Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— А кто такая зегзица?

— Птичка такая. Кричит жалобно: «зег-зег, зег-зег».

— И это знаменитый плач Ярославны, я в курсе.

Ярослав хитро улыбнулся.

— А это не просто плач. Помнишь, когда жены русские плач подняли?

Я задумалась. Уже и не упомню.

— Где-то там, ближе к началу.

— Когда Желя поскакала по Русской земле, смагу мычучи в огненном роге. Сразу после поражения.

После этого было слово киевской дружины, после этого было золотое слово Святослава: «А уже не вижу власти сильного брата моего», после этого никто из князей не решился отмстить за обиду сего времени, за Землю Русскую, за раны Игоревы, буего Святославлича, пока половцы неслись по нашей земле, как пардужье гнездо.

После этого предало брата выродившееся Всеславово племя, оставило умирать одного на кровавой траве.

После этого свились обе полы сего времени, и вещий князь Всеслав лютым зверем снова несся из Киева в родной Полоцк, услышав зов Святой Софии, Божьей Премудрости и ничто его не могло сдержать.

После этого разные ветры стали развевать стяги Рюриковы и Давыдовы, а Русская земля — стонать, вспоминая первых князей, которые не боялись оторваться от киевских гор, не боялись ходить в Поле Половецкое, в отличие от нынешних.

Поздновато Ярославна на стены Путивля поднялась, ты не находишь?

— Поплакать никогда не поздно, — неуверенно возразила я.

— А ведь это не только плач. Это такое же слово. «Золотое слово Ярославны», можно и так сказать.

Сначала отзвучали все остальные слова.

И только тогда, когда стало ясно, что помощи ждать неоткуда, никто не поможет, никто не спасет, да еще и скажут, что сам виноват и богом наказан, — только тогда Ярославна поднялась ранним утром на стены Путивля, и обернулась зегзицей, и полетела над просторами, разыскивая своего преданного всеми князя.

— Ярославна рано утром плачет. В Путивле, на забрале городской стены.

Рыдает и вопрошает: «О Ветер, Ветрило! Почему, господин, насильно веешь? Почему мчишь хиновские стрелки на своих легких крылышках прямо на моего лады воинов? Тебе что, мало веять высоко под облаками, покачивая корабли на синем море? Зачем, господин, мое веселье по ковыльным полям развеял?»

Видишь, она смотрит прямо на юг, на Поле Половецкое с верха путивльской стены и требует ответа у Ветра.

— Так что, получается, — заинтересовалась я. — Крыльцо — это крылышко? Мы из дома по крылу спускаемся?

— Получается, что так.

— Здорово! Я взошла на крыло дома своего! И полетела вместе с ним!

— Лучше летай со мной, — попросил Ярослав. — Я лучше летаю, чем твой дом. У меня крылья крепче.

— Я подумаю…

— Подумай. Слушай дальше:

— Ярославна рано плачет, повернувшись на запад — Путивлю городу, получается, — то есть через стены Путивля, обращаясь к Днепру:

«О Днепр Славутич! Днепр — сын Славы! Ты ведь, Днепр могучий, пробил каменные горы сквозь Землю Половецкую.

Ты ведь, Днепр, никто другой, бережно покачивая, нес на себе Святославовы насады до войска Кобякова.

Принеси, господин, моего любимого ко мне, чтобы не слала я к нему слез на море рано!»

— Насады?

— Корабли такие, с насаженными бортами. Первое обращение на юг — к Ветру. Второе, повернувшись на запад — к Днепру. А вот теперь Ярославна поворотилась к востоку:

— Ярославна рано плачет в Путивле, на забрале городской стены, взывая:

«Светлое и тресветлое Солнце! Всем ты тепло и красно, на три мира светишь.

Почему же, Солнце-господине, простерло ты горячие свои лучи на моего лады воинов?

В поле безводном жаждой им туго натянутые луки расслабило, горем им тулы со стрелами заткнуло?»

Ярослав это так торжественно сказал, что я не сдержалась:

— Ну и что? Обратилась она к ветру, солнцу и реке. И что изменилось?

— А земля Трояня — это что, по-твоему? — возмутился Ярослав. — А помнишь, начало похода? Цифру шесть?!

А цифру двадцать один, когда половцы наших окружили?

— И что?!

— А то, Алиса, — запальчиво воскликнул Ярослав, — что Ярославна поднялась на стены Путивля и воззвала к последней своей надежде: Русской Земле, которая теперь — одна Игорю защитой.

Потому что там, где теперь Поле Половецкое, тогда, когда князья еще не отказались добровольно от своего дара, там была Русская Земля!

Она никуда не делась, мы соседи и родственники с половцами и по одной Земле ходим.

Только она теперь может его спасти, если нужен он ей, воин и полководец, выступивший на ее защиту.

Потому что победители за него такой выкуп назначили — две тысячи гривен — который равен дани с одного народа, навроде еми, и который совершенно неподъемен. И отказались других пленных за выкуп отпускать прежде Игоря.

А Русская Земля — это и реки, и ветры, и солнце, и поля. И верхний мир, и средний, и нижний. И все это — Троянь, как тресветлое Солнце. И Русская Земля была до того, как храмы на ней встали, она древнее.

И именно ее Ярославна попросила решить судьбу своего любимого. Ее — и бога. Без вмешательства людей. По праву оборотного ряда, по праву первых князей-оборотней.