Трейси Нейткотт - Остров Серых Волков (ЛП)

— Я уже проверил местность внизу. Ты можешь приземлиться только там, — говорит он, указывая на темное пятно в воде внизу. — Я имею в виду, что ты можешь приземлиться там, где она более мелкая, но ты, вероятно, получишь увечья или, по крайней мере, умрешь от потери сознания или что-то в этом роде.

Меня трясет, взгляд прикован к грохочущей воде. Это должна быть Сейди, стоящая на вершине скользкого зеленого камня с мальчиком, который смотрит смерти в лицо с подмигиванием и вызовом.

Прижав ладони к моим щекам, Чарли заставляет меня посмотреть на него. Смотреть в глаза Чарли — все равно что смотреть на бьющееся сердце. Он так интенсивно и совершенно жив.

— Увидимся внизу.

Он отпускает меня. Пройдя назад, насколько позволила скала. А потом он бежит, бежит, летит над водой и воздухом. Он тонкий, как карандаш, и пронзает стеклянную поверхность. Он под водой и исчез.

Мое сердце находится где-то между легкими и губами. Я выглядываю из-за края скалы. Никакого Чарли. Я зову его по имени, но оно теряется в грохоте водопада.

Спустя целую жизнь, он с воплем выныривает на поверхность.

— Руби Кейн! Спускайся сюда!

Я бреду назад, волдырями ступая по скользкому камню. Я делаю глубокий вдох. Еще три.

Я бегу.

Я прыгаю.

ГЛАВА 29: РУБИ

Там нет ничего, кроме воздуха и брызг холодной воды. Что-то вроде эйфории накатывает на меня, и я издаю крик, который отчасти является смехом. Когда я лечу вниз, мое сердце поднимается все выше и выше. Я делаю глубокий вдох за секунду до того, как мои ноги прорезают поверхность.

Сила падающей воды кружит меня, пока верх не становится похожим на низ. Я открываю глаза, чтобы увидеть пузыри и синеву, но когда я плыву к более спокойной воде, появляется лицо. Поначалу оно расплывается, проясняясь по мере того, как я приближаюсь. У неё каштановые волосы, которые развеваются вокруг, как вуаль. Голубые глаза моргают, глядя на меня. Изогнутые губы раздвигаются, но она ничего не говорит. Каким-то образом я знаю, что это не я, хотя мне кажется, что я смотрю в мутное зеркало.

Мои пальцы тянутся к ней, проплывают сквозь ее лицо. Я жажду хоть мельком увидеть свою сестру, поэтому игнорирую свои вопящие легкие.

— Прости, — говорю я, набирая в рот воды и выдувая оставшийся воздух со взрывом пузырьков. Мне еще столько всего нужно сказать, но чья-то рука хватает меня сзади и тянет вверх. Я делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем обыскать лагуну. Три человека пристально смотрят на меня, и ни один из них не разделяет моего лица.

— Фуф, ты жива, — говорит Чарли.

— Мы были почти уверены, что ты мертва. — Анна сидит на камне и наполняет наши бутылки водой.

— Я видела… — но теперь это звучит глупо. Я поднимаю глаза и вижу, что Гейб пристально смотрит на меня. Я выдерживаю его пристальный взгляд и говорю: — Я видела Сейди.

— Ты, наверное, видела свое отражение, — голос Эллиота громко звучит в моем ухе, и я впервые осознаю, что его рука крепко прижимает мою спину к своей груди, хотя мы уже на мелководье. Я вырываюсь из его хватки, — или недостаток кислорода вызвал у тебя галлюцинации.

— Нет, ты ее видела, — говорит Гейб. — Остров хотел, чтобы ты ее увидела.

Эллиот бросает на него раздраженный взгляд.

— С каких это пор ты знаешь, чего хочет остров?

Гейб пожимает плечами, что, похоже, еще больше раздражает Эллиота. Он снова сосредотачивается на мне.

— Ты ведь в порядке, правда?

Я ухмыляюсь.

— Чарли прав. Это потрясающе.

— Ты слышишь? Она сказала, что я прав. — Чарли поворачивается к Эллиоту. — Ты никогда не говоришь мне, что я прав.

— Это потому, что ты никогда им не был.

Чарли отвечает, но его голос звучит неизмеримо далеко, а Эллиот выглядит как картинка, которую я могла бы приколоть к стене.

— Ты точно в порядке? После того, как, ну ты понимаешь, твоя сестра?

О. Так что все дело в… Ох. Я пожимаю плечами. Опускаю глаза на татуировку над его сердцем. Полукруги в оттенках синего и белого заполняют нижнюю половину кругового изображения. Из волн поднимается черный крест, темный на фоне лазурного неба.

— А что означает твоя татуировка?

Он пожимает плечами.

— Я сказал этому парню, чтобы он выбрал одну для меня.

Я делаю действительно фантастическую работу, чтобы оставаться молчаливой, хотя это самая глупая вещь, которую я слышала за всю неделю.

Он смотрит вниз, колеблется, а потом говорит:

— Нет, это ложь. Я знаю, что это значит. Но если скажу тебе, ты подумаешь, что я придурок.

— Я уже думаю, что ты придурок.

— Руби, — строго говорит он и улыбается. Это потрясающая вещь.

Мы плывем к плоской скале, наполовину погруженной в лагуну. Эллиот забирается на неё. Я подтягиваюсь и сажусь рядом с ним.

— Хорошо, — говорит Эллиот. — Это из повторяющегося сна. Мы с мамой на пляже устраиваем пикник, и этот олененок крадет наш ужин. Моя мама так разозлилась. У нее есть большой зонтик, и она все время пытается отогнать им оленя. Вы знаете, как сны переходят от сцены к сцене, но это не кажется странным? Ну, в одну секунду олень ест наш обед, а в следующую он уже мертв. Он был убит выстрелом в голову. И я не знаю почему, но это так грустно.

— Значит, ты проснулся и вытатуировал на себе его надгробие?

— Это глупо, я знаю. — Поднимающийся ветер треплет концы его шорт.

— Нет, мне нравится идея сохранения подобных снов. — Интересно, когда я уйду, кто-нибудь будет думать обо мне так же, как Эллиот думает о своем олене? — Иногда мне кажется, что я существую так долго только потому, что Сейди была рядом, чтобы напомнить всем, что есть еще один из нас. А теперь, когда она ушла, я просто исчезну, не оставив после себя даже воспоминаний.

Эллиот смотрит мне прямо в глаза.

— Ты будешь преследовать меня, Руби. Даже если ты исчезнешь в ничто, и все забудут.

Парень открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но ветер останавливает его с оглушительным ревом. Он обрызгивает нас водой и сосновыми иголками, которые прилипают к моей мокрой коже.

Мы смотрим друг на друга долгую минуту. Наконец, я говорю:

— Мне нужно позвонить родителям.

— Да. Нам все равно нужно идти. — Эллиот вытаскивает себя из воды. Я иду за ним на берег лагуны, роюсь в рюкзаке Чарли в поисках спутникового телефона и звоню домой.

— Скажи мне, что ты в безопасности, — говорит мама, когда я стою на вершине валуна с видом на лагуну.

— Мы в полном порядке, мама. Они просто планируют использовать меня в качестве жертвы девственницы.

Она драматически вздыхает.

— Что ж, это большое облегчение.

— Что они собираются убить меня?

— Что ты все еще девственница.

— Тебе нужно четко расставить приоритеты, — мой голос звучит сурово, но я улыбаюсь. Мне очень повезло. Я могла бы иметь маму Эллиота, и тогда у меня тоже не было бы отца.