Николай Грошев - --------- [СИ, Это такое название и есть - дефисами!]

Где ни встань, с ближайших крыш тебя легко может достать лучник. Устроившись на плоских коньках крыш, лучники могут прикрывать друг друга так, что под стеной от них уже не спрячешься — с соседнего дома снимут. Если припомнить, в доме Михи, есть лесенка, уходящая в узкий люк в потолке. Она лёгкая и её легко затянуть наверх.

Совник прикрыл глаза и вспомнил дома, которые видел вчера — те, что горели. А так же забор, опалённый горючей смесью. Спустя пару секунд глаза открыл, удивлённо качая головой — они источали дым и слегка обуглились. Да, но они не загорелись по-настоящему и не полыхнули сухая трава, как, по идеи, должно было бы быть. Ведь они все из сухих брёвен. Как такое может быть?

— Так это. — Сказал Миха, неопределённо махнув рукой куда-то в сторону — удивил его такой вот вопрос, да прямо с ходу, не успел даже порог госпиталя перешагнуть, а Совник уже нападает с новыми вопросами. — Ну это, как его? Обрабатываем мы дерево, вот. Сушим, прям у леса, а потом вымачиваем в соке ползунов.

— Ползуны?

— Ага. В лесу растут. Вязкий такой сок. Он в дерево впитывается, и всё, потом умаешься весь, а дерево только плавится, гореть вообще не хочет. Ещё когда отец живой был, вымачивать начали. Подземники к нам тогда опять повадились и выжгли пол села. А людей искать там стали, ну, сам понимаешь, не живых, трупы искали. Ну и нашли пару брёвен, которые не сгорели. Вокруг всё в пепел, а они лежат целёхонькие. Я, кстати, нашёл. — Вдруг с гордостью выпятив грудь колесом, поведал он. — Смекнули мы, что к чему, вспомнили, где на тот дом брёвна рубили, мужики припомнили, как пришлось их из зарослей тащить. Соком ползунов их обрызгало брёвна те. Вот с тех пор только из таких и строим. — Помолчал и, улыбаясь, довольный добавил. — Видишь? Уже и интересуешься военными делами, обороной так сказать. А говоришь не князь! Князь, сразу видно. Наёмники те не понимают, что да как. Только князья, да дружинники.

— Может быть… — Совник вздохнул и задал вопрос — мысля его посетила сейчас, да не шибко весёлая. — И где князья дружину добывают? Я один вряд ли особо полезен буду.

— И один человек меча, уже большая сила. — Очень серьёзно заметил Миха. — Пойдём, у нас у той стены почти все дома пустые. Я тебе присмотрел уже, к нему пойдём — самый лучший!

Совник скептически хмыкнул — дома однотипные в хлам, как тут в принципе может возникнуть самый лучший? На нём что, резных досок больше всего набито? В пути, Миха снова начал говорить.

— Дружину по-разному набирают. Кто как. Отец ещё живой был, зашла к нам дружина одна. На погоревшие дома глянули, на людей, а в обносках все, голодные через одного, рукой махнул тот князь, и в тот же вечер ушёл. Так вот накормили мы его, чем смогли и он нам свою историю рассказать успел. Его дед маленький был, когда война началась. Их родители похватали, да из города в горы бежали. Как-то выжили там. Великую Зиму перенесли. — Тут Совник попросил уточнить. — Это которая сразу после войны была. Год с лихом шла, морозы жгучие стояли, вот и Великая…. Зиму пережили, а потом, лет за пять, все взрослые поумирали. Дети тоже не все выжили, остались только самые маленькие. Они там, в горах и жили. Охотились, с другими людьми часто сталкивались, ну и сам понимаешь, при встречах не любезностями обменивались, есть-то, все хотят. А потом дети у них народились, с детства воевать их учили. Потом болезнь пришла неведомая, снова все взрослые поумирали, только дети и остались. Ушли они с гор, бросили то проклятое место. А он среди всех самый ловкий был, да самый сильный. В общем, со своей дружиной тот князь рос с малых лет.

Немного помолчав, Миха продолжил свою речь.

— А бывает и по-другому. Наёмники собьются в группу и выбирают себе старшего — князя. Случается село какое, разнесут подземники или клыкастые — и такое бывало, так, кто живой остался, что им делать если их человек 20 осталось? Они поднимаются с места и идут. Оружием каждый и у нас владеет сносно, а если в поле не работать, всё время тренироваться, то можно и не хуже чем дружинники научиться. Вот вырежут село, кто живой остался, мечи берут и идут навстречу ветру, судьбу испытывать. А бывает и так, что потреплют дружину, князь в своём селе, на замену павшим людей возьмёт, кого из молодых, учат их, потом они не хуже дружинников, а кого из наёмников бродячих. Оно по-всякому бывает. Вот и ты так можешь — наёмники часто по полям шатаются, бывает, и к нам заходят, торговать заходят. Вещами, что из городов притащат или ещё чем. Мы им взамен еду даём, одежду, доспехи, я оружие или патроны делаю. Вот и к твоему автомату, патроны бесплатно сделаю. — Тут он пожевал губами и добавил. — 50 штук патронов, совершенно бесплатно, а потом ты князь извиняй, но я ж тоже есть хочу.

— А чем я заплачу? — Удивился Совник.

— Как чем? Мы ж не просто так тебя приглашаем. Вот покажешь, чего можешь — будешь как сыр в масле. Платить будем, как положено, кормить и вовсе бесплатно. И одёжу давать, если наглеть не будешь слишком сильно — в том смысле, что не станешь каждый день по рубахе новой требовать. Сможешь расплатиться князь, сможешь, ты не переживай.

Совник промолчал — он, после рассказа Вари о том, как в одном селе обнаглевшему князю, указали на его несправедливо грубое обращение путём перерезания глотки, даже мысли допустить не мог о безкультурном отношении к этим милым, очень добрым людям. Тут надо быть предельно понимающим, вежливым и, конечно, добрым. Тут у всех оружие в руках, даже у подростков. Хочешь, не хочешь, а придётся быть светочем высокой культуры, потому как альтернатива — однажды ночью, проснуться с лезвием в глотке.

Когда добрались до домика выбранного Михой для него, Совник приуныл слегка — его шальная мысль на тему: какой же дом тут может считать лучшим, оказалась полностью верной.

— Ну? Как тебе? — С некоторым беспокойством спросил кузнец, хлопнув ладонью по углу дома.

— Прекрасно. — Ответил Совник, криво улыбнувшись — так и есть, весь дом оббит резными досками, причём хаотично. Тот, кто это делал, искренне хотел украсить свой дом, но о прекрасном, имел самое смутное представление. В итоге получилось тяп-ляп в квадрате… помноженном на функцию экстраполярной геометрической прогрессии… в системе координат по убыванию в теоретическое гиперпространство… что? Что это за хрень он сейчас подумал?

— Ты ещё внутри не был! Пойдём князь!

Он и пошёл, выбросив прочь непонятные мысли… в угол дома врезался, об куст какой-то запнулся… не получилось что-то выбросить всё это из головы…

Что это за набор слов только что был? И почему вместе с ним, пришёл образ страшной комнаты, погружённой в полумрак, из коего светились разномастные экраны, приборные панели, какие-то строчки данных бегут по ним…