Сергей Еремин - Нахимовский Дозор [litres]

У подножия Сапун-горы тем временем схлестнулись две конницы. Русская кавалерия, неспешно двигавшаяся на левом фланге британцев, была атакована десятью английскими эскадронами. Британские драгуны – как пояснил англичанин, генерала Скарлетта, – бросились на гусар и казаков. Тяжелая кавалерия англичан врубилась в строй не ожидавших атаки русских.

До дозорных, наблюдавших бой с Сапун-горы, звуки не долетали, но, глядя на этот яростный водоворот коней и людей, не сложно было себе представить, какой ад творится сейчас в долине.

– Погиб Иной, – вдруг сказал английский здоровяк-дозорный.

– Подтверждаю, – чуть помедлив, добавил де Сен-Тресси. Как выяснилось, все, кроме русских дозорных, вслушивались в какофонию магического фона.

Бутырцев запоздало спохватился, прислушался к Сумраку сам и приказал Ныркову внимательно следить за происходящим магическими чувствами.

Сумрак кипел. Ему было чем поживиться – эмоции воинов захлестывали все пространство. Филиппу было сложно разобрать отдельные детали в этом реве, но даже он услышал эхо от гибели еще одного Иного. Кто он? На чьей стороне сражался? Потом это выяснится, но сейчас предсмертный стон умирающего больно отозвался в сердце Светлого.

И много, очень много Силы текло рекой, обрушивалось водопадом, уходило безвозвратно в жаждущий песок Сумрака.

– Зачерпни себе, только аккуратно, понемногу, – подсказал опытный Темный молодому Светлому, – сейчас не возбраняется. Все равно даром теряется.

Трудно было Филиппу переступить себя, зная, что может лишить кого-то решимости в бою, отваги, легкого боевого сумасшествия, даже упоения битвой. И он изо всех сил пытался разделять эти маленькие ручейки Силы, брать только те, что вытекали из погибших, вытекали вместе с жизнью.

Иные почувствовали его усилия. Иронично-насмешливо оглянулся на Филиппа Темный де Сен-Тресси, снисходительность промелькнула на лице невозмутимого лорда, одобрительно кивнул юноше Мустафа Эфенди. Их помощники совсем не обратили внимания на терзания молодого мага, у них были свои сомнения. Или не были.

Печально было лицо Льва Петровича Бутырцева. Но Филипп не мог его видеть – Бутырцев наблюдал своего помощника из-за его спины.

Семь минут длилась беспощадная рубка. Всего лишь семь, но как много было пролито людской крови! Русской больше – тяжелая конница англичан сделала свое дело. Казаки и гусары отступили к линии редутов. Но англичане не стали их преследовать, ожидая нового слитного удара превосходящих сил противника. Эх, если бы Меншиков решился бросить резервы в дело, если бы его генералы были бы решительнее! Балаклава вполне могла быть взята, англичане теряли бы свою базу с припасами и транспортами. Это изменило бы ход всей кампании. Французы это отлично понимали и спешно собирали резервы для помощи союзникам. Но русские отчего-то не наступали. Создавалось впечатление, что либо они удовлетворены захватом линии редутов, либо… либо их командующий не знает, чего сам хочет, и уж точно не верит в то, что может сейчас одержать победу.

Между тем союзники стягивали к месту битвы все новые и новые части. Русскими был дан сигнал отходить, их полки, преследуемые англичанами, попятились к Чоргуну. Видно было, как шестиорудийная конная батарея открыла огонь картечью в спины гусар и казаков, продолжавших нести существенные потери. Российская артиллерия тоже вступила в бой, и их войска прошли, отступая, между вторым и третьим редутами. Англичане в пылу погони за поверженным врагом бросились в этот проход. Тут-то и прогрохотали свою смертельную песню русские пушки, накрыв огнем британских драгун с обоих флангов. Десятки английских кавалеристов были убиты и ранены. Пришлось англичанам отступать так же поспешно, как только что делал их противник.

В битве наступило затишье. Было уже десять часов утра. На Федюхиных высотах, лежавших восточнее Сапун-горы, появился еще один многочисленный русский отряд. Британцы тоже спешно перестраивали свои полки.

Что-то затевалось на наблюдательном пункте. Лорд Джеймс опять отошел за свежими новостями, а де Сен-Тресси беззастенчиво распустил магические уши и пересказывал, о чем толкует генерал-лейтенант лорд Раглан со своими генералами. Как выяснилось, главнокомандующий английскими войсками решил отбить орудия в редутах, захваченные русскими. На что главнокомандующий французов дивизионный генерал Канробер возразил, что раз союзники находятся на хорошей позиции, то пусть уж русские попробуют их атаковать. Но Раглан стоял на своем. Пехота еще только подтягивалась, и воодушевленный успехом своих драгун британец приказал атаковать русских кавалерией. Де Сен-Тресси даже дословно пересказал расслышанный им приказ Раглана для генерала Лукана: «Кавалерии идти вперед и использовать всякий случай для овладения высотами. Пехота будет наступать двумя колоннами и поддержит ее». С точки зрения Ныркова это был вполне разумный приказ, если уж было принято решение атаковать.

Некоторое время ничего внизу не происходило. Потом дальняя от наблюдателей часть английской кавалерии выдвинулась вперед. Британской пехоты для ее поддержки там еще не было.

На командном пункте союзников опять случилось оживление. Лорд Джеймс вернулся к дозорным и рассказал, что Раглан нервничает: кавалерия не атакует, русские спокойно увозят захваченные орудия и перестраиваются. Поэтому он надиктовал новый приказ генерал-майору лорду Лукану: «Кавалерия должна быстро выдвинуться вперед и не позволить неприятелю увезти орудия. Сопровождать ее может конная артиллерия. На левом фланге у вас французская кавалерия. Немедленно». Приказ повез капитан Нолан.

– Мне кажется это правильным, – де Сен-Тресси пожал плечами.

Бутырцев был вынужден согласиться: русские войска ничего не предпринимали, и если союзники хотят вернуть потерянное, то их надо атаковать либо признать статус-кво.

Филипп смотрел с горы в долину. Сколько людей и Иных сегодня уже погибло, сколько изувеченных сейчас при смерти, сколько раненых лишатся ноги или руки, сколько из них не выживут? Ради чего все это? Амбиции империй? Императоров? Забота русского Государя о христианах в Османской империи? Попытка западных держав спасти Османскую империю – «больного Европы»? Что мешает людям договориться? Договорились ведь Иные. Вот они – дозорные четырех империй. Нет, не совсем так – живущие в четырех империях. Стоят вместе, делают одно общее дело. Отдают должное и храбрости русских, идущих в штыковую атаку, и доблести шотландских горцев, не пустивших русскую кавалерию в Кады-Киой. Скорбят вместе по погибшим.

Или все это – тоже напускное, ненастоящее, игра? Лев Петрович постоянно подозревает, что союзники из Дозоров преследуют свои непонятные цели, что Инквизиция выжидает момента, когда сможет наложить лапу на… На что? Что тут такого может быть в этих скалистых степях, в синей бухте Севастополя, в невысоких лесах холмов над Чоргунем?