Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

— Ну это я так пошутил… Да и запеканки я не очень люблю, если честно.

Он продолжил машинально наливать своё пойло в рюмку, и из него родился тонкий ручеёк на тёмную поверхность засаленной барной стойки.

— Не беспокойтесь, я оплачу вам эту порцию, — поспешил исправить я свою оплошность.

Не удивительно, что моя слава в укрощении мятежных магистров и доморощенных колдунов дотянулась и до этого местечка, не знал лишь что синдром «испорченного телефона» создаст мне настолько уродливый и ужасный образ, что у бармена чуть челюсть не отвисла. Впрочем… Чем дальше в лес, тем толще партизаны… Ну, в смысле, чем дальше от эпицентра событий, тем больше искажение фактов. Так было и так будет во все века. И ведь не проверишь, а самое обидное, что в истории остаются одни голые факты, а не цели и причины событий. Взять хотя бы того же учителя Джуффина, Лойсо Пондохва. И пустыня это отнюдь не самое тяжёлое, что может воспоследствовать за грамотным освещением в газетах. Уж не говоря о том, сколько великих учёных лишилось своих светлых голов во времена многочисленных инквизиций и народных судов. Народ частенько ненавидит тех, кто толкает их к прогрессу, человечество любит потихоньку становиться предсказуемым и простым, не позволяя уникумам и гениям воплотить свои магические умения в жизнь. В конце концов, в слабости и в незнании есть нечто первобытное, и потом… Так проще, но от этого, конечно, не легче.

— Я не боюсь, — внезапно заметил бармен, вырвав меня из призрачного мира моих раздумий.

— Да? Ну вот, наконец-то нашёлся тот единственный бессмертный, который меня не боится!

Я пригубил настойку, и тут же чуть не поперхнулся, вспомнив образ супергероя, которым в своё время засматривался. Горец, с мечом, и своей вечно коварной ухмылочкой.

— А чего мне бояться, у меня есть только этот старый трактир и пару овец. Да ещё одна козочка. Мне её бабка в наследство оставила. Вильгельма, вот так она её называла. Я её если честно ненавижу. Только мы с ребятами соберёмся партию в крак сыграть, слышу её проклятое блеяние… тьфу!

И бармен злобно сплюнул на пол, который, в силу своего многолетнего слоя грязи, не стал от этого грязнее.

— Я им честно так рассказывал, мол, иду кормить свою козочку. Ребята сначала решили, что я так свою кралю называю. А когда узнали, что мне досталось от бабки столь смешное наследство, решили, уж коли я так трепетно отношусь к своей козе, что готов ради неё оставить столь достопочтенный компанию в их лице, то у нас… ну, как бы, есть некоторая романтическая связь с животным, из тех, о которых не принято говорить вслух. Я из-за этого даже с десяток дуэлей провёл. Но мне все равно не верят! И вот сейчас я продаю им это дерьмовое пойло, а мне в спину усмехаются, мол, старый нахальный и лихой Келурд, совсем из ума выжил…

Никакого настроения, камра потеряла свой вкус, поскольку в её приготовлении важен настрой, а он практически на нуле.

Да что там скрывать, у меня в последние дюжину недель лишь одно желание, прийти сюда оглушив всех стуком моих, подбитых железом, сапог, и кому-нибудь из этих мерзавцев запустить в суп таракана!

Хотя. В последнее время складывается такое впечатление, что даже тараканы надо мной смеются, и обходят мой трактирщик стороной.

Вот советую вам лучше выкурить трубку моего табака. Туланский, настоящий. Сорт выращенный на прекрасных лугах, орошаемых морской водицей, вперемешку с соком местного винограда, который окружает табачные поля. Оттого вкус становится особенно мягким и бархатистым, а какие можно пускать кольца…

Он покачал головой достал трубку, раскурил и выпустил несколько колец сизого дыма, и в правду те были настолько удивительными… В общем я таких никогда не видел, огромные, словно упитанные барашки, они взлетали к потолку, заворачиваясь в немыслимые восьмёрки и в конце разделяясь, словно два диких лебедя на тёмном пруду около замка короля Гурига.

Внезапно в трактир ворвался свежий ветер, который неприятно пробежал по моей спине, и я увидел странную картину.

В двери ввалился огромного вида детина, практически весь покрытый шерстью. Чем-то он неуловимо напоминал оттоманского нукера. Смуглый, темноволосый, со свалявшимися усами такой густоты, что наверное, даже знаменитые усы Дедушки Мороза не могли бы конкурировать с усами незнакомца по их густоте. Брови срослись, образовав непрерывную дугу, которые, вкупе с хищным орлиным взглядом иссини-темных глаз создавали незабываемую картину. Было сразу заметно, что обладатель столь недюжинной силы, явно не обладал столь же огромным чувством такта, да и образованностью, видимо тоже не блистал. Огромные металлические наручи и длинный тёмный плащ из искусно выделанной кожи довершал картину.

Я отстранился от незнакомца, а тот, словно нарочно приблизился к моему столику, и обладает меня сногсшибательным ароматом, состоявшим из уже упомянутого мной табака, морепродуктов, и какого-то кисловатого привкуса, который, видимо, образовался от постоянного процесса брожения молодого и дешёвого вина в его животе.

Кроме того он одарил меня своей незабываемой жёлто-коричневым улыбкой.

Ни разу ни один из использованных мною супов отдохновения не оказывал на меня столь разительного и сногсшибательного действия.

Я попытался увернуться из его удушающих, в любом из смыслов этого слова, объятий, но он даже не моргнул, обхватив мои, хилые по сравнению с его огромным торсом плечи.

— Эх, дружище, как это тебя к нам занесло? Давненько я не встречал подобной наглости, исходящей от простого смертного жителя Ехо.

Как же мы давно с тобой не виделись? — вопросы громилы откровенно поставили меня в тупик.

Хотя, судя по его хищнической улыбке, я догадался, что внезапная амнезия или деменция ещё не поразили меня своим неотвратимым жезлом, а слова здоровяка лишь уловка, позволяющая, обычно, таким как он разжиться бесплатной кружкой эля, ну… ну или дюжиной кружек за вечер, если очень повезёт и его робкий стеснительный «клиент» не смоется под благовидным предлогом куда-нибудь из облюбованного хитрецом питейного заведения.

Странно, этот человек абсолютно не боится моей ядовитой слюны! Или… Возможно он просто не знает, кто я такой, что уже само по себе удивительно.

Наряд незнакомца заставил меня задуматься над тем, насколько один из нас удалился от столичных модных тенденций. Сколько я себя помню, носить длинные плащи из кожи перестало быть актуальным даже в том моем, прошлом мире.

Амбал, между тем, сидел напротив меня и нагло ухмылялся, периодически выпуская густые облачка дыма из небольшой, какой-то, на мой взгляд, слишком уж необычной, даже для сельских мест, трубки.

— Слушай, а ведь Магорт, наш дружок давно уже со своей кровлей расстался, и теперь вот переехал за дальние горы, там у него теперь свой небольшой магазинчик. Он продаёт прошлогодний снег.