Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Память после снятия "ошейника" слушалась не в пример лучше — но, судя по тем картинкам, что норовила она Илл'е подбросить, радоваться сему факту вряд ли стоило. Недоброй, видать, та, прежняя, жизнь была! О такой совсем забыть было бы проще и правильней!..

Однако ж не суждено, наверное. Во всем и везде знакомое чудится… Даже в бывшем вояке за соседним столом — однооком, оборванном, хуже Илл'ыного храмового балахона жизнью потрепанном… Вон, как смотрит пристально! Разглядывает с самого ее появления, единственным уцелевшим глазом в лицо впивается!..

Илл'а еще и булку дожевать не успела, как оборванец вдруг решился, поднялся. Тяжело, неловко шагнул-качнулся ей навстречу, раскидывая руки, то ли равновесие держа, то ли придушить желая в объятиях…

— Ведьма! Правду говорили, что ты ведьма, Лая!.. — не то гневно, не то радостно заревел Илл'е над ухом, щедро обдавая сивушным запахом. — Ни на день не постарела, стерва!.. А я дивился еще, отчего мне всю душу вымотала!..

— Ты ошибся, вряд ли мы знакомы, — глянула на него девушка с неодолимым любопытством.

Оттого, небось, и слова ее прозвучали с сомнением — даже сама себе не поверила, что уж о грозном пьянице говорить!

Одноглазый пуще прежнего загремел-заругался, однако злости — настоящей злости — в нем не было. Это ясно и Илл'а видела, и матушка-жрица, на помощь сестре по Храму вовсе не спешащая. Зато тоски оказалось вдоволь — застарелой, пьяной и горькой…

— А я ведь тебя, тварь такую, с малолетства любил!.. Занозой сидела… Да все нос воротила, ведьма!..

Брови девушки вскинулись, теперь уж совсем в изумлении. Всяких признаний в любви она себе по глупости девичьей когда-то напридумывала — но вот такого вообразить не могла!

— И сейчас, гляжу, воротишь! — неверно растолковал одноглазый выражение ее лица. — Все злишься, небось, за тот случай… Что прижали тебя с ребятами… Так отбилась же! Чего злишься?..

Но вслушиваться в гневный полупьяный хрип Илл'е стало вдруг совсем не интересно. Ибо чутьем своим, напрягшейся спиною, всем зазвеневшим, как струна, телом ощутила девушка — ОН рядом.

Стоит вот здесь, за плечом.

Тоже слушает…

Раздраженно, с удивленной брезгливостью.

Илл'а сжалась, не зная, что дальше. Желая и страшась обернуться…

— Ты ошибся, Крес, — сухой, властный голос заставил бывшего вояку захлебнуться бранными словами. — Лая мертва, уже давным-давно.

"А как же я тогда? — растерянно подумалось Илл'е. — Кто же я тогда, по-твоему?.."

— И да, она не злилась, — добавил тот же голос без тени жалости. — Она тебя просто забыла…

Одноглазый сник, словно побитый пес. В сорванном горле захрипело пьяное рыдание.

— Пойдем, — не попросил, приказал высокородный лорд Таргел. — Оставаться здесь после вчерашнего отнюдь не безопасно.

Спорить было бессмысленно. Девушка безмолвно встала.

Суетливая матушка-жрица преградила путь. Она хмурилась, поглядывала с неодобрением на Илл'ыного высокомерного спутника — но говорить отчего-то не решалась.

— Опознала и теперь не выпустишь? — сухо вопросил мужчина.

— Здесь каждый вправе прийти и уйти, — покачала женщина головою. — Коль уж не против воли да без злого умысла…

— Твоя юная сестра со мной в безопасности, — пообещал он вполне искренне. — Куда в большей, чем на здешних улицах…

— Что ж, так — значит так… — смирилась жрица, отступая в сторону.

Илл'а благодарно ей кивнула на прощание.

— Пойдем! — повторил Таргел, подозрительно осмотрев пустой переулок. И вдруг схватил нетерпеливо Илл'ыну ладонь.

Нечаянное прикосновение просто сотрясло девушку.

Кипятком прострелило вены, нервы натянулись — все до единого…

Еще хуже, чем при первой встрече!

ТА связь опять брала свое…

Мужчина отдернулся, столь же пораженный. Не сдержал ругательства.

— Иди… следом… — проговорил через силу, внезапно охрипший, отчего Илл'е даже голос его показался странно знакомым.

Сжимая в кулаки дрожащие руки, она покорно поплелась позади.

— Это было очень жестоко, — рискнула заговорить, когда молчание уже казалось нестерпимым. — Твои слова тому несчастному оборванцу…

— Может, он заслужил жестокости? — неприязненно отозвался ее спутник. — Откуда тебе-то знать, храмовая девочка?..

Горькая усмешка так и просилась Илл'е на уста.

— Ты зато все знаешь, господин лорд, — пробормотала она тихо, сама не понимая, хочет ли, чтобы он услышал. — И о нем… И обо мне, могу поспорить…

— Вот только говорить об этом не буду, — отрезал Таргел, вмиг пресекая все вопросы.

Что ж, их общение не сложилось с самого начала.

Остаток пути до знакомого дома Илл'а потерянно молчала.

Подворье встречало обманчиво-сонной тишиной. Подмастерья все еще обшаривали город, Ночебор рыл носом землю, отлавливая виновных и просто подозрительных в преддверии завтрашней казни — здесь же, в пристанище Гильдмастера, было спокойно и мирно. Оно и к лучшему! Юной заблудившейся жрице незачем видеть суету сильных мира сего. И о том, к кому она попала, знать Илл'е тоже необязательно…

В молчании проводил Огнезор ее к свободной комнате. Пряча разбитые руки за спиною, без слов кивнул на кувшин с водой и чистое полотенце, предлагая умыться с дороги. Неслышно развернулся к двери, напоследок поглядев с сомнением на новенький крепкий замок, колеблясь, запирать ли свою "гостью".

"Неужели веришь, что меня это удержит?" — насмехался ответный взгляд девушки.

Он пожал плечами и вышел.

Они поняли друг друга без слов.

И только в коридоре, когда толстая стена отделила его от той, которой уже давно не должно быть на свете, Огнезор смог вдохнуть полной грудью.

Он не ожидал, что будет ТАК непросто. Незавершенная, насильно сдержанная связь давила, рвала на части, требовала.

Какое искушение было ей поддаться!

Случись это лет десять назад — мужчина ни на миг бы не задумался.

Теперь же… все сложнее было. И проще…

От собственных мыслей не скроешься, хоть за эти годы и не раз Огнезор пытался. Сам себя уговаривал, утешаясь тайной, подленькой мыслишкой: мол, да, лишился он единственного человека, который в этой жизни для него что-то значил, — зато и слабости своей лишился тоже… Но сейчас вдруг вернулось все с новой силой — одержимость, неуверенность, страхи. Его окунули в это — резко и внезапно. А грозный Гильдмастер совсем оказался не готов!

И ведь нынче не только зеленоглазая жрица стала для него уязвимым местом! С мальчишкой-Иланом дела обстоят еще хуже! Ученик и воспитанник, почти сын — коль уж совсем откровенно… И если пойти на поводу у своих слабостей, обеих сразу, не утруждаясь выбором, — то рано или поздно его, Огнезора, выбрать заставят. С болью и кровью — вот уж наверняка!.. Так почему не сделать этого сразу? Не решить раз и навсегда, обрезая лишние к себе ниточки?..