Эрнест Зариньш - Заговор пушистых хвостов

— Гипноз? — догадался я.

— Да, причем сильнейший. Адепты ордена обладали таким умением с измальства. Скорее всего, именно таким образом тебя заставили забыть имя пушистого любимца короля.

Я недоверчиво посмотрел на него:

— Джуффин, ты ничего не путаешь? Я же вспомнил.

— Да, ты вспомнил. Но после того, как мы сами провели над тобой ряд махинаций.

Я не успел моргнуть, да так и остался стоять с широко открытыми глазами.

— Так это вы… Выдавил я из себя, удивленный таким поворотом событий.

— Да, нам пришлось отправить тебя в забытье на пару часов, а потом вернуть обратно за столик. А тебе вернуть обратно твои воспоминания, которые ты практически полностью утерял. Не будь этого, ты бы злился, все больше и больше, пока, как раз к моменту бала, не решил бы, «совершенно случайно» заколоть Гурига вилкой.

Джуффин улыбнулся, и я понял, что практически никак не смог помочь своему другу в раскрытии дела, и, более того, чуть было не помешал.

— И всё-таки, что вы собрались сделать с Маласки и прочими краем коснувшимися этого заговора?

Джуффин развел руки:

— Маласки любит котов, я договорюсь, чтобы он стал придворным кошатником короля, пусть кормит котов, вычесывает их и играется с ним.

У меня это предложение вызвало ехидный смешок:

— Хорошая должность. Сам бы хотел такую занять! Рядом только милые, дружелюбные существа, никаких злых магистров с заклинаниями наперевес!

— Ну, -отшутился мой друг, — если будешь хорошо стараться в должности сыщика, то к старости, возможно, станешь его помощником.

— А что станет с деревьями? Живые деревья, это такое чудо, что легко станут украшением королевского сада, простим им на первый раз такую шалость, как попытку государственного переворота!

— Согласен, Макс, -серьезным тоном произнес Джуффин, пригладив свои шикарные усы, -такое чудо света терять никак нельзя. Тем более, что деревья мы ещё за решетку пока не сажали.

И позже заметил уже менее серьезным голосом:

— Корнями ведь все Холоми разворотят!

Амобилер уже остановился на сельской дороге и оставалось время лишь на последний вопрос, и я не преминул его задать:

— А кто же был самым главным зачинщиком заговора?

Джуффин неодобрительно посмотрел в мою сторону, уже вылезая из дверей амобилера:

— А ты сам ещё не догадался? Кто мог отравить паштет бедному магу, кто топал так, что сразу было понятно, что тяжёлые его ботинки скрывают его неуклюжую походку?

Кто в конце концов нам на счастье поселился в огромном дубе, который оказался родственником запирателя замков, тайно вернувшимся обратно в Ехо?

Слава магистрам, мне удалось уговорить Кумвана, чтобы тот пообщался с этим дубом и смог уговорить его, а через него и все древесное семейство, чтобы они вели себя потише. Я обещал все сделать сам. Более того, ради безопасности магистра, я попросил дуб запереть его в своем чреве.

Так что опасаться побега мастера ордена Двухцветной маски теперь не приходится.

Но пришлось попотеть. Дело в том, что Трэхи, обнаружив верёвку для заклинаний, подумав, что это ненужный хлам, попросту выбросил ее на чердак, слава Гуригу, конец веревки торчал из под потолка, и ее то и заметил наш гениальный Куруш. Так что, говоря о том, что ты оказал мне помощь в расследовании на уровне буривуха, я ничуть не иронизировал. Я ценю своих друзей, и, иногда, это то качество, которое спасает целые королевства. Кроме того, знаешь, Макс, искать новых друзей, весьма утомительное занятие, я тебе скажу…

Я почесал висок, и понял, что, это качество мне так импонирует в Джуффине.

Его способность абстрагироваться от импульсивных поступков, и не разрушать все, поддавшись сиюминутному импульсу, а наоборот, пытаться сжиться с ситуацией, понять ее, скрытые на разных уровнях, мотивы. Этому мне ещё учиться и учиться, как говорил кто-то из великих магов.

Вот в общем-то и все.

Препровожденный в Холоми на веки вечные мстительный маг был повержен, каждый получил осуществление то, чего ему недоставало. Меня стала одолевать зевота, я пытался щипать себя за живот. Не помогало. Я закрыл глаза.

Но не надолго. Свет опять заставил меня очнуться.

Сэр Манохи прищурился левый глаз, потом правый. Казалось, он просто щурится от солнца. Но это было левое солнце. А на горизонте уже наливалось, словно спелое дикое яблочко новое огромное раскалённое светило.

— Пора просыпаться, соня! — прокряхтел этот человечек с огромным загорелым носом, и кучей кривых зубов, которые, казалось, играли в соревнование, кто от кого убежит.

Я растряс свою пышную шевелюру, пытаясь пробудиться ото сна, а вокруг меня размахивали своими зелёными лапами окружающие деревья.

Солнце светило и отбрасывало свою горящую дорожку между зелёных зарослей.

Я прошел дальше, и увидел, как тропинка раздваивалась, поколебавшись секунду, я обернулся, и словно в тумане увидел лица моих друзей, Джуффина, который был одет в белоснежный лоохи, тщательно выбритый, с ухоженной прической, Меламори, хвост мохнатой собаки, радостно виляющий в предчувствии встречи с хозяином.

Снова посмотрев в сторону тропинки, я увидел, что вместо лесной чаши впереди длинная просека, а совсем на уровне горизонта пылающее жаркое марево, которое обычно предвещало встречу с теплым морем.

Джуффин вскоре нагнал меня, бросил палку вперёд, и мой мохнатый пёс погнался за добычей.

Мой спутник повернулся ко мне, обнажил свои белоснежные клыки и произнес:

— Отдыхай, Макс! Я же обещал тебе отдых. Каждый сон должен хорошо заканчиваться.