Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

Наконец я подхожу к матери. Она словно видение в белом вечернем платье с открытыми плечами и золотыми вставками. На каштановых волосах – золотой лавровый венец. Нежные запястья украшены крупными браслетами. Стоит ей увидеть меня, как ее лучезарная улыбка тут же увядает.

– Добро пожаловать домой, – говорит она, целуя воздух у моей щеки.

Рядом с матерью стоит отец. Я бледнею. С виду он все так же красив, как мне помнилось. Но мы не успеваем поздороваться, потому что мать, раздосадованная тем, что я на нее не смотрю, вновь требует моего внимания:

– Розель! Разве ты не собираешься представить мне своего… – Кивком она указывает на Клифтона. – Как мне его называть?

– Приношу извинения, – уступаю я, в душе ненавидя этот фарс. – Мне казалось, вы уже знакомы. Позволь представить тебе перворожденного Сэлоуэя. Клифтон – это Верховный Меч, моя мать, Отала Сен-Сисмод.

Сэлоуэй почтительно склоняет голову.

– Для меня честь видеть вас снова.

– Перворожденный Сэлоуэй… Слышала, вы увлекаетесь садоводством, – чуть заметно улыбается мать.

– Это стало моей страстью, – сердечно отвечает Клифтон. – Особенно розы. Я питаю к ним слабость.

Мать пронзает меня взглядом.

– Какие у вас отношения, Розель?

– Он мой садовник.

Я шагаю к отцу. Вглядываюсь в смазливое лицо и вспоминаю, как лежала в больнице. Меня навещал Сэлоуэй, а до этого у моей кровати сидел Винтерсторм. Никто из Абьорнов и Сен-Сисмодов обо мне не волновался.

Отец смотрит на меня как на чужую.

– Так что же, Розель, не дала им себя убить, а? Молодчина, – самодовольно заявляет он с прежней снисходительностью. Все те же глупые шутки, что раньше.

– Спасибо, Кеннет. – Я поправляю воротничок его незаслуженной формы офицера-экзо. – Жаль, что ты позволил убить себя. Больно смотреть, как ты зарос мхом.

Я кладу руку ему на грудь, похлопывая там, где бьется сердце. Наконец Клифтон берет меня за локоть и молча уводит прочь.

Наш столик – в первом ряду у трибуны оратора. Клифтон выдвигает для меня стул, и я откладываю клатч в сторону.

– Не представляю, как ты здесь выжила, Розель.

– Дюна, – подсказываю я.

– Где он сейчас?

– В Уделе Добродетели с Просветленным.

– Похоже, опасность ему по душе. – С пролетающего мимо подноса с напитками Клифтон берет пару бокалов с игристым. Вручив один из них мне, он салютует своим: – За риск.

– За риск! – отвечаю я.

К столу подходят остальные приглашенные, и мы их приветствуем. Два второрожденных Меча из «Сумеречного леса» – им вручат медали за обнаружение шпионов с поддельными метками в туннелях, вырытых на базе год назад. Я чувствую себя больной.

Почти позади меня сидит Хоторн. Рядом с ним – красивая высокая брюнетка в платье из вуали, в котором она напоминает прекрасный цветок.

К стулу напротив нас подходит Габриэль, резко выдвигает его и усаживает элегантную девушку в изысканном платье из малинового шелка. Это Мариэлла Косова, перворожденная из знатной семьи Мечей. Нас не знакомили – я ведь второрожденная, так что это было ни к чему.

– Почему мы с ними сидим? – с отвращением спрашивает она, отодвигая стул от солдат.

Габриэль устраивается с ней рядом.

– Потому что я хочу видеть сестру, – заявляет он, откидываясь на спинку и кладя руку на свободный стул по соседству.

Под глазами у брата залегли темные тени. Служитель пытается посадить кого-то на этот пустой стул, но Габриэль сердито велит ему найти другое место. Мариэлла достает из сумочки золотую коробочку, достает оттуда тонкую красную сигару и ждет. Потянувшись через стол, Клифтон подносит ей зажигалку. Мариэлла окунает кончик сигары в пламя, затягивается и откидывается на спинку стула. В воздух поднимается аромат вишневого дыма. Поигрывая белокурым локоном, красавица внимательно рассматривает Клифтона.

– Клифтон Салоуэй… Давненько не встречались.

– Рад видеть тебя снова, – отвечает он.

– Когда же это было?..

– Мне было девять.

– Помню-помню. Умер твой брат. Как его звали, Астра?

– Астон.

Мариэлла стряхивает пепел.

– Он всегда меня так смешил, – кокетничает она и все равно выглядит черствой и равнодушной. Клифтон под столом сжимает мою руку. Мариэлла не обращает внимания, она привыкла быть самой желанной женщиной. – А потом отец запретил с тобой общаться – когда ты потерял титул.

– Отец тебя защищал.

Приносят нашу еду, передо мной появляется тарелка.

– Теперь не о чем и говорить. – Мариэлла награждает Клифтона солнечной улыбкой. – Лови кайф, не трать его впустую, – говорит она, переводя взгляд на меня.

– Ты даже не представляешь, каким образом я ловлю кайф, Мариэлла, – ухмыляется Клифтон, тоже глядя на меня.

– Расскажи мне, Сэлоуэй, я заинтригован, – вмешивается Габриэль, бесцельно копаясь в тарелке. Лучше бы что-нибудь съел, возможно, ему бы полегчало.

Клифтон опускает глаза, разрезая стейк.

– Мне по душе нестандартные удовольствия, Габриэль. Создавать нечто из пустоты. Сотрудничать с величайшими умами, которые не размениваются на полузадушенные чувства и мысли.

– Имеешь в виду свои нестандартные планы садоводничества? – глухо уточняет Габриэль.

– Именно. Я хотел бы посадить розы на одном кладбище. Они скроют кости мертвецов. Я показывал планы инвесторам в Уделе Добродетели, они очень заинтересовались.

– Ты ее совсем не знаешь, – с грустной улыбкой говорит брат.

– А ты знаешь, Габриэль? – спрашивает Клифтон.

Габриэль по-прежнему играет с едой.

– Я знаю, что если ты откроешь ее сумочку, то найдешь половину стейка, который она приберегла для своих любимых деток.

К трибуне подходит мать.

– Я с большим удовольствием приветствую вас сегодня. Этот вечер для меня особенный. Мы собрались почтить храбрых мужчин и женщин, которые служат нашему Уделу и Республике по праву рождения.

Внезапно званый вечер обретает для меня новый смысл. Мать затеяла всю эту церемонию награждения, чтобы заставить Габриэля выступить против меня. Таким образом она требует для меня смертного приговора. И Клифтон в курсе. Он завуалированно угрожает брату, давая понять, что у его сестры есть союзники. Габриэль чувствует себя преданным мной.

– Меч Розель! За отвагу, проявленную в тылу врага, – провозглашает Отала, – я с радостью вручаю тебе медаль доблести.

Под бурю аплодисментов я встаю с места, прихватив клатч. Оказавшись возле Габриэля, беру острый нож. Брат не двигается с места и не выказывает никаких эмоций, только не отрывает взгляд от Клифтона. Габриэль не вздрагивает, даже когда я вонзаю нож в его стейк. Открыв клатч, бросаю мясо внутрь – позже это будет лакомство для мажино, а пока что я продемонстрировала свою точку зрения.