Стивен Браст - Ветхий дворец

Бригитта склонилась над великаном и снова принялась бинтовать его раны.

Шандор продолжал наблюдать сквозь полуопущенные веки - фокус, котором он научился очень давно. Итак, Ласло мертв, Виктор мертв, а Вильмош неуязвим. Последнее было интересно: может, легенды о потомках Фенарра все-таки содержат толику истины.

А посох? Что ж, тут есть о чем подумать. Но сперва ему нужно место, где он может укрыться. Это точно не подойдет. Здесь слишком много несочетающихся образов: разрушение Дворца, битва братьев и посох - слишком много возмущений все это создавало.

Но денек вышел памятным, о да. Само по себе приятно. С годами ему выпадало все меньше и меньше таковых, и подумать только, он присутствовал при разрушении самого Дворца! Из этого однажды определенно получится отличная история, которой можно будет поразить и восхитить одного из прапраправнуков этого юнца Миклоша, который полз к самому безукоризненному присвоению престола, какое только Шандор мог вообразить.

Он мысленно хихикнул. Ладно. Хватит, пора удаляться со сцены. Он открыл глаза и поднялся. Миклош, уловив его движение, повернулся к нему.

- Что теперь, чародей?

Шандор пожал плечами.

- А теперь я ухожу. Если пожелаешь, я буду к твоим услугам, когда немного приду в себя.

- Нет, - медленно ответил Миклош. - Не думаю, что это будет необходимо. Могущество эльфов больше этому королевству не понадобится.

- Как пожелаешь. - Юный болван! Через неделю он будет молить о помощи, чтобы разобраться со сложностями переходного периода. Но короли всегда короли, а юные короли всегда будут юными королям. - В таком случае я удаляюсь.

Он шагнул сквозь стену и призвал могущество. Посмотрел вниз и с грустью заметил изломанное тело Режё среди обломков рядом с проклятой рекой.

Он понял, что падает. Ча! Не следует задирать нос, Альфредо. Он потребовал, чтобы могущество поддержало его полет, и задумался, куда бы направиться.

Он все еще думал, когда ударился о воду. Леденящий хлад Реки ударил его, и он почувствовал, как вода хлынула в его рот и легкие.

Это абсурд, подумал он, взывая к могуществу, чтобы оно вытолкнуло его на поверхность.

Лишь тогда он почувствовал нечто большое и могучее между ним и источником. А потом понял, что легкие его разрываются. Он ощутил, как ноги его коснулись земли на дне Реки, и впервые за более чем сотню лет перепугался.

Этот испуг и был последним, что отпечаталось в его сознании.

Миклош пронаблюдал, как исчез чародей, пожал плечами и отвернулся. Бригитта заботилась о Вильмоше, и великан, хотя дышал с некоторым трудом, вроде бы чувствовал себя достаточно хорошо. По крайней мере, Бригитта не беспокоилась.

Андор в углу круглыми глазами созерцал посох. Миклош подошел к нему.

- Что ты видишь, брат?

Андор поднял на него ошарашенный взгляд.

- Бёльк. Он говорит, что Шандор мертв.

- Да? - улыбнулся Миклош. - Что ж, я не удивлен. Я… погоди, ты понимаешь его?

- Да! Сам себе не верю!

Миклош расплылся в улыбке, хотя сам бы не смог объяснить. Почему.

Маришка подобрала поводья лошади, которую увела из дворцовой конюшни, и повернула прочь от клубов дыма, которые поднимались над Дворцом.

Итак, Ласло сделал что хотел и спалил дерево, а вместе с ним и Дворец. Кто там сейчас жив, кто мертв? Выжили ли Вильмош и норски? Почему-то она думала, что да. По крайней мере, судьба у них вышла общей.

Однако в любом случае это уже больше не ее забота. Она возвращается домой. Ах, дом! Она внезапно жутко соскучилась по запаху хвои, стрекоту цикад и песне горных ветров.

И титул графини совсем не так уж плох. Мама поняла бы.

Она вновь стиснула свой веер и удивилась, что впервые при этом представляет себе другое лицо.

Андор и Миклош вместе подкатили посох туда, где Бригитта обихаживала Вильмоша.

- Что это? - спросила она.

- Как он?

Она кивнула.

- Будет в порядке.

Дыхание великана стало чуть полегче. Выглядел он еще бледновато, но взгляд имел вполне здравый.

- Хорошо, - сказал Миклош. - Есть кое-что, что тебе стоит увидеть.

Они с Андором приподняли посох так, что резной конец смотрел на нее. Бригитта ахнула:

- Бёльк!

- Как всегда, - отозвался конь.

- Нет, на этот раз, по-моему, ты изменился, - сказала она.

- Да, - ответил Бёльк. - Как всегда.

- А. Ну ладно.

Вильмош посмотрел на Миклоша.

- А что он имеет в виду, говоря, что измениться - значит остаться прежним?

Бригитта сказала:

- Он имеет в виду…

- Да неважно, - сказал Миклош, которому вдруг захотелось смеяться. Он глядел в глаза Бригитты и готов был кричать от восторга.

- Что такое? - спросила она.

- Мы оба теперь слышим одно и то же, - пояснил он.

Глаза ее чуть округлились.

- Не все мы, - заметил Андор.

- Ты скоро научишься, я так думаю, - сказала Бригитта. И вдруг повернулась к Миклошу. - А ты очень, очень счастлив. Настолько счастлив, что тебе трудно удержаться от радостного смеха, хотя ты и не уверен в его причинах.

Он кивнул.

- Это так. Но почему ты говоришь это таком странным образом?

Она рассмеялась.

- Да неважно.

Бригитта не знала, что больше радует ее: открытие, что Бёльк жив, или удовольствие от того, что она теперь может читать мысли Миклоша по его лицу.

Она увидела, что он хочет обнять ее, и обхватила его обеими руками за талию. А потом снова повернулась к Бёльку. Тот грустно смотрел на нее.

- В чем дело, Бёльк? Что-то не так?

- Не так? - сказал он. - Нет. Однако есть то, что ты должна знать. То, что ты УЖЕ знаешь, хотя пока этому и не поверишь.

- Хорошо, - кивнула она. - Скажи мне, что это, и тогда я буду знать то, что знаю.

- Ты хочешь, чтобы я сказал это вслух, всем?

Она помешкала и соврала:

- У меня нет никаких секретов.

- Тогда знай, Бригитта, что у тебя будет ребенок. От Миклоша. Ребенок сейчас пребывает в полном здоровье. О дальнейшем ничего сказать не могу.

Бригитта посмотрела на него, и пониманию потребовалось некоторое время, чтобы проникнуть внутрь, принеся с собой смыслы, и ассоциации, и отзвуки, а потом мир вокруг нее закрутился, и она испугалась, что сейчас потеряет сознание.

Она повернулась к Миклошу, и лицо его было столь переполнено радостью, что он еще чуть-чуть, и лопнет.

Ее заколотило.

Для Миклоша это было все, что ему требовалось. Мысли о покойном брате ушли прочь. Перед ним была его первая настоящая любовь, и сейчас они связаны вместе так, как он, наивный, даже не предвидел возможным.

Ребенок. ЕГО ребенок. ИХ ребенок. Принести жизнь в мир, в тот мир, который, он смел надеяться, будет лучше, чем был прежде. Сын? Возможно. В любом случае - ребенок.

В некотором роде, именно это они сотворили со Дворцом: старое уступило место новому, рождение, со смертью, необходимой, чтобы расчистить для него путь. Миклош хихикнул. Остался ли в живых Режё? Если так, ему точно понравится, что у королевской семьи будет хотя бы один наследник.