Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— С добрым утром! — весело объявил я, входя вместе с бывшим кайшром в широко открытые двери.

— О, пожаловал! И года не прош… — начал было Горынович, разворачиваясь к нам, но встретился со мной глазами и умолк на полуслове.

«А что, нас так долго не было?» — мысленно улыбнулся я, глядя на медленно садившегося друга. Он заворожено плюхнулся в кресло и так ничего и не сказал.

— Душа моя, что с тобою? — проговорил я, устраиваясь напротив него. — На тебе лица нет, ни одного из трёх. Стоит только чуточку отлучиться, как ты теряешь самое ценное. Ну, что я скажу Альбине?

— Ты в зеркало на себя смотрел? — тихо пробурчал рядом Враххильдорст. — Не смотрел — так и не смотри! Душ-ша моя!

Я недоумённо пожал плечами и вгляделся в блестящий бок ближайшей серебряной чаши. Моё отражение, сильно искажённое и деформированное, напряжённо выглядывало мне навстречу. Руки, ноги, голова — на месте. Печать на груди, пожалуй, слишком ярко мерцает синим камнем посредине. Волосы до плеч отрасли — неужели прошло столько времени? Лицо?.. Лицо как лицо, только на лбу что-то напачкано. Синяк, наверное — когда падал, об пол ударился. Я нагнулся и присмотрелся повнимательней, убирая назад непослушные пряди. Ух ты!..

Во весь лоб, от бровей и до линии волос, шла сложнейшая вязь цветной татуировки: дракон и единорог, переплетённые вокруг светлого спирального диска.

— И во лбу звезда горит… — растерянно процитировал я, обводя всех взглядом. В ушах зазвенело и ударило колоколом.

«Случилось! Произошло!» — я вдруг услышал мысли и чувства своих друзей так же громко и четко, как если бы они говорили вслух. Даже Иичену думал незатейливо восторженное: «Чу! Чу! Чундчю чу!»

— Налюбовался? — нетерпеливо осведомился Враххильдорст, шествуя ко мне между тарелками и бокалами. Странно, но его мысли оставались для меня недоступными. Я удивился, но поразмыслить над этим мне не дали. — На, обмотай голову, а то целый день будем тебя разглядывать, как художественное произведение. Тебе это надо?

Я взял из его ручек шёлковый полосатый платок, свернул и повязал на лоб. Получилось скромно и удобно — этакая симпатичная бандана. Кажется, все вздохнули с облегчением.

Любопытствовать по поводу моего отсутствия никто не торопился, и я благодарно вытянул ноги, откидываясь на стуле. Всё было так и не так, как раньше, но совершенно по-другому: каждый сидящий за столом и каждый стоящий на столе предмет светились неясным светом. Напротив меня задумчивый Горынович сиял красивым багровым огнём. За его спиной угадывались два сложенных мощных крыла, призрачных и чуть искрящихся. Над его головой пульсировали, вытягиваясь и опадая, три высоких языка алого пламени. Так вот ты какой на самом деле, друг хийс!.. Я с интересом обвёл взглядом остальных. Айт был прекрасен и выглядел столбом золотисто-оранжевого света. Его удивительные глаза переливались и сияли заключёнными в оправы век звёздами. Фастгул'х, нетерпеливо ерзавший на своём месте, медленно трансформировался в серебристо-туманного вулфа, а потом перетекал в тело худощавого мальчишки. И так снова и снова… Иичену всплывал из-под стола незатейливым радужно-белёсым пузырём. Его мысли и чувства отражались просто и понятно, как нарисованные комиксы. Я развернулся к дофресту и наткнулся на спокойный, самого меня изучающий взгляд.

— Развлекаешься? — хмыкнул он, закидывая ногу на ногу. — Ну-ну!

— Осваиваюсь… — вдруг растерялся я, отводя глаза, и только через минуту понял, что умудрился-таки ухватить — даже не взглядом, а сердцем — нечто необъяснимое, ибо на месте сидящего Враххильдорста, за милой хвостато-крылатой оболочкой не было ничего: ни света, ни тьмы, ни видений, ни фантазий… Одна лишь пустота . Я вздрогнул и невольно опять посмотрел на своего верного спутника, вернее попытался посмотреть, потому что он уже отсутствовал, успев спрыгнуть с края тарелки, мелькнуть и затеряться между остатками салатов и недоеденным поросёнком.

— Тренировки — великое дело! — раздалось из-за частокола бутылок. Одна из них, явно лимонадная, накренилась и осторожно легла на бок. Хлопнула крышка, и послышалось блаженное бульканье. Я рассмеялся и махнул на него рукой — какое моё дело, и какое я имею право лазить в души моих дорогих друзей? Что бы там ни было, кто бы там ни прятался. И какой бы крутой ясновидящий парень я теперь не был бы.

— …даже, несмотря на интеллектуальное понимание, что явления — это лишь зависимые порождения, ты всё ещё можешь быть одержимо увлечён этими пустыми явлениями, принимая их за действительно существующие объекты, — говорил Оллисс Ушранш, усаживаясь рядом со мной, — и если тебе сложно воспринимать мир, отягощённый множественностью восприятия, то очень просто отодвинуть эту способность, так сказать, на задний план. Смотри!

Он взмахнул руками, но синяя полоса, вспыхнувшая следом, была едва различима и ненавязчива. Здорово! Очень актуальная и удобная возможность! А то действительно, весьма утомительно постоянно видеть всех в разноцветном ореоле. Вот бы и мне такую способность!

— И ты так можешь! Стоит лишь захотеть и чуть-чуть успокоиться, — улыбнулся он мне. — Попробуй!

Я на минуту прикрыл глаза, вздохнул и вдруг тоже улыбнулся — конечно же, это просто! Продолжая улыбаться, я осторожно повернулся к Горыновичу, чуть расфокусировал взгляд. Уф, так гораздо легче! Пламя над его головой исчезло, и лишь за спиной продолжали присутствовать то ли отблески, то ли движения спрятанных там крыльев. Я вновь сконцентрировался, мысленно давая себе команду «зри!», и всё вернулось назад, полыхая и переливаясь. Расслабился, отпуская намерение ясновидеть, и видение как бы рассеялось, отступило, не пропадая окончательно, но и не давя своим наличием.

— Здорово! — не удержался я и, наконец, умиротворённо осмотрелся вокруг, различая не только лица, но и салат, стоявший прямо передо мной. — Что-то кушать хочется.

— Милости прошу, отведай! — дотронулся до моего плеча Ушранш, вставая и направляясь к своей жене, которая с момента нашего появления не сводила с него глаз. Ненужные очки в золотой оправе остались лежать на столе. Интересно, но изменения, произошедшие с хозяином, кажется, заметили только мы с Ваалиссой. Впрочем, теперь я не поручусь и за дофреста, но… Кто знает, кто знает, как обстоят дела на самом деле?

— Ваш путь лежит в Ульдроэль, — проговорил Странник фаэнъюлл, усаживаясь около своей любимой и завладевая её тонкими пальцами. — Мы будем следить за вами через всевидящее зеркало. Не беспокойтесь, вам не придётся снова мёрзнуть на чешуйчатом гребне уважаемого Змея Горыновича: я открою для вас прямой путь прямо до дворца — теперь, владея Фатш Гунном, я способен на очень и очень многое! — хотя внутрь него вас доставить, к сожалению, не могу: Ульдроэль разумен, мудр и осторожен, попасть на его территорию можно только с его согласия. Но я думаю, что вы решите эту проблему самостоятельно.