Lutea - Дети войны [СИ]

На кухне, однако, он обнаружил только фрау Бек, старую сиделку матери. Та собственноручно — «Почему не отдала это дело эльфам?» — лепила пирожки и была так увлечена делом, что не слышала шагов, лишь на сухое покашливание вскрикнула и обернулась.

— Ох!.. Герр Александр, это вы! — она прижала руку, перепачканную в муке, к необъятной груди, измазав платье. — Я испугалась, думала, фрау Астрид бродит… Наконец-то вы вернулись!

— Почему вы работаете на кухне, фрау Бек? — строго спросил Александр. — Вы должны быть подле моей матери. Где домовики?

Сиделка вздохнула.

— Старушка Заза умерла весной, а Фаби хозяйка… ну, понимаете, она была тогда не в себе… она дала ему вольную. Он, бедняжка, так расстроился, просился обратно, но хозяйка прогнала его метлой; он в тот же день утопился в реке. С тех пор справляюсь сама.

У Александра ёкнуло сердце.

— Давно?

— Недели три, господин.

— Почему не написали мне?

— Так вы ведь были заняты, выпускные экзамены — дело серьёзное, — открыто сказала фрау Бек. — Фрау Астрид сама попросила не отвлекать вас, когда приходила в себя; сказала, что мы с ней проживём и без эльфов… — она, конечно, заметила, как помрачнел Александр от её слов. — Ах, не переживайте! Мы действительно хорошо справлялись!

«Из этих трёх недель одну я должен был уже быть здесь, — Александр плотно сжал губы. — Дурак, эгоистичный дурак!..»

— В следующий раз пишите мне в такой ситуации немедля, — приказал он, стараясь, чтобы голос не дрожал от злости на самого себя, — несмотря на то, что говорит моя мать. Она не ведает, что лучше для неё самой.

— Как скажете, — кротко согласилась фрау Бек.

— Я немедленно отправляюсь в Берлин за новым эльфом.

— Быть может, хотя бы покушаете? — фрау Бек выразительно покосилась на пылающую печь, из которой доносились приятные ароматы домашней еды.

Однако Александр уверенно покачал головой и вышел.

Он вернулся пару часов спустя, приведя в дом молодую домовуху по имени Ода; та удивлённо хлопала большими глазами, вертела головой по сторонам и всё норовила ухватиться за плащ Александра, но он этого ей не позволял. Фрау Бек он обнаружил на этот раз в прачечной («Я всего только хотела приготовить вашу постель, герр Александр!»), передал эльфу в её ведение и, приказав после инструктажа сразу же самой отправиться к фрау Штайнер, заперся в своей комнате — он пока ещё не был готов встретиться с матерью.

До позднего вечера Александр был занят тем, что разбирал почту, которую его мать, конечно же, не просматривала. Корреспонденции было немного, по большей части — вежливые приглашения на какие-то торжества от дальних родственников или знакомых, ничего достойного внимания. После он сам написал пару писем, над которыми пришлось как следует поразмыслить — всё-таки когда пишешь сотрудникам Министерства, в частности начальнику Управления правопорядка, необходимо подбирать слова.

На следующий день ещё до обеда пришёл ответ из Министерства — герр Розенберг, глава Управления, выразил готовность рассмотреть его кандидатуру и предложил встретиться после выходных для личной беседы, по результатам которой станет понятно, допустят ли Александра до дальнейших проверок. Это обнадёжило Александра, и он, понимая, что пока больше ничего не может сделать, кроме как ждать и морально готовиться к понедельнику и собеседованию, устроился в гостиной с книгой. Однако не прошло и нескольких минут, как в комнату тихой тенью проскользнула мать. Александр заметил движение и тут же напрягся, поднялся с места.

— Матушка.

— Алекс. Поздравляю с концом школы. Как у тебя дела? Почему не заходил ко мне?

Интонаций в её голосе не было, и предложения сливались в единую монотонную фразу.

— Я был занят письмами, — пояснил Александр; подойдя ближе, он придержал мать за локоть, подвёл к креслу и аккуратно усадил в него. — Обеспечиваю себе место в Управлении правопорядка. Полагаю, с моими боевыми навыками и высшими баллами по всем экзаменам я могу рассчитывать на него.

Мать слабо улыбнулась ему — жалкая тень прежней улыбки.

— Я уверена, у тебя всё по…

Она замерла на середине слова — застыла, как изваяние. Состояния кататонии не были для неё редкостью, и хотя звать её сейчас было совершенно бесполезно, Александр не смог удержаться:

— Матушка?

Конечно же, мать никак не отреагировала на него — она смотрела куда-то мимо, на светильник, кажется, но вернее было бы сказать, что сквозь него. Лицо матери замерло безо всякого выражения бледно-восковой маской.

Александр устало потёр глаза. Его мать была некогда сильной женщиной, не побоявшейся пойти против семьи и выйти замуж за Герхарда Штайнера, тогда уже начавшего делать успехи под началом Гриндевальда; она даже участвовала в акциях, но вскоре была отстранена от них заботами молодого супруга. В семейном альбоме сохранилась колдография, где Астрид стоит прямо за плечом мужа, когда тот, только что ставший адъютантом Гриндевальда, с удовольствием и почтением жмёт ему руку. Мать и сама в тот момент светилась счастьем и гордостью — они стали так близки к своему лидеру и готовы были приложить все силы, чтобы его правое дело восторжествовало в Европе.

Нервная болезнь, начавшая развиваться после гибели мужа, а также, как полагали целители, в качестве последствия Тёмного проклятия, жертвой которого она стала ещё в молодости, состарили Астрид раньше времени, превратила из человека в создание, временами не осознающее даже, где находится, с кем говорит, кем является…

— …лучится, — вдруг закончила мать фразу, будто бы и не прерывалась вовсе. — Ты умеешь добиваться своего, как и твой отец.

— Да, — прошептал Александр, опустив голову. Он никак не мог взять себя в руки, горечь душила.

Его плеча осторожно, несмело коснулись подрагивающие пальцы.

— Что-то не так? — спросила мать тихо. — Ты грустный… Что с тобой?

— Я не могу, — прошептал он. — Не могу видеть вас такой…

— Какой «такой»? — непонимающе уточнила она. Александр поднял взгляд — и увидел то, чего боялся из всех проявлений её болезни больше всего, больше даже, чем буйств. — И… подожди, где я? Я… кажется, я не помню своего имени… Ты знаешь, кто я?

— Моя мать, — упавшим голосом ответил он и встал, отступил к двери.

— Нет, не может этого быть, — возразила Астрид, но уже разговаривая скорее с собой, нежели с ним. — У меня нет детей, я уверена… Где я?!..

— Фрау Бек! — выйдя в коридор и закрыв дверь, рявкнул Александр. Сиделка вскоре прибежала, запыхавшаяся, придерживая юбки. — Почему вы не с моей матерью?

Фрау Бек залепетала:

— Я отлучилась всего-то ненадолго, хотела проверить, как домовушка справляется с обедом…