Светлана Волкова - Сожженная земля [СИ]

Атака на осаждающих с последующим отступлением была запланирована через два дня. К тому времени маги должны доделать и закрепить в реальности недостающие лодки. По плану Кэрдана маги и солдаты должны были погружаться в них вперемешку с мирными обитателями. Диктатор понимал, что Старые не позволят растворить лодки, если в них будут невинные люди.

Планы полетели насмарку. Осаждающие ударили первыми. Маги едва успели обнести барьером дворец, оставив узкий «коридор» наружу. По нему обитателей дворца погнали на берег реки. Гнали гвардейцы под командованием Шемаса и козлоногие. Кэрдан во главе магов сдерживал атакующих. Шемас сам себе был противен. Кто бы мог подумать — быть на одной стороне с нелюдями против своих соотечественников! Но Калема и Дара обладали привилегиями. И ради них он сносил свое новое отвратительное положение.

По стенам невидимого коридора пробегали голубые искры, обозначая, что он подвергается атаке со стороны. Слышался незнакомый женский голос, усиленный с помощью магии:

— Солдаты и гвардейцы! Вы не обязаны исполнять приказы богини ее слуг! Вы свободны! Бросьте оружие, переходите на сторону человечества!

А потом тот же голос вещал на шипящем наречии, которое успели запомнить все обитатели дворца:

— Шеха ис мату чако! Дошша пехт липа бо!

Козлоногие сатиры начали переглядываться меж собой. Шемас хорошо запомнил слово «пехт» — ятаган сатиров. Липа бо — означало «не надо», «не делай», «отмени». Видимо, неведомая магичка предлагала козлоногим сложить оружие. Но зычный рык Вион-Меша был громче:

— Крым шна! Исса-Ша! Исса-Ша!

«Крым шна» тоже хорошо было знакомо Шемасу. Смерть голоногим. Людям. Вопль подхватили все сатиры. Хлысты и пики заработали сильнее. Несколько человек упали. Шемас приказывал гвардейцам останавливаться и поднимать тех, кто не удержался на ногах. Вион-Меш зашипел на него, но Шемас зыркнул так злобно, что козлоногий отступил. Всему был предел, в том числе трусости генерала.

Кэрдан держал барьер до тех пор, пока треть обитателей дворца не достигла берега. Мощь нападающих была так велика, что он боялся не дотерпеть до конца. Для его замысла хватит и пары тысячи пленников на берегу. Враги не пожелают оставить их на милость Иртел. Они должны явиться.

Кэрдан не просчитался. Почти сотня магов пришла за ним на берег. Он быстро поискал среди них Эдеру. Ни ее, ни других фей не было. Значит, враги пришли убивать. Почему они не напали сразу? Почему лишь держали блокаду? Ждали чего-то?..

Времени размышлять не было. Только действовать. Кэрдан разрубил связь между Иртел и телом феи. Богиня начала освобождаться. Огромная нечеловеческая фигура выросла почти до небес. Кэрдан расхохотался.

— Ну, что ты на это скажешь, госпожа А'Джарх?

Магия чужеземки и ее «оркестра» дрогнула под напором силы Иртел. Но в следующее мгновение богиня вдруг отшатнулась, а ее прозрачное лицо исказила гримаса ужаса.

Кэрдан повернулся туда, куда смотрела Иртел. Он увидел темноволосую девушку невероятной красоты… если не смотреть ей в глаза. Он узнал ее мгновенно. Фея Маэлад. Мать Ираис — феи, в чье тело вновь была загнана Иртел. А та, что обитала в теле Маэлад… Глазницы были так же пусты, как глазницы Иртел. Их заполняло не ярко-синее свечение, а непроглядная коричневая тьма. Цвет земли. Цвет гор.

В ту же минуту он почувствовал, как помимо его воли, помимо воли Иртел, активизируется заклятье связи между Ее телом и телом феи. Фигура богини уменьшилась и слилась с Ираис.

Кэрдан понял, что сейчас произойдет. То, что однажды уже сразило его и повергло в ничтожество. Тогда собственный отец обратил против него простое и смертоносное заклятье. А теперь это заклятье направляла богиня-мать против богини-дочери. Кэрдан ударил всей силой, чтобы разорвать связь между Иртел и телом Ираис, вновь освободить богиню, ослабить действие заклятья хотя бы наполовину. Бесполезно. Воля проклятой мерканки удерживала его, как железные тиски. Он не мог освободиться, как в Кедари. И нет богов, чтобы раздавить ее, освободить его. Боги заняты друг другом.

«Я большая, Ты маленькая, — прозвучал голос богини горы Ирты. Не вслух. В сознании каждого из тех, кто собрался на берегу. — Я старшая, Ты меньшая. Я мать, Ты дочь. Я изрекаю, Ты внемлешь. Я повелеваю, Ты исполняешь. Я даю, Ты берешь — все целиком и все, что с сим связано. Ты принимаешь сие за полную цену, кою уплатила Я и кою предстоит уплатить Тебе. Ты Моя дочь и Ты принадлежишь Мне. Во имя Моей любви к Тебе, что породила Тебя, внемли, повинуйся и прими. Я большая, Ты маленькая!»

Ирта-Маэлад протянула руки к дочери. В них заклубился коричневый туман. Она послала его Иртел. Младшая богиня попыталась оттолкнуть его, избежать власти Родовой Прави. Тщетно. Туман окутал тонкую стройную фигуру. Иртел страшно завыла. В следующее мгновение фигура феи-богини раздвоилась, из тела Ираис начал выходить сгусток ледяной синевы. Ветария и два ее помощника — смуглая мерканка и предатель Келик — набросились на этот сгусток, измолачивая его на мелкие крошки. Клочок за клочком синева истаивала, пока от нее не осталась почти незаметная искорка, которая тоже растворилась в воздухе. Кэрдан чувствовал, как вместе с облаком синевы истаивает его магическая сила, но ничего не мог поделать. Воля проклятой ведьмы парализовала его. Мерзавке хватало сил одновременно удерживать его и уничтожать богиню.

Из тела Маэлад начал выходить такой же сгусток, но коричневого цвета. Ветария опустилась на колени. Вслед за ней — Келик и брюнетка. Келик воскликнул:

— Возблагодарите богиню Ирту, что спасла нас от Своей дочери! Богиня отдала жизнь ради людей! Твой подвиг не будет забыт, Величайшая!

Все, кто стоял на берегу, упали на колени, вознося благодарственные молитвы богине Ирте. Коричневый сгусток вспыхнул пламенем невиданного доселе цвета — и пропал. Целиком. Не по кусочкам, как сгусток Иртел. А тело Маэлад осело на землю, наконец полностью мертвое. Кто-то из магов-изменников, приспешников Ветарии, снял с себя плащ и накрыл его. Келик еще раз воззвал к людям:

— И восславьте богиню Ираис! Отныне река, что протекает по вашей земле, будет носить Ее имя!

Люди потрясенно смотрели, как фигура юной феи, освобожденная от Иртел, растет и утончается. Сама Ираис в изумлении озиралась вокруг себя, не понимая, что с ней происходит. Ее волосы из светло-русых окрасились в прозрачно-голубой. Одеяние стало ярко синим, а глаза налились таким же лазурным сиянием, как у Иртел. Только ни зловещего ужаса в них не было. Фея-богиня неуверенно сделала шаг. Ее ступня коснулась поверхности реки. Казалось, вода запела в этот миг, приветствуя новую хозяйку.