Маргарита Дорогожицкая - Стихия страха

— Вы уже ужинали? Если нет, то предлагаю…

— Ужинали, Кысей, — тихо ответила Софи, ее лицо было бледнее обычного, с каким-то нездоровым зеленоватым оттенком. — Если ты голоден, то Эжени…

— Он не голоден! — вдруг отрезала Лидия. — Пойдемте, господин инквизитор, ко мне в комнату. Поговорим.

Она потянула меня за рукав, но потом остановилась и добавила, обращаясь к Эмилю и Софи:

— Еще раз такое повторится, и в следующий раз я спущусь к столу в одном исподнем, не сомневайтесь.

Мне хватило выдержки невозмутимо кивнуть и подтвердить:

— Она может.

— Кысей, можно с тобой поговорить? — жалобно попросила Софи. — Я не задержу тебя долго, пожалуйста.

— Идите, госпожа Хризштайн, я догоню.

Стоило мне закрыть дверь кабинета, как Софи в отчаянии вцепилась в меня:

— Кысей, я не знаю, что и думать! Госпожа Хризштайн такая странная… Она… Господи, я ей поверила, а теперь и не знаю… Эмиль на меня обижен, злится и не разговаривает, Ниночка рыдает, даже Эжени пыталась меня отговорить. А я… Я осталась совсем одна… Мне просто нужен кто-то, кто бы сказал, что я все делаю правильно…

— Ты все делаешь правильно, Софи, — сказал я, ободряюще сжимая ее ладонь. — Сядь и успокойся.

— Ты давно ее знаешь? Почему она себя так ведет? Сказала, что избавит меня от проклятия, а сама… Она ведь ничего не делает, кроме как… Только задает вопросы, от которых можно со стыда сгореть, а еще постоянно прикасается, так неловко! — Софи залилась краской, неожиданно придавшей ее лицу живость. — Вот почему она так делает?

Я замялся, не зная, как пояснить, но неожиданно вспомнил про свои ощущения.

— Софи, ты помнишь Рахель? Слепую студентку, что училась праву? Ты помнишь, как она встречала людей, ощупывая их лица, поскольку не могла иначе составить представление о человеке?

— Но госпожа Хризштайн же не слепая!..

— Она… видит колдовство, а поэтому ей, наверное, сложно различить грань между колдовским и реальным. Вот она и… Поверь, ты не первая, кто страдает от подобных вольностей с ее стороны…

Софии с сомнением посмотрела на меня и покачала головой.

— Это все так странно. Она ведь должна… Ну я не знаю, что делают, чтобы снять проклятие, ритуал там провести или снадобье какое-нибудь сварить, а она только… Знаешь, что она сделала после обеда? Ворвалась ко мне в комнату, закрыла за собой дверь, схватила меня за шиворот и потащила в ванную. Я так перепугалась, что даже решила, что она меня…

Софи всхлипнула, а я сжал кулаки, представляя, как придушу злобную дрянь. Ведь просил же!

— Что она сделала? Что, Софи?

— Я не хочу про это говорить. Просто забуду и…

— Что она сделала? Если ее поведение было оскорбительным, то я это так не оставлю, уверяю тебя.

Софи тяжело вздохнула.

— Она… вызвала у меня рвоту. Так противно, до сих пор горло саднит… — видя удивление на моем лице, Софи заторопилась. — И если бы она хоть пояснила свой поступок. Но нет, просто заявила всем, что отныне я буду голодать, чтобы очиститься! Представляешь? Мне кажется, она просто мучает меня, словно я сделала ей что-то плохое!.. Почему она себя так ведет?

Я нахмурился. Поведение Лидии было странным, но едва ли она просто донимала Софи. Если бы хотела именно поиздеваться над ней, то наверняка нашла бы другой способ.

— Софи, я не знаю, почему она себя так ведет, но прошу тебя, просто поверь ей и делай, что она говорит, ладно? Лидия… Госпожа Хризштайн неприятна, бесцеремонна, цинична, зла… У нее напрочь отсутствуют нормы морали и приличия… Но во всем, что касается колдовства, я поверю ей больше, чем… чем себе.

— Ты никогда так не говорил, — медленно проговорила Софи, пристально в меня вглядываясь. — Ты настолько ей веришь? Как такое возможно?..

— Верю. Когда я вез ее сюда, то больше всего боялся того, что она скажет… Боялся, что откажется тебе помогать. Но раз она обещала, что будет за тебя бороться и не отступит, то так оно и будет. Просто делай, что она говорит, и не спорь, так будет легче. Поверь, у меня в этом есть горький опыт…

— Но она говорит гадости! Про Эмиля, Эжени, а про Ниночку я вообще молчу. Вот скажи, что ей сделала бедная девочка?

— Все не так…

— Только послушай себя, Кысей! Нина потеряла в одночасье все, потеряла титул, безбедную жизнь, кров над головой, даже честь семьи у нее отобрала твоя… твоя знакомая. Ведь ты не станешь этого отрицать? Их выгнали на улицу, а…

— Во-первых, Лидия их не выгоняла, а разрешила пожить в поместье до его продажи, — я благоразумно промолчал, чего мне это стоило. — Во-вторых, их семья имеет хижину в горах. В-третьих, Лидия выкупила их поместье за долги, если мне не изменяет память, в которые они сами залезли. И поверь, дед Ниночки совершил ужасные вещи, я не стал выдвигать обвинения в доведении до колдовства только из-за его преклонного возраста.

— Но причем здесь Ниночка? Тебе ее совсем не жаль? Я не узнаю тебя…

— Иногда все кажется не таким, как есть на самом деле. Давай закончим разговор.

Я поднялся и добавил:

— Береги себя и слушай Лидию. Даже если тебе покажется, что она сошла с ума, найди в себе силы сойти с ума вместе с ней.

Лидия удобно устроилась в кресле под пледом, задумчиво разглядывая окно. Зашторенное окно. Я покачал головой, отдернул шторы и сказал:

— Нам надо поговорить.

— Надеюсь, есть о чем. У вас же есть новости?

Я задумался — говорить здесь мне не хотелось, слишком много посторонних ушей. А шептаться с ней означало лишний раз провоцировать ее на домогательства.

— Вам кажется прописали морские прогулки? Собирайтесь, в такой прекрасный теплый вечер сидеть в темной комнате — просто преступление.

Лидия скривилась.

— У меня постельный режим, сами идите гулять в холод. Выкладывайте, что у вас там…

— Вставайте, — я кинул ей теплый плащ. — Здесь мы говорить не будем. Я не хочу тревожить обитателей дома, с них уже достаточно ваших выходок.

— Я никуда не собираюсь, — упрямо ответила Лидия. — Поэтому…

Я подошел и рывком поставил ее на ноги.

— Одевайтесь.

— Да идите вы к демону в задницу!..

— Не заставляйте меня тащить вас силой!

— Можно подумать, у вас хватит смелости.

Мне надоели пустые препирательства, а на правила приличия уже давно было наплевать. Я накинул ей на плечи плащ, подхватил под руку и вытащил из комнаты, не слушая возмущенных угроз и игнорируя изумленный взгляд Эжени, которая, как обычно, околачивалась возле двери.

Пока я тащил Лидию, мне пришлось выслушать столько гадостей, в которых она живописала, что именно и как со мной сотворит, что у меня горели не только щеки, но и уши. Богатству ее больной фантазии можно было только позавидовать. Или посочувствовать. Моей целью был большой валун на берегу, достаточно далеко, чтобы нас не подслушали.