вообще незнаком. — Помолчал и пояснил, указав зачем-то, пальцем в небо. — Время урожай убирать. На полях почти все…

Он тут запнулся о какую-то кочку и выругался — узелок рассыпался по траве ближайшего огорода. Излив огорчение своё потоком брани, Миха присел на корточки и стал собирать узелок обратно. Совник попытался прийти на помощь, но Миха, махнув рукой, сказал:

— Сам я, ты князь лучше постой, дух переведи. Знаю-знаю, шатает тебя ещё, крепкий самогон у меня нынче получился, ух жеж крепкий зараза! — Он сим фактом, почему-то очень гордится…

С минуту там стояли, Совник, от нечего делать, оглядывался по сторонам и в какой-то момент узрел любопытную вещь. В огороде ближайшего домика имелся крупный валун, прямо в центре. Камень облепил зеленоватый мох, вокруг него высажены цветы с синими бутонами, но не это привлекло его внимание. Подле камня, прислонённая к нему, стоит дощечка. На ней вырезаны какие-то символы. Отдалённо они напоминали те, что он знал сам, и которыми была сделана татуировка на его руке. Но лишь отдалённо. Некоторые символы он узнавал, другие нет.

— Что это? — Спросил он своего друга, пока что единственного в селении.

— Где? — Миха отвлёкся от сбора узла. Совник показал пальцем на дощечку. — А на что похоже?

— Я не про то. — Слегка сконфуженно сказал Совник. Ехидная улыбка на лице Михи стала шире — он прекрасно понял, о чём речь. Но, видимо, настроение хорошее, так почему б и не пошутить? Причин того не делать вроде нет, вот он и пошутил. Лицо Совника продемонстрировало, что шутка удалась, настроение у кузнеца стало ещё лучше. — Символы на доске. Что это такое?

— Как что? — Удивился Миха, почти сразу небрежно взмахнул рукой и сказал. — Ты не обращай внимания. Там написано «сад камней». С ошибкой, кстати. Ну, пошли. Всё вроде подобрал. — Двинулись, шагов восемь сделали, Миха глянул на его задумчиво нахмуренный лоб — с высоты своего роста, данный гражданин, лучше всего видел как раз его лоб и макушку.

— Мы сами придумали эти знаки. Когда выживать стало полегче, понадобилось вести подсчёты, записывать, ну сам, наверное, понимаешь. Вот брёвен, сколько и каких притащить для постройки? Сам же всё не упомнишь, записать бы надо. А как? Или вот записать рецепт какой — мы это давно поняли, что записывать надо. Как Алтея погибла, так и поняли.

— А кто это?

— Алтея? — Миха вздохнул тяжко как-то, но головы не повернул, кажется, он не хотел, что бы спутник сейчас видел выражение его лица. — Она дочь врача пережившего войну была. Обучил он её всему, что сам знал. Говорят, его потом мертвяки утащили… Алтею подземники съели. Старая она уже была тогда, а они за стену пробились, вот как сегодня. Всё что она знала, с ней князь и пропало. Мы остались без лекаря. Я тогда сопливый совсем был, видел как они её…

Он долго молчал. Они прошли через площадь, остановились у здания, сильно отличавшегося от всех прочих. Крыша у него дощатая, как у всех огородики у стен разбиты, тут всё так же, но само здание в три раза длиннее прочих и выстроено так, что напоминает треугольник. В точке схождения сторон этого треугольника, ничего, там свободный проход. Над ним балки проложены, там имеется крыша, этакая арка получается. В стенах, помимо больших окон, закрытых стеклянными рамами и размещённых примерно на уровне человеческого роста, у самой крыши есть много узких окон, ничем не закрытых. Как минимум, отсюда не видно было, что б они чем-то были закрыты.