Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

Закрываю сумку, кладу нож на стол и направляюсь к трибуне. Мать тянется приколоть медаль мне на платье, но я просто подставляю ладонь. Отала отдает награду.

– Хочешь что-нибудь сказать, Розель?

Киваю, глядя на море перворожденных в зале.

– Я принимаю эту награду от имени всех второрожденных Мечей, чья доблесть защищает вас каждый день.

Вместо того чтобы вернуться на место, прохожу через бальный зал к двери, ведущей на каменную террасу. Все входы в эту крепость охраняют гвардейцы-ионо, но на меня они внимания не обращают, ведь я выхожу наружу, а не пытаюсь прорваться внутрь.

По каменным ступеням спускаюсь на задний двор. Ухоженную лужайку и великолепный лабиринт из живой изгороди освещают фонари. Повсюду статуи солдат других эпох. Когда-то я любила бродить здесь.

Гравий хрустит под высокими каблуками. Поднявшись на каменный мостик через пруд с рыбками, бросаю медаль в воду. Раздается плеск и затихает. Я иду дальше. Вскоре впереди показываются каменные крыши псарни. Волкодавы узнают меня по запаху. Мои любимые детки прибегают и окружают меня. Переливчатые желтые глаза следят за каждым моим движением. Псы принюхиваются и скулят, предвкушая угощение. Жду самых смелых, открываю клатч и отрываю кусочки от стейка, бросая их стае.

Наконец подходит мой любимый мажино.

– Я скучала, Кролик, – шепчу я. Гигантский волкодав в ответ бодает меня устрашающей мордой. – Как поживает мой мальчик?

Мажино, стоящий на всех четырех лапах, и я – на одном уровне, глаза в глаза. Я почесываю густую шерсть у него на шее. Он лижет мое лицо. Ныряю пальцами под металлический ошейник и нащупываю рычаг. Ослабляю крепление болта, и Кролик автоматически садится и застывает на месте. Открываю задвижку: из шеи Кролика выскакивает порт. Достаю из туфли устройство, которое вручил мне Рейкин, вставляю в порт, и звезда раскручивается, как сияющее солнце. Мышцы киборга дергаются – загружается программа. Звезда замедляется и перестает вращаться.

– Никогда не теряй практической ценности, малыш, – шепчу я, обнимая Кролика. – И не доверяй стае.

Утром, когда волкодав вернется в псарню, его подключат к системам поместья. Прислуга загрузит контрольный журнал и не поймет, что среди прочих данных окажется программа Рейкина. Это скроют установленные драйвера.

– Мы спалим здесь все дотла, Кролик. Ты… и я.

Направляюсь обратно в бальную залу к Клифтону, но останавливаюсь на вершине каменного мостика. Внизу, в пруду, отражаются звезды – миллиарды других миров. Загибаю лучи тонюсенькой звезды Рейкина, отрываю их один за другим и бросаю в темную воду. По ней расходятся концентрические круги. Из Дворца доносится нежная музыка. Наконец все кусочки устройства тонут, и я глубоко вдыхаю, прислонившись лбом к каменным перилам.

Выпрямиться меня заставляет звук раздавшихся шагов. Я поворачиваюсь: у начала моста стоит мужчина. Хоторн! Лицо скрыто в тени, но я узнаю его где угодно. Он медленно, демонстративно приближается ко мне. Я отступаю. Оружия у меня при себе нет. Отшатываюсь к другой стороне моста, но Хоторн заступает путь.

– Тебе нельзя здесь находиться, – произношу я слабым, дрожащим голосом. Хоторн подходит еще ближе. – Мажино разорвут тебя в клочья.

– Ты не боишься этих злобных киборгов, но боишься меня? – бормочет он.

– Они меня никогда не обижали.

Хоторн с потерянным видом отводит взгляд.

– Тебе нужно уходить. Прямо сейчас. И не возвращайся во Дворец! – Он берет меня за руку, из кармана достает небольшой распылитель и брызгает из него поверх метки. Голограмма меча тут же исчезает. – На базу тоже нельзя – оставайся в городе. На базе Клифтон не может тебя защитить так, как в Горне.

– Что ты сделал с моей меткой?

– Это CR-40, полимер. Он блокирует сигнал метки на несколько часов. Хватит времени отсюда убраться.

– Но зачем?

– Габриэль слетел с катушек. Он отдал приказ тебя уничтожить. Убийцы уже посланы.

– Но я ему не враг, и он это знает! Это не Габриэль, он не такой, Хоторн!

– Теперь он именно такой, Розель. Если я не убью тебя сегодня, придут другие. Будь настороже и не отпускай ни на шаг охрану Сэлоуэя.

– И давно ты работаешь на моего брата?

В день возвращения из Удела Звезд я видела Хоторна с Габриэлем, но отказывалась верить в то, что в глубине души считала правдой.

– С того дня, как мы с тобой встретились. Это он отправил меня тебя искать – проверить, выжила ли ты после нападения.

– Так кто спас меня от агента Кроу – ты или Габриэль?

– Я всегда действовал по своей инициативе, Розель, – хмурится Хоторн. – Семья Сен-Сисмод не возражала против твоей смерти. Напротив. – Бросает взгляд через плечо и снова поворачивается ко мне. Поняв, что я не уйду без хоть каких-нибудь объяснений, уступает: – Мой брат был правой рукой Габриэля в Совете Наследников. Ты знала Флинта?

– С одиннадцати лет меня стали держать от Габриэля подальше, – качаю головой я. – Больше не разрешали с ним разговаривать. Я была их недостойна.

Хоторн, помрачнев, кивает. Он теперь по другую сторону баррикад – стал одним из привилегированных, – но все еще помнит, каково быть второрожденным.

– В день нападения на Горн Флинт связался со мной от имени Габриэля. Ты помнишь, как я тебя нашел?

– Да, – киваю я. – Ты думал, у меня шок.

– Нам передали твои последние координаты. Когда я тебя обнаружил, то по гарнитуре разговаривал как раз с Флинтом. Мы не общались после моего Перехода, и тут вдруг он потребовал найти тебя – выяснить, жива ты или нет.

– Они боялись, что я умерла?

– Единственное, чего они боялись, – что тебя забрали Врата Зари. Тогда бы ты вышла из-под контроля. Убедившись, что ты выжила, они приказали доставить тебя на базу для Перехода.

Кажется, я уже ничего не хочу знать. Горло сжимается от боли, но спросить нужно:

– То есть ты думал, что как только отправишь меня, покончишь со всеми нами?

– Да, но все вышло не так, верно? Габриэль приказал, чтобы тебя разместили в моей воздушной казарме. С того утра, как я обнаружил тебя в раздевалке, я должен был передавать твоему брату и Флинту сведения о тебе. Но я никогда не сообщал им, о чем мы с тобой разговаривали на самом деле, все сообщения были ложными. То, что я влюбился в тебя с десяти лет – правда. Все, что было между нами, – правда.

Не знаю, чему верить…

– Почему ты мне не рассказал?

– Я ломал голову, как тебе признаться, но твоя неосведомленность делала то вранье, которое я им передавал, более достоверным. К тому же тебя и так мучали кошмары. Что бы сталось с тобой, если бы ты выяснила, что моя ложь помогает тебе оставаться в живых? Я продолжал врать тебе, врать им – все что угодно, только бы тебя оставили в покое. А потом Флинта убили, и теперь я знаю правду.