Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Долго ты будешь там прохлаждаться? — поинтересовался ближайший ко мне работник, выхватывая лопатой изрядную порцию хлама таким образом, что его сторона пришла в движение и потихоньку оползла вниз, увлекая за собой и меня прямо к его когтистым стопам и острому лезвию рабочего инструмента. Спрашивавший в недоумении наклонил синеватую лысую голову, развернув полупрозрачные хрящи ушей и собрав весь запас кожаных складок около глаз и над ними в виде этакого проявленного на лбу рельефного вопроса: — Ты кто такой? Надо же: впервые сверху сыпется что-то живое, да ещё и в форме примитивного хона.

— Но-но, попрошу без оскорблений! — пробормотал я, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Клубочек тихонько подпрыгивал рядом, ловкими ударами выбивая из себя пыль. — Я ж тебя не обзывал каким-нибудь краказябером или… грольхом.

— А мы и есть грольхи, — фыркнуло маленькое существо, облокачиваясь на лопату. — Только не «высшие и низшие», как говаривало наше бывшее высшее начальство, а нормальные, самые обыкновенные грольхи, каковым нам и положено быть. Кстати, а кто такой кракказзяббер?

Он действительно напоминал Ра-Хора, может быть, был чуточку ниже и не так уродлив — отсутствие жабьей пасти и выкаченных глаз делало его похожим на инопланетянина.

— Краказябер? Ну, это такое нелепое существо… Короче, точно не ты.

— Точно! Как бы не я! — хохотнул грольх, небрежно поигрывая черенком своего орудия, потом обернулся к тарахтевшему конвейеру и крикнул остальным: — У меня перекур!

Странно было слышать столь человеческое слово, брошенное с обыденной легкостью. Уловив ностальгический взгляд, мой собеседник воткнул с размаху лопату в кучу и махнул мне рукой:

— Пойдём, прогуляемся!

Остальные грольхи так и не сказали ни слова.

— И после всего этого они ещё требовали от нас полного подчинения! — возмущению Хап-Астха — а именно так он представился через пару минут — не было предела. Он семенил рядом, подпрыгивая на ходу в особо волнительных моментах изложения в ритме рэпа. — Конечно, мы послали их в дриввер! Чтоб им там было густо!

Клубок незаметно катился следом. Я тактично слушал, всё более проникаясь своим спутником и тем невообразимым местом, в которое меня занесло, как говорится, «в который раз».

— Ра-Хор, естественно, из тех самых «высших»? — задумчиво, как бы и не к месту проговорил я. — Великих и ужасных?

Хап-Астх презрительно фыркнул:

— Пожалуй, только для тех, кто прозябает в его стаббах. Он совсем рехнулся со своей идеей тотальной стаббилизации, а капсулы мы придумывали не для того, чтобы их забивали всеми подряд! — грольх окончательно вышел из себя: мы, судя по всему, затронули особо наболевший вопрос. Он даже остановился и развернулся ко мне, тыча пальцем, будто я и был виновником всех его проблем. — Стабб может спасти, вылечить, отсрочить смерть до тех пор, пока не будет найден рецепт или ответ. Только он сохранит тело до того момента, когда будет оказана необходимая помощь!

Хап-Астх вдохновенно ораторствовал, а я смотрел на него и думал, что воистину пути судьбы неисповедимы и непредсказуемо их переплетение.

— Если вы, как ты говоришь, придумали эти стаббы, то, может быть, ты знаешь, как они открываются?

— Что, знакомца там встретил? — пробурчал грольх, недовольный тем, что его перебили. Он помолчал и отвернувшись пошёл дальше. — Придётся твоему дружку поболтаться там ещё немного. Короче — не знаю я, как они отпираются. Мы работали над пространственными параметрами кривой Гро, а над технологией кратковременного импульса корпел этот сумасшедший Кхен-Дрикс…

Я перестал слушать: не знает — так не знает.

Мы всё ещё шли по очередному коридору. Впереди высвечивался приближающийся контур закрытой двери.

— Работа была почти готова, а тут раз — и случилась… ммм… у вас это называется «революция»… грубо подавленная. Мы бежали в подземный лабиринт. Лабиа Тхун безмерен… Тут хватит места для всех… — говорил Хап-Астх. — Может быть, я здесь и храстаю мусор, но зато я сам себе хозяин!

— Хра… Что? Храстаешь мусор? Надеюсь, это не больно. Хм, лабиринт? Так значит вы живёте в этих бесконечных коридорах? Грустно.

— Грустно??? — фыркнул грольх. — Добро пожаловать в наше тёмное и бесконечное «грустно»!

Мы миновали последние метры и одновременно толкнули приблизившийся прямоугольник двери. Она шарнирно распахнулась, взмахнув ладонями створок, пропуская нас внутрь и вновь бесшумно смыкаясь за нашими спинами. Нас встретил обвал света и запахов, гулкий прибой звуков. Я остановился поражённый. Грольх прошёл ещё немного и замер у перил, любуясь открывшимся видом, как будто он видел его впервые. Я медленно шагнул и встал рядом.

Мы находились на небольшом балконе — этаком капитанском мостике, парившем на почти километровой высоте у самого потолка гигантской пещеры, а внизу — дышащий, мерцающий и копошащийся — простирался подземный город.

— Лабиа Тхун! — влюблённо проговорил Хап-Астх, обводя взглядом причудливое сочетание странных конструкций внизу, видимо, являвшихся чьим-то жильём, составленных наподобие детского конструктора: беспорядочно, путано и, вместе с тем, очень красиво. Светящиеся зигзаги дорог пронизывали их насквозь, отмечая повороты и перекрестки россыпью разноцветных надписей. Прямо с потолка пещеры кое-где опускались вниз перевернутые пирамиды-небоскребы — текучие вековые наросты, всё ещё плакавшие каменными слезами. Иные из них висели в воздухе, иные уже достигли пола и надежно вросли в него своими острыми вершинами. Вокруг них тоже шли спиральные анфилады пристроек, многоярусными гроздьями прилепленные прямо на их наклонные бока. И вывески, вывески, вывески… Среди всего этого сверкающего разнообразия суетились летательные аппараты с крыльями и без таковых, и не менее проворные существа, крылатые и… О черт! Мимо проплыл лоснящийся хвостатый пузырь с шестью колбасными ножками и одним глазом на подвижном упругом шнурке. Глаз радостно зафиксировал наш дуэт, очарованно замерший на площадке, моргнул; существо неповоротливо славировало и, взмахнув всеми шестью колбасками сразу, напрягло спереди крошечный ротик и пророкотало неожиданно басовито:

— Я рад сообщить вам о хорошем дне!

— Давай, лети себе! — вдруг резко изменив настроение, проворчал грольх.

— О! Это невежливо! — обиженно удивился хвостатый дирижабль.

— Пшел вон, жепоб! — взвизгнул Хап-Астх, нетерпеливо хлопнув ручками по поручню. — Не понял?! Воняй в другом месте! Отвали!

Я предусмотрительно не вмешивался, оставив все вопросы напоследок. Оскорбленный «жепоб» тем временем сумел-таки развернуться и стал удаляться максимально презрительно. На безопасном, по его мнению, расстоянии он закинул назад глазной шнурок, сердито прищурился и внезапно громко пукнул, выпустив из-под хвоста зеленоватое едкое облачко прицельно в нашу сторону. Удовлетворённо хлопнув всеми шестью ножками-колбасками себя по животу, он важно поплыл дальше по направлению к ближайшей вывеске, изображавшей стилизованные сосиски.