Эми Бартол - Рожденная второй [litres]

– Какую правду?

– Габриэль сходит с ума. Он стал параноиком, особенно когда узнал о существовании Общества Розария. И, прежде чем ты спросишь – нет, это не я ему рассказал. Все выяснила Отала и передала Габриэлю. Тебе грозит опасность. Он встал на сторону матери и хочет тебя убить, Розель.

Я ощущаю себя преданной. Но и любовь к брату и Хоторну никуда не делась. Это сводит с ума. Я поняла все, что сказал Хоторн. И, может быть, даже буду в состоянии принять это – позже, когда улягутся сокрушительная паника и отвращение. Заслужив доверие Габриэля, Хоторн меня оберегал. Габриэль доверял ему – я видела это по глазам брата в Большом холле. А Клифтон подтолкнул Габриэля к крайним мерам.

– Кем ты теперь приходишься моему брату? Ведь ты уже не его соглядатай.

Услышав, как я его называю, Хоторн морщится.

– Я занял место Флинта в Совете Наследников. Я его Первый лейтенант.

– Правая рука Габриэля? – бледнею я. Такую должность за здорово живешь не дают. Убей Хоторн меня, это доказало бы его верность, а он вместо этого пришел предупредить.

– Пусть он сделал меня правой рукой, но ты, Розель, всегда будешь моим сердцем. – В его голосе звучит болезненная нежность, невозможно это отрицать.

– Хоторн, пожалуйста, не причиняй вреда Габриэлю, – умоляю я, хватаясь за его руку. – Он болен, это мать его таким сделала.

– Он сам себя таким сделал, Розель, – сквозь зубы говорит Хоторн. – От препаратов, которые он принимает, у него гниют мозги. Его мучит мания преследования и галлюцинации. Габриэль то желает тебе смерти, то – буквально через минуту – заявляет, что кроме тебя его никто не любит и не понимает. Он почти бредит, и Просветленная больше не может это скрывать. Вопрос стоит – твоя жизнь или его. У меня нет выбора, я всегда предпочитал тебя. Он должен умереть.

– Дай мне с ним поговорить, Хоторн, – упрашиваю я. – Габриэль меня послушает. Я с ним справлюсь, он просто боится! – Пытаюсь пройти мимо него, но Хоторн хватает меня за руки.

– Нельзя с ним разговаривать, Розель. Он убьет тебя, если ты снова окажешься рядом. Твой брат ненормальный, он принимает шквал, – настаивает Хоторн. В свете луны я вглядываюсь в его лицо. – Этот наркотик переворачивает мир с ног на голову, заставляет верить, что ты бог, сводит с ума. Тебе нужно спрятаться до начала Состязаний второрожденных.

– Почему? Что там произойдет?

– Просто поверь. Тебе пора!

Отчаяние в голосе Хоторна пробуждает мои инстинкты выживания. В глубине души я все еще ему доверяю, хотя он врал мне с самой первой встречи.

– Уже ухожу, – шепчу я.

Хоторн разворачивает меня к себе. Упираюсь рукой ему в грудь – пласт мужских мышц остается тверд и недвижим. Хоторн грубо зажимает в кулак мои волосы. У меня в ушах ревет кровь, колени подкашиваются от страха и желания.

– Ты мое все, Розель, – шепчет Хоторн. Он тяжело дышит, стараясь сдерживаться. Трется носом о шею, отыскивает ртом мои губы и требовательно в них впивается. – Я всегда любил тебя, клянусь. Никогда не переставал. Я не позволю причинить тебе боль.

– Я так по тебе скучала, Хо… – Он закрывает мне рот поцелуем.

Проводит руками по тонкой ткани платья – по груди, по бедрам. Мне отчаянно хочется всей кожей ощутить его жесткие мускулы.

– Скоро мы будем вместе, – обещает Хоторн, – но сейчас тебе нужно идти, пока нас не нашли.

Он ослабляет объятия. У меня подгибаются колени, но увидев движение впереди, я настораживаюсь. В нашу сторону цепочкой идут гвардейцы-ионо. Хоторн их тоже замечает. Он хватает меня, тащит с моста, а потом вниз – мы прячемся в темном туннеле под мостом, на маленьком выступе у кромки воды. Слышно, как наверху идут солдаты.

– У тебя есть оружие? – шепчет Хоторн.

Качая головой, трясусь от страха и прохладного воздуха ночи. Хоторн отстегивает накидку от офицерской формы. Сбрызгивает спреем свою метку, и та гаснет.

Воздух пронзает душераздирающий вопль.

– Куда пошли гвардейцы? – дрожащим голосом спрашиваю я.

Хоторн медленно продвигается вперед и выглядывает из-за камня.

– На псарню.

– На какую? – хмурюсь я. – На восток или на запад?

– На запад.

На вопль разномастным воем отвечает стая мажино – та, что я кормила раньше.

– Нужно убираться, немедленно. Мажино программируют на охоту!

Снимаю туфли, расстегиваю подол платья, затем бросаю обувь и клатч в воду. Хоторн хватает меня за руку. Мы разворачиваемся и ползем под мост по туннелю, держась за стены, и выбираемся с другой стороны.

Здесь пруд впадает в маленькую речушку, что течет в лес. С дальнего конца туннеля доносится очередной неестественный вопль – нечто среднее между волчьим воем и раскатом грома. Мы пускаемся бежать.

Примерно через полмили мы оказываемся в лесу у периметра дворцовых стен возле круглого каменного сооружения. Река бежит дальше, а мы с Хоторном направляемся к высоким воротам черного металла со скошенными ступенями. Купольную крышу поддерживают серые колонны. Высотой строение с двухэтажный дом, внутри всего четыре комнаты. Оно предназначено для медитации. Раньше здесь приносили дань богу, который то ли исчез, то ли просто умер, как и люди, которые ему поклонялись. В детстве я пряталась здесь от камер. Это было мое тайное убежище.

Двери никогда не запирают. Я, задыхаясь, подбегаю к ним и толкаю тяжелую бронзовую створку. Жалобно визжат ржавые петли. Единственный источник света – крошечные дыры в слуховых окнах на потолке и узкие витражи на первом этаже. Воздух пропитан густым ароматом старого ладана. Мы запираем вход и скрепляем створки железными болтами. Прислоняюсь к холодной бронзе, пытаясь отдышаться. Вытащив меч из ножен, Хоторн активирует его, и наконец мы можем оглядеться. Вдоль стен стоят статуи богов-воинов. Мраморный пол покрыт грязью и листьями, но в целом в идеальном состоянии.

В дверь ударяется что-то тяжелое, створки поддаются, толкая меня вперед. Воздух снова пронзает ужасающий вой.

– Сюда, – шепчу я.

Витраж рядом с нами разлетается на куски. Цветные осколки дождем осыпаются на пол. В узкое окно старается пролезть жуткая морда мажино. Щелкают челюсти, капает слюна, но пробиться чудовище не может. Это не Кролик, скорее всего, какая-то новая модель – я не узнаю серебристые отметки в его глазах.

Гигантский мажино снова бросается на дверь. Грохот эхом отдается под куполом. Хоторн не отрывает взгляд от окна:

– Отсюда есть другой выход?

Я веду его через мраморный холл за бронзовую статую прекрасного бога в лавровом венце. Больше из одежды на нем почти ничего нет. Касаюсь зазубрины на стене, и кусок серого камня отъезжает в сторону. За ним – пологая лестница. Путь вниз нам освещает меч Хоторна; стена позади закрывается.