Анна Степанова - День середины лета [СИ]

— Алии, значит? — нельзя сказать, что Огнезор не удивился. Шустра девчонка, ничего не скажешь!

Но усмешку Гильдмастер старательно спрятал: больно уж злорадной выходила! А взгляд у воспитанника и без того сочился вызовом и яростью…

— О ней-то как раз волноваться не стоит, — постарался успокоить мальчишку. — Лорд Амареш свою кровь не тронет, даже беречь станет от слишком уж резвых союзничков. Не дурак же он! Знает, что старику без живых наследников ни народ, ни знать на троне рады не будут… А псам Взывающих без нас поместье вообще неинтересно: эти-то, в отличие от людей лорда, как раз глуповаты по-звериному, хоть и безжалостны…

— Что ж, поверю на слово… — Илан стал рассеянно-задумчивым.

Извинился невпопад, сбежал поспешно… Невесту новостью огорчить — не иначе.

Хоть что-то в этом мире шло, как следует! Впервые за последние дни Гильдмастер чувствовал облегчение.

С Илл'ой Огнезор столкнулся уже за полночь: случайно, по глупости. Слишком увлекся раздумьями.

Проклятые ноги будто сами принесли на веранду!

Она забралась на широкие перила, от чужих глаз скрывшись в густой темени виноградных листьев, от холода первой летней ночи схоронившись в меховых складках плаща — того, что отдал он ей на первом привале.

Бежать было трусливо — и поздно…

— До сих пор не спишь? — проворчал Огнезор, то ли досадуя, то ли радуясь их встрече.

— Я боюсь спать… — призналась Илл'а изнуренно и тихо. Взгляд ее был отвлеченным, беспомощным. — Не хочу опять… — она не стала договаривать.

— Ты должна как следует отдохнуть! — настойчиво проговорил мужчина. — Завтра сборы, послезавтра выступаем. У нас в достатке бед и без твоей усталости!

Против воли, получилось раздраженно и грубо.

Но девушка не огрызнулась — лишь понурилась, вся сгорбившись в смиренном, вялом бессилии, так что ужасно захотелось Гильдмастеру схватить ее за плечи и встряхнуть. Растормошить, вернуть себе нетерпеливую и колкую девицу, к которой он успел уже привыкнуть так сильно.

Согреть, избавив от невидимой дрожи, чтоб не сжимала кулаки и не ежилась под его взглядом…

Чтоб не молчала, когда он хочет слышать ее голос…

— Я могла бы выпить сонное зелье, — наконец, заговорила она, неуверенная в собственных словах. — Приготовлю запас себе в дорогу, чтобы не тревожить на ночевках вас с Иланом… Кровь-трава, немного мяты, капля наговора…

— За идиота меня держишь? — перебил Огнезор сердито. — Оно же вызывает привыкание! — он поймал ее за подбородок, не давая отвести глаза. — Как скоро ты и спать без глотка не сможешь, а? — зашипел со все растущей злостью. — Ну что молчишь?.. Только не говори, будто не знала!..

Илл'а вспыхнула стыдом и яростью, мгновенно отряхнувшись от печали.

— Я-то знала, не дура! — дернула головой, вывернувшись из его пальцев. — Вот откуда знаешь ТЫ?.. Еще одна проклятая тайна?

Обвинение в ее тоне было слишком уж явным. Мужчина тотчас отстранился.

— Хочешь себя угробить — твое право, — обронил с холодной язвительностью. — Просто сделай это не так бессмысленно.

— Что ж, спасибо за совет и заботу! — скривила она в ответ дрожащие губы. — Увы, но есть ли у меня выбор? Разве что опять сон наведешь на меня, Таргел? — спросила с издевкой, бросая вызов.

— Может быть… Хоть и печально, что мужчины в сон тебя вгоняют, девочка! — не смог он удержаться от ответной колкости.

Зеленые глаза мгновенно сузились от гнева.

— Что ж, — ему в лицо ухмыльнулась она (широко и подчеркнуто фальшиво), — спасибо за предложение, но я все же предпочту отравить себя зельем!

И убежала, швырнув плащ ему под ноги.

Бестолковая, ершистая девчонка!

Огнезор не знал, смеяться или злиться.

Но и этой ночью Илл'а хрипло кричала в ужасе.

Не помогло никакое зелье.

И он, плюнув на все, заснул на полу у ее кровати, завернувшись в отброшенный ею плащ, и держа ее за руку.

Илл'е снился белобрысый мальчишка — растрепанный, с подбитым глазом и содранными в драке костяшками.

— Ничего, они еще поплатятся, — утешала она его, смывая кровь отваром из горьких трав.

Мальчишка лишь шипел, согласно и воинственно. Поплатятся, мол, еще и как!.. Только дай время!..

— Зря ты, Эдан, в одиночку к ним полез! — укоряла она затем, встревоженная за него и сердитая. — Вдвоем бы точно отбились…

— Конечно, бы отбились! — хорохорился он, стараясь меньше морщиться от боли. — Никто не устоит против нас двоих, Снежинка! Ни Крес, ни шайка его… Ой! Щиплет же!..

— А вот чтобы знал!..

Просыпалась она медленно, с улыбкой, еще чувствуя тепло чужой руки на своей коже…

Но сон исчез — а цепкие мужские пальцы исчезать с ее ладони не спешили.

Таргел был здесь.

Действительно здесь!

В ее крохотной комнатушке, прямо на каменном полу…

Илл'а пялилась на него, себе не веря.

Значит, не привиделось ей накануне ночью? А она-то весь день гадала, правда ли?..

Спящий, Эдан выглядел изнуренным — но и родным, знакомым до последней черточки.

Может, впрямь, как и снилось ей, они друг друга с детства знают?

"Нет! — одернула себя девушка поспешно. — Если знает — то не меня! Меня же и видеть лишний раз он, похоже, не хочет…".

Мысль была холодной и ранящей. Илл'а села, осторожно высвободив руку.

Глаза мужчины тут же распахнулись.

— Доброе… утро… — неуверенно прошептала она.

— А, проснулась уже? — хмыкнул он, ничуть не озадачившись и не смутившись. — Нелегко тебе сон навеять, как оказалось! Ну, лишь бы толк был…

И вскочил, потянувшись мягко всем телом, — так что Илл'а вспыхнула да стыдливо отвела взгляд.

— Вставай давай, некогда разлеживаться! — отряхивая мятые штаны и рубаху, приказал чуть ворчливо, но беззлобно. — Соберешь нам лекарства в дорогу: от лихорадки, от укусов змей-болотниц, от ран…

— Каких еще ран?

— Да всяких!..

Девушка растерянно заморгала, спросонья не успевая за ним, столь деятельным в этот ранний час и подвижным.

— Эй? — прищелкнул Таргел пальцами. — Кто из нас походный лекарь, ты или я? Вот и думай! У меня своих забот сегодня уйма!.. И забери — бросил ей тот самый плащ, — в пути еще пригодится!

Илл'а вспомнила вчерашнюю их ссору — и почувствовала вмиг, что краснеет.

Он ведь нянчился с нею, хоть и не обязан! А она так разозлилась из-за дурацкой шутки! Следует, наверное, извиниться…

Девушка открыла было рот, ища слова, — но не успела.

— Поторопись! — донеслось уже из-за двери.

И на целый день их разделило суматохой…

Ранний летний рассвет в пути застал трех поникших всадников.

Прошлой ночью на сон почти не было времени. Все были при деле.