Анна Степанова - День середины лета [СИ]

— Не злись, злость не поможет… — мягко увещевал Гильдмастер. — Лучше думай, что скажешь. Им всем. И врагам, и последователям, и просто равнодушным…

— А что бы ты сказал на моем месте? — нервно усмехался юноша.

— Угрожал бы, запугивал, загонял в угол… — хмыкал Огнезор насмешливо. — На то ведь я и Ледяной Дьявол! Меня ХОТЯТ бояться — и я даю им то, чего они хотят… Но ты — не я, Илу! Тебя-то они должны любить! А это, поверь, куда сложнее…

— Верю…

Долгое время затем они шли в молчании, как и все их спутники — длинное тихое шествие в свете тусклых масляных ламп. Парами, потому что больше не позволяла ширина прохода. Плечом к плечу — черные фигуры в черноте древних подземных катакомб…

И только Гильдмастер был один, осторожно ступал впереди — прислушиваясь и принюхиваясь, словно зверь, прощупывая каждый следующий шаг всеми органами чувств в ожидании ловушек.

Сама тьма здесь, казалось, наблюдала за ним — опасная, пропитанная даром и волею давно умерших. Ждущая малейшей оплошности… Малейшего неверного движения… И тогда зашевелится черный бархатный мох по углам, вызывая паралич дыхания… Или засверкает по стенам незаметная россыпь цветных камешков, в каждом из которых притаилась собственная ловушка — сотни, тысячи больших и малых пакостей… И пусть многие из них давно неактивны, но и одной живой из множества будет достаточно… Стоит лишь случайно дотронуться…

Но ладно стены! Их легко обогнуть, и не касаясь… А вот на полу, коли приглядеться, целый лабиринт! У входа было меньше — там потопталось уже немало несчастных дураков, расчистив дорогу ценою собственной жизни. Но здесь, в недрах катакомб, ловушек все еще предостаточно — и теперь приходится продираться сквозь каждую. Это в одиночку Огнезор мог просочиться, извернувшись по-змеиному: аккуратно переступить через один подарочек от древних, обезвредить другой, стороною обойти третий. Он так и делал прежде, пользуясь здешней темной, кровавою дорогой, словно широким трактом. Сейчас же… за Гильдмастером стояло слишком много непосвященных. Слепцов без капли божественного дара видеть и чуять. Жертв…

А значит, необходим широкий, безопасный путь. Хотя бы до центрального зала… Там будет легче!

Да и осталось только одно место пройти! Каких-то три дюжины шагов… Еще немного…

Но вот оно!.. Тот самый проклятущий переход! Узкая дыра справа, что так и зовет к себе, так и шепчет, зар-р-аза! И Огнезор лишь чудом успевает схватить за шкирку дернувшегося было на зов Илана.

— Идем след в след, никуда не сворачиваем! — мрачно напоминает он. И властный голос эхом разлетается под каменными сводами, разбивая ненадолго чужой, призрачный шепот, подчиняя себе, удерживая от гибельного шага.

— Слава, ведешь до следующего перекрестка, там большой зал, ты заметишь, — отдает приказ мужчина, закрывая опасный проход спиною. — Вперед! Я замыкаю.

Черные фигуры мелькают друг за другом, идут мимо. Ледогор хмурится, Злата опасливо косится вправо и жмется к противоположной стене. Кто-то из совсем зеленых подмастерьев от страха стучит зубами…

— Что там? — замирает, с нескрываемым любопытством вытягивает голову Мила. Она сейчас подобна восторженному ребенку — того и гляди запрыгает, силясь заглянуть Огнезору за спину.

— "Берущий силу", — хмуро поясняет он. — Один из узлов, питающих всю здешнюю подземную систему. Заманивает таких, как ты, любопытных дураков, ну, к примеру, в колодец с острыми кольями… и пока ты истекаешь кровью, медленно умирая, жрет твою энергию, заряжая выдохшиеся ловушки. Хочешь попробовать, Мила? Силы твоего дара катакомбам надолго хватит!..

— Нет уж, спасибо! — улыбается она, но до того предвкушающе и хищно, что Огнезор готов поспорить: вернется! Обязательно сунется!

Вот только кто из них верх возьмет — души, заключенные в "Берущем", или безумная Паучиха — еще большой вопрос!.. Впрочем, ему какое дело? Каждый волен сам искать свою погибель!..

Последняя черная тень скрывается за поворотом — и мужчина тянет воспитанника следом.

Илан молчалив и угрюм. Спину держит прямо, отчаянно силясь не ежиться и не оглядываться на оставшуюся позади дыру.

— Ненавижу подобные вещи! — наконец, чуть расслабляется и шепчет Огнезору с отвращением. — После такого я вообще вас всех, одаренных, ненавидеть начинаю!..

— Вот и ненавидь себе тайком, Илу! — с облегчением скалится Гильдмастер. — Главное, не делай это официальной имперской политикой! Не то… даже не Гильдия — Храм тебя первым с потрохами проглотит…

— Ну, я еще из ума не выжил… — хмыкает мальчишка, но замолкает, сбившись с шага.

Потому что узкий темный коридор вдруг распахивается перед ними, выплескиваясь в огромный зал, исполненный светлячков-фонарей да приглушенного шелеста голосов.

Темные мастера собрались здесь — и уже успели, согласно плану, разбиться на группы. У всех есть схема катакомб, амулеты да пара-тройка одаренных в придачу. Они сейчас глубоко под землею, а наверху — одна из городских площадей, и отсюда пути разбегаются. Самые опасные, заброшенные места остались позади — и только Огнезор действительно знает, чего стоило их пройти в целости и сохранности. Он украдкой вытирает струйку крови из-под носа и жмурит в полумраке побелевшие глаза.

Прошли! Никто не пострадал, хвала Богиням и дьяволам!

— Все помнят, что делать? — обводит он своих людей в полумраке последним придирчивым взглядом. — Расходимся! — отдает короткий приказ.

Огоньки фонарей разом тускнеют — и черные тени, словно призраки, бесшумно и стремительно растекаются в стороны.

Чтобы исчезнуть через миг во мраке множества боковых проходов, растворившись без следа, — и вынырнуть где-то совсем в другом месте. Врагам на погибель.

Скоро полночь. И отсчет до утра вот-вот начнется…

А утром… утром все станет по-другому…

— И мне пора, Илу, — со вздохом говорит Огнезор застывшему рядом воспитаннику. Но перед тем, как шагнуть во тьму, обнимает его, по-мужски кратко и по-отечески крепко.

— Я верю в тебя! — говорит тихо, так, чтобы остающиеся с Наследником не расслышали. — Ты справишься!

— Куда я денусь! — смущенно бормочет мальчишка в ответ, отводя взгляд. — Ты, главное, сам… вернись… — и замолкает на полуслове, чтобы продолжить, уже хорохорясь, со старательным фальшивым весельем. — Не то придется твоему хмурому призраку целую вечность нотации нашей сварливой подружки-жрицы выслушивать!.. А уж она-то, как поймет, что к чему, расстарается!

— Да Богини меня храни от этого! — в тон ему откликается Гильдмастер.

Не самое ловкое прощание, но какое уж есть…

Чернота поглощает его всего пару шагов спустя.

Страх и злость остались там — в черноте покрытых кровью и плесенью катакомб. Чем ближе был Илан к Храму — тем спокойнее и собранней он становился.