Кристофер Мур - Подержанные души [litres]

Вообще-то Чарли был благодарен, что его оставили в больнице на выходные, пока врачи оценивали все травмы – в основном, казалось, из-за того, что никак не могли поверить, что не искалечился он больше, чем искалечился. Ему выпала неплохая возможность привыкнуть к тому, что он – кто-то другой.

– Мистер Салливэн, – произнес доктор Банерджи, прокручивая у себя в планшете историю болезни. – Мы проанализировали результаты компьютерной томографии всего тела – мы так часто делаем при подобных серьезных падениях, – и похоже, что сломанных костей у вас нет.

– Это же здорово, правда? – ответил Чарли, немного брызгаясь слюной. Он пока не очень привык к тому, как действует рот у Майка в сравнении с тем, как оно работало у крокодильчика. Все равно что впервые сесть за руль, после того как долго не водил машину, – но человеческие размеры Чарли осваивал быстро.

– Здорово. Однако поразительно – с учетом всего. Вам очень, очень повезло.

– Думаю, повезло бы мне, если б я не забыл проверить пряжку у себя на страховке.

– Так это был несчастный случай?

– Совершенно точно, – сказал Чарли. Он уже поговорил с психиатром, соцработником и двумя типами из Администрации моста, а также с парочкой парней из покрасочной бригады – он сделал вид, будто знает их.

– Мы не засекаем никаких повреждений внутренних органов от удара, и если не считать ушибов, которые быстро проходят, и вывихнутого плеча, с которым все будет хорошо после недели на перевязи, меня беспокоит лишь ваше психическое состояние. Физических признаков повреждения мозга у вас нет, хотя сотрясение произошло, но вот нас беспокоит ваша потеря памяти.

– Но я же помню кое-что, – ответил Чарли. – Например, все улицы на севере города могу назвать в обе стороны, а вот адреса своей квартиры не вспомню, даже если вы мне подскажете обе цифры номера и букву.

Врач кивнул, поставил в планшете какую-то галочку и прокрутил дальше.

– Кроме того, я проверил всю вашу медицинскую кар-ту, и там все вроде бы ясно за десять лет. Вам грыжу вырезали – и все.

– И все, – подтвердил Чарли.

– Так вы не попадали ни в какую крупную аварию за последние год-два? На мотоцикле?

– Да нет, не припомню. Я б, наверное, вспомнил, если б разбивался на мотоцикле. Или если б умел на нем ездить. А я умею ездить на мотоцикле?

– Не знаю, я просто спросил. Нам с вас брюки для мотокросса пришлось срезать. Томография показала следы довольно крупной аварии в последние два года. Сломаны оба бедра, пять смещенных позвонков, трещины в ребрах – все зажило прекрасно, но недавно.

Чарли покачал головой. Поначалу его держали в шейном ортезе, но после томографии этот корсет сняли.

– Думаю, я бы что-то подобное помнил.

Краем глаза он уловил движение – из-за дверного косяка выглядывала Одри.

– Ничего? – спросила она у врача.

– Ну, здравствуйте, сэр или мадам, – произнес Чарли. – Входите, пожалуйста.

– Я вас оставлю, – сказал врач, откланиваясь.

– Не смешно, – произнесла Одри.

– Что? Ты прическу сменила.

– От взмета я отказалась.

– Он тебя кем считает?

– Твоей подругой.

– Моей подругой или Майковой подругой?

– Очевидно, Майковой.

– Однако живешь ты со мной. Профурсетка!

Она нагнулась, схватила его за руку, смеясь, и принялась его целовать – а потом прекратила и отошла на шаг.

– Дичь какая, – произнесла она.

– Все хорошо, – сказал он. – Это же я. Ощущаю себя как я. Ну, вроде.

– Может, займет сколько-то, – произнесла она.

Заняло еще два дня, а потом она забрала его из больницы. Когда он сел на пассажирское место ее “хонды” и потянулся застегнуть ремень, она обняла его и поцеловала, крепко и долго, подпустив побольше языка, и не отрывалась, покуда оба они тяжело не засопели. А потом оттолкнула и потянулась к собственному ремню.

– Вот, – вымолвила она.

– Ух, – вымолвил он.

– У нас все будет прекрасно, – сказала она.

– Но дичь какая, а?

– Совершенная. – Она выжала сцепление и отвезла их через весь город в буддистский центр.

У него в доме – ну, теперь у Джейн в доме – имелась пустая квартира, и Джейн сейчас ее чистила и ремонтировала, чтобы он смог туда вселиться. Но им еще только предстояло придумать, что́ они скажут Софи, прежде чем Чарли приедет домой.

– Для ребенка это будет сильное потрясение, – сказал он, когда приехали в центр. Чарли сидел за дубовым столом в кухне, как большой, и пил кофе. – Не хочу ее травмировать.

Одри возилась с кофеваркой на кухонной стойке.

– Чарли, она видела Беличий Народец, она – Смерть. Большая Смерть. Она властвует над всею Преисподней. Ты ее ничем не шокируешь.

– Да понятно. Это будет по-настоящему трудно. А мы даже не знаем, Смерть ли она по-прежнему.

– Мне кажется, тебе надо просто прийти, и пусть тетя Джейн сама все объясняет. Софи поймет, что это ты. По голосу уже ты. Движешься, как ты. Ты просто, ну… просто на вид не как ты.

– Кстати сказать – как у него дела?

Бывшее тело Чарли – волхва-крокодильчика – сидело на полу перед посудомоечной машиной и покачивалось из стороны в сторону в такт мотору. Одри – принесла его домой с лодки в мешке и заботилась о нем, пока Чарли лежал в больнице.

– У него хорошо. Очень хорошо у него дела. То есть он – ну, сам увидишь. Чарли, поздоровайся со своим новым другом!

– Да ну? – произнес Чарли.

Вскочив на лапы, крокодильчик издал рык восторга и заковылял по кухне. Голова и торс у него как бы вихляли на ходу взад-вперед, нижняя челюсть хлопала, при каждом махе вниз за нею тянулась ниточка слюней, а его длинная елда волоклась по плиткам пола у него между лап. Он остановился перед Чарли и выпустил возбужденное и сочное рычание.

– Чарли, это Большой Чарли, – произнесла Одри, с поклоном представляя Большого Чарли.

Большой Чарли взглянул на нее.

– Ты назвала его Чарли?

– А что мне было делать? Год он и был Чарли. Бессчетные часы я разговаривала с ним как с Чарли, по-этому когда смотрю на него, я думаю: “Чарли”. Тут же не только с тобой переход случился. Но вообще-то я придумала ему другое имя.

– Это какое?

– Вихлявый Чарли.

Крокодильчик запрыгал на месте, защелкал когтями, словно бы аплодируя, слюняво засопел.

– Видишь, ему нравится.

– Он довольно вихляв.

Будто по команде, Вихлявый Чарли опять запрыгал – его торс, голова и челюсть вихлялись так, словно их между собой соединяли ненатянутые веревочки.

Чарли стало жаль этого парнишку – потом ему стало жаль Одри.

– Я был такой же обалдуй, когда только… ну, когда только вселился в это тело?

– Нет, двигался ты гораздо согласованней. Больше присутствовал в теле. Слюней меньше.

– Правда? Ну то есть – ты глянь на него. – Чарли посмотрел на Вихлявого Чарли, потом на Одри. – И все это время ты не… тебя от меня жуть не брала?