Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

— Море полуночное возмутилось, смерчи взвихрились. Игорю князю бог-спаситель знак дает, путь домой показывает: нужно возвращаться из Земли Половецкой на Землю Русскую, к отчему златому столу черниговскому.

Он сейчас — как Всеслав до него, услышавший призыв родного дома, колокола святой Софии.

— Погасли к вечеру зори. Игорь спит, но Игорь бдит, Игорь мыслью поля мерит от великого Дона до малого Донца. Готов ему уже конь в полуночи. Овлур свистнул за рекой: велит князю уразуметь: больше тянуть нельзя, иначе князю Игорю не быть живу.

— Вот и Русская Земля знаки князю своему подала: кликнула, стукнула, зашумели под ветром травы, заколыхались половецкие вежи.

— Вот и настало время для князя Игоря вспомнить дедов-прадедов. Вспомнить, что он князь-оборотень по праву рождения и этот его дар всегда при нем. Надо только принять его, осознать.

Подала знак Земля — и Игорь князь обернулся стремительным горностаем, потек, понесся к тростникам, перекинулся в белого гоголя, переплыл реку. Так и бежать удобнее — в облике мелкого зверя, и оборачиваться, если раньше не оборачивался, легче.

Взлетел за рекой на борзого коня, да недолго конь скакал, утомился — и тогда Игорь, почувствовавший силу, свой оборотный дар, скакнул с него уже серым волком.

— И уже в облике волка Игорь, стелясь к земле, сторожась, потек к луговому, низкому, берегу Донца.

А затем, набравшись сил, полетел соколом под грозовыми тучами, избивая гусей и лебедей на завтрак, обед и ужин.

А уж коли Игорь-князь, Рюрикович, почувствовавший оборотный дар, соколом полетел, то и дружина его, хоть и малая, теперь тоже оборачиваться может.

Влур волком несется, труся собой студную росу, потому как оба они своих борзых коней загнали, вырываясь из плена. И добрались они до Северских краев.

— Донец-река приветствует, величает князя на родном берегу: «Князь Игорь! Вот ты и добрался, наконец, до своих — не мало тебе величия, а Кончаку нелюбия, а Русской Земле — веселья!»

— Игорь отвечает, величает в ответ спасителя:

«О, Донец! Не мало тебе величия!

Ты ведь лелеял своего князя на волнах, стал ему зеленую траву на своих серебряных берегах, окутывал его теплыми туманами под сенью зеленых древ.

Сторожил его покой и безопасность гоголями на водах, чайками на струях, чернядями на ветрах.

Не такова была река Стугна во времена дедовской славы.

Худую струю имея, пожрала чужие ручьи и корабли, насытилась, разбухла, понесла грязные воды к устью, юноша князя Ростислава поглотила. На днепровском темном берегу плачется мать Ростислава по своему погибшему сыну. Уныли цветы от тяжести материнского горя и дерево к земле преклонилось».

То есть Русская Земля, которая и реки, и холмы, и овраги, и трава, и туманы, и ветры, и птицы, и звери — сочла нужным вернуть Игоря князя, спасти его, Ольговича.

А младшего брата Мономаха — главного защитника Русской Земли, если верить летописанию — после поражения забрала.

И Игорь говорит, что не худо бы это помнить.

Ведь тогда, когда половцы по-настоящему русским вломили, когда надо было на самом деле Русь отстаивать, Мономах быстро с Олегом Святославличем помирился и с ним, окаянным Гориславличем, за Муром загнанным исчадием ада, именно с ним, — ни с кем-то из своей многочисленной своры прихлебателей и подпевателей — в Поле пошел.

Потому что знал, что иначе проиграет, это не князей лбами сталкивать.

И Русь-то тогда они отстояли!

Ярослав увлекся, начал руками махать. И сбил кухонное полотенце с нагана. Удивился.

— Это что?

— Тоже оружие, — важно сказала я. — Огнестрельное.

— Я понимаю, что оружие, — отмахнулся Ярослав. — Огнестрельное оружие, к твоему сведению, достаточно давно изобретено. У тебя оно откуда?

— Выкопала в подполье. Значит, он ничейный. Видишь дату? Давай стрельнем, а? Хоть разочек? Патроны есть…

Ярослав задумался. Взял наган, ощупал, покрутил барабан. Явно заинтересовался.

— Давай завтра к нам возьмем, — решил он. — Там в лесу укромных мест много, мы и попробуем. Отцу покажем — он таких еще не видел. Вот теперь и я маминого пирога захотел, словно сам из плена сбежал.

— Ставлю чайник! — с удовольствием поднялась я.

Опять время молнией промчалось. Только-только вроде бы сели…

Не успел Ярослав пирога ко рту поднести — как его мобильный зазвонил.

Ярослав помолчал в трубку, а потом сказал мне:

— Я должен уйти. Надо в Северобайкальск за тортом для Звонки ехать. Заказали там специальный — чуть ли не с нее ростом. Завтра его сама увидишь — не торт, а крепость.

— А он до завтра не испортится?

— Говорят, если в холодном месте будет — нет.

— Ну, иди, коли так…

Ярослав ушел.

Вообще-то я обрадовалась, что «Слово» закончится не сегодня.