Сергей Еремин - Нахимовский Дозор [litres]

Битва, это людское крошево, настолько вымотала опытного, повидавшего многое Иного, будто он сам дрался на поле боя с превосходящим по силе противником.

– Я хочу вам выказать мои соболезнования, лорд Джеймс, в связи с гибелью столь достойных воинов, людей и Иных, – обратился он к англичанину по поводу разгрома бригады легкой кавалерии. – Я наверняка знал и знаю многих родственников павших здесь воинов. Ведь в кавалерии было много Иных из аристократических родов?

– Именно так – много. Увы, господин Бутырцев, я знаю не только родственников, но знал и многих павших в этой долине. Мне еще предстоит нелегкое дело поделиться свидетельствами очевидца с их родными, друзьями и возлюбленными.

– Мир их праху, – скорбно сказал турок.

Ныркову очень хотелось надеяться, что это пожелание относится и к тем десяткам турок, которые пали в самом начале битвы.

Удивительно, но все действо, начиная с момента, когда британские трубачи протрубили атаку, заняло не более получаса. Как раз наступил полдень.

Главы дозорных наконец-то перешли к тому, ради чего здесь собрались, – к обсуждению действий Иных в битве, к разбору случаев применения магии. Но сегодняшний день внес существенные дополнения в ранее сложившуюся картину. Имея возможность наблюдать большое сражение с удобного места, в непосредственной близости от него, дозорные тут же начали подробно исследовать увиденное и прочувствованное. Обменивались запомнившимся, опрашивали своих помощников и рылись в их памяти, сопоставляли.

В результате сошлись во мнениях.

Сравнив свои наблюдения, главы Дозоров выяснили, что погибли девять Иных и существенно ранены не менее десятка. Светлых и Темных примерно поровну. Согласились, что амулеты применялись строго для личной защиты, магических воздействий степеней выше пятой не случилось, да и почти нет среди подопечных Иных магов более высоких степеней. Выдержать полный запрет на воздействия в таких условиях невозможно, но выявить, предостеречь и хотя бы формально наказать провинившихся придется.

Три замеченных через магический фон на поле боя упыря ничем сверхъестественным себя не проявили – они были уже сыты, и им хватило выдержки напиться крови из смертельных ран. Но вскоре с вампирами что-то придется делать, они переполняются Силой и теряют рассудок.

Оборотни разных мастей тоже никого не напугали, кроме лошадей, что понятно: эти низшие Иные предпочитают геройствовать в ночных вылазках и уже навоевались, сбили оскомину, подустали. Если кто-то и перегрыз супротивнику горло в рукопашной, то это было делом секундным, окружающие могли смело подумать, что им это померещилось в пылу боя. К тому же оборотни в отличие от магов, волшебников и прочих колдунов были в массе своей презираемы «истинными» Иными и, как правило, служили рядовыми. Кто обращает внимание на простых солдат? А свои товарищи не выдадут. Подумаешь, Петро Вовк в волка перекидывается, так ему и фамилия такая еще от дедов дадена.

Нырков участвовал в этом совещании, помалкивая, слушая старших, наматывая услышанное и увиденное на отсутствующий ус, – учился. Потихоньку голова начала звенеть от постоянного спроса с памяти, от применяемой дозорными магии, просто от усталости. Разболелась раненая рука, и он машинально начал поглаживать ее через повязку. Француз заметил это и, не прерывая своего анализа, мимолетным пассом убрал эту боль. Филипп благодарно поклонился Темному, а сухарь Бутырцев даже не заметил произошедшего.

Рано или поздно заканчиваются и битвы, и совещания. Внизу в долине не происходило ничего существенного: войска либо стояли на отведенных позициях, либо неспешно передвигались, не вступая в боевое соприкосновение. Отдельные ружейные хлопки иногда лениво перебивались еще более редкими громами орудий.

Союзники подтягивали силы, подкрепляя опасные для прорыва направления. К удивлению командования экспедиционных войск, русские так и не стали развивать успех, достигнутый утром. Похоже, князь Меншиков не был готов к такому течению событий и не предусмотрел резервов для усиления удара. Угроза Балаклаве становилась все более призрачной.

Раглан вместе со своим штабными и частью французских генералов между тем начал спускаться в долину. Всем было понятно, что сейчас он очень хочет узнать, почему не был выполнен его первый приказ, почему второй приказ был выполнен столь несвоевременно и столь малыми силами. Чувствовалось, что он жаждет найти виновного, на которого можно будет списать столь ужасную гибель такого количества молодых людей из достойнейших семей. Де Сен-Тресси, комментируя это стремительное удаление лорда Раглана для судилища, добавил:

– И столь варварское истребление столь дорогих лошадей.

Лорд Джеймс холодно посмотрел на насмешника, позволившего высказать такую непристойность. Нырков так и не понял, что более задело англичанина: то, что Френсис Раглан стремится быстрее обелить себя, или то, что француз сказал по поводу отношения англичан к лошадям.

Наконец дозорные начали разъезжаться по своим местам дислокации: надо было собрать сведения о погибших и раненых Иных, уточнить подробности гибели или ранения, осмотреть трупы.

Бутырцев решил присоседиться в хвост штабу союзников, спуститься вместе с ними в долину, потом проехать вдоль подножия Сапун-горы мимо французов к Инкерману и пробраться на сторону русских войск. Там можно будет узнать о наших потерях, уточнить, какие полки бились у него на глазах. Узнать о погибших Иных-русских…

Так они и поступили. По дороге Бутырцев многое рассказал об английской армии. Применительно к флоту Нырков и сам мог поведать немало, но Лев Петрович раскрыл ему глаза на то, каким ударом станет для британцев сегодняшняя гибель бригады легкой кавалерии.

– Как ты знаешь, Филипп, у англичан офицерские патенты продаются. Дело обычное, я во времена Регентства во Франции был знаком с полковником, просто-напросто купившим патент командира полка. Знатный был вояка! Но у англичан есть еще одна беда – майоратное право наследования. Земли и имущество передаются от отца к старшему сыну и далее старшему внуку от этого сына. Никаких шагов вбок, к братьям, никакого дробления. Спрашивается, куда деваться младшим сыновьям лорда? Известно куда – на службу. Можно на флот, можно в армию. Если в армию, то куда? И думать нечего – в кавалерию. Почему туда? Сам понимаешь… впрочем, куда тебе, моряку, лошадников понять. Ты учти, англичане – это страшные спорщики, любители ставок и пари. Они спортсмэны – люди, занимающиеся всякими физическими занятиями – спортами. У них в почете мордобой, игры типа нашей лапты, игры в мяч. Хорошо, что хоть на коньках не бегают, как наши мальчишки или голландцы. Возможно, британцы еще что-нибудь придумают. Но самый главный, самый почетный sport для них – это лошадиные скачки. Уж тут они денег не жалеют. Сам понимаешь: если в кавалерии служит молодежь голубых кровей, то и лошади у них…