Сильвия Лайм - Рубин царя змей [litres]

Иллиана почувствовала себя немного неловко, но все же постаралась не отпугнуть первого и единственного относительного адекватного человека во дворце, с кем можно было пообщаться. Служанка Герхарсия, сестра Торриена и казис Саримарх на эту роль явно не подходили.

– Мне тоже приятно познакомиться, – ответила она. – Я приехала совсем недавно и, признаться, еще не освоилась.

– О, ты быстро привыкнешь, – махнула та рукой. – Тем более что наши с тобой положения во дворце довольно высокие. Нет никакой необходимости задумываться, с кем говорить на «вы», а с кем на «ты». Хасси царевичей говорят «вы» только царю Аджансару. Здорово, да?

– Это и правда большое облегчение, – чистосердечно улыбнулась Иллиана, вспоминая, что и сама недавно об этом думала.

– А вот остальным девушкам сложнее. – Она кивнула в сторону тех незнакомых девиц, что сейчас загорали на шезлонгах и изредка с любопытством поглядывали на них. – Некоторые даже нам должны говорить «вы», если, конечно, мы не разрешим им обратного.

– А они тоже все чьи-то хасси? – спросила Иллиана, удивленно рассматривая девушек в бюстье, трусиках и легких накидках. В Нижнем городе такие откровенные наряды не были приняты.

– Все, кроме Лейджи и Фардии, – ответила она, кивнув в сторону двоих лежащих немного в стороне незнакомок. Обе совершенно случайно оказались жгучими брюнетками с немного высокомерными выражениями красивых лиц. Единственная разница между ними была в том, что одна оказалась смуглой, а вторая – белой, как молоко. – Они сайяхасси. Лейджа – казиса Саримарха, а Фардия – царя Аджансара.

– Ого, – пробормотала Иллиана. – Мы должны говорить им «вы»?

– Не обязательно. Хотя Фардия это любит, – улыбнулась Миллита.

– А разве она не выше нас по иерархии, – задумчиво спросила Иллиана, – учитывая, что на нее переносится статус царя?

Миллита покачала головой.

– Статус у мираев – сложная штука. Царь – главнее своих сыновей. Но его сайяхасси – не может быть главнее царевичей. А значит, не может быть и главнее нас, ведь на нас распространяются их статусы.

– Голову сломать можно, – фыркнула Иллиана и отвернулась от двух сайяхасси, которые будто принципиально не смотрели в их сторону.

– Можно, – усмехнулась Миллита. – Но лучше не надо.

Девушки улыбнулись друг другу и посмотрели вдаль, на бескрайние просторы Шейсары.

– Миллита, – через несколько мгновений молчания вдруг проговорила Иллиана. – А у царя Аджансара есть царица? Я никогда не слышала о ней.

– Царица? – вскинула брови девушка. – Конечно, нет. Как ты могла о ней слышать? Нариссия Эннариш умерла при родах. Это произошло более сорока лет назад, и с тех пор царь так и не нашел себе новую жену.

– При родах? – нахмурилась Иллиана. – А разве мать Торриена не отошла в мир иной так же?

Миллита кивнула и странно взглянула на нее.

– Все верно, – проговорила она. – Говорят, что царь очень любил и свою жену, и свою первую сайяхасси. И, потеряв обеих, решил больше не жениться. Впрочем, это могут быть просто слухи. Мираи – довольно хладнокровные существа… хотя иногда и кажется иначе.

Она сделала короткую паузу и слегка покраснела, через секунду продолжив:

– А что тебя удивляет? Только не говори мне, что ты не знаешь об этой проблеме.

– О какой проблеме? – переспросила Иллиана, догадываясь, что ответ ей не понравится. На спине вдруг выступила холодная испарина. Дурное предчувствие резануло.

Миллита глубоко вздохнула и посмотрела вдаль.

– Что ж… боюсь, ты будешь сильно удивлена…

И спустя небольшую паузу продолжила:

– У мираев есть определенная проблема с деторождением.

Иллиана побледнела.

– Какая именно?

– Я начну немного с другой стороны, – проговорила Миллита. – Дело в том, что яд мираев – это то, что перешло к ним от змей много веков назад. Однако этот яд обладает особенными свойствами. Говорят, что во времена Иль-Хайят это и вовсе было особенным веществом, которое становилось ядом лишь для врагов. А в мирное время секрет, выделяемый клыками, служил афродизиаком для их пар. И не более того.

– Афродизиаком? – вспыхнула Иллиана, вспоминая то, что видела вчера в купальнях.

– Да, – кивнула Миллита. – Это вещество и сейчас приобретает такие свойства, когда мирай или мирайя находятся в эротическом возбуждении. Однако во всех остальных случаях их яд – это действительно яд.

– Но я не понимаю, как это связано с деторождением? – решила вернуться к первоначальной теме Иллиана, чувствуя, что разговор об эротическом возбуждении заставляет ее думать о Торриене и его клыках. Что совсем уже выходит за всякие рамки.

– Прямым образом, – ответила хасси наследника. – Когда происходит зачатие ребенка от мирая, будущая мать испытывает на себе действие яда. Если беременной оказывается нагиня, то ее яд отравляет ребенка, а яд ребенка отравляет ее саму. Однако младенцы оказываются сильнее защищены в утробе матери, и они, как правило, справляются с отравой. А матери – нет.

– Что? – округлила глаза Иллиана. – То есть беременность у мираев всегда заканчивается смертью матери?

– Не всегда, – покачала головой Миллита. – Примерно в половине случаев. Иногда – реже.

– Какой кошмар, – не верила своим ушам девушка. – А что же тогда случается, если сайяхасси беременеет от мирая?

Миллита слегка сжала губы.

– У человеческой девушки выжить, как ни странно, чуть больше шансов. Смерть наступает примерно у одной матери из трех.

– Да это же… это… – У Иллианы не хватало слов. Но она постаралась взять себя в руки. – А почему у людей больше шансов выжить? Разве мы можем лучше справиться с ядом, чем мирайи?

– Нет, – покачала головой новая знакомая. – Просто на нагов практически не действуют лекарства. Их кровь отторгает любые недостаточно сильные составы, нейтрализуя их. Их невозможно вылечить, в отличие от нас. Хотя… – Она сделала небольшую паузу и глубокомысленно произнесла: – При этом их и значительно сложнее отравить. Сложнее, чем нас с тобой, например. Мираи ужасно живучи. Как я и сказала, лекарства на них не действуют, но это не требуется, потому что они почти не болеют. Их кровь уничтожает большинство токсинов. И здесь судьба словно сыграла с ними злую шутку. Мираев не берет практически никакой из известных ядов. – Она сделала короткую паузу и мрачно закончила: – Кроме их собственного.

– Да уж, очень забавно… То есть человеческие девушки выживают чаще, потому что их лечат? – приподняла бровь Иллиана, озвучив догадку.

– Именно, – с абсолютно серьезным лицом кивнула Миллита. – Мираи очень ответственно подходят к вопросу зачатия и деторождения, и над тем, чтобы спасти каждую отдельную мать, каждый раз борются сотни врачей. Людей спасти иногда удается с помощью антидота. Но мирайи выживают, только если их природная устойчивость к ядам особенно сильна, потому что существующий сейчас антидот уничтожается в их организме еще до того, как успевает сработать.