Михаил Тихонов - Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 2

За столом восседал довольно молодой человек, лет двадцати на вид, с длинными каштановыми волосами, собранными в хвост. Он сидел, небрежно развалясь на стуле и что-то читал. То ли что-то было в его позе, то ли в том, как он держал бумагу, но почему-то мне было очевидно, что читает он, отнюдь не какой-то документ.

Нехотя подняв глаза на стук закрывающейся двери и увидев вошедших, он подскочил и, согнувшись в глубоком поклоне, смущенно пробормотал:

— Господин герцог, Ваша светлость…

— Привет, Дойл! А ты все так и почитываешь рыцарские романы?!

Дойл глубоко и с раскаиванием вздохнул и честно признался:

— Почитываю, Ваша светлость!

— Ну-ну, — зловеще намекнул на что-то, известное только им, герцог, — ладно, дело твое и жизнь тоже твоя. Хотя твоему отцу это не понравится!

И потом без паузы спросил:

— Гаральд где?

— В своих покоях! — и секретарь сына герцога мотнул головой в правую от нас дверь, находящуюся за его столом.

— Понятно, спасибо! — бросил герцог и, кивнув нам головой в сторону указанной секретарем двери, направился к ней, буркнув: — Пойдемте!

Уже подойдя к двери и взявшись за ручку, чтобы ее открыть, герцог внезапно обернулся и жестким голосом приказал:

— И, да, Дойл, пока я оттуда не выйду, никого, ты слышал? — никого туда не пускать!

— Слушаюсь, Ваша светлость!

Парень опять согнулся в поклоне, а герцог, распахнув дверь, прошел в покои принца.

Повторилась ситуация с предыдущей дверью — я пропустил матушку, потом прошел сам и, закрыв за собой дверь, огляделся. В комнате, не считая только что пришедших, находилось три человека.

Пожилой мужчина, весь из себя какой-то средний — среднего роста, среднего телосложения, среднего возраста. Я, активировав магическое зрение, увидел довольно массивный золотой перстень с зеленым камнем. Наверняка, это и есть их семейный маг-лекарь.

Сына герцога я легко отличил по довольно толстому каналу, красного цвета, отходящему от него и теряющегося где-то за стеной. Окинув магическим взглядом комнату, я чуть не выругался! Герцога оплетали тонкие каналы в районе головы, там же они сливались в один и этот канал, по толщине раза в три толще, чем у его сына, только почему-то насыщенного синего цвета, уходил в стену с той комнатой, из которой мы сейчас пришли.

Вот это да! И что мне теперь делать?

От панических мыслей меня выкинуло из состояния магического взгляда. и я обратил внимание на происходящее. А происходило что-то странное.

— Герры, — начал процесс знакомства герцог, — перед вами герра Ария де Гриз и ее сын — Волан де Гриз. Они пришли, чтобы попытаться помочь Гарольду победить его недуг!

Потом, развернувшись к нам, он представил находящихся в комнате.

— Это мой сын, Гаральд — указал он на парня, лет двадцати, с правильными чертами довольно красивого мужественного, хотя и усталого лица, грустными зелеными глазами и длинной огненно-рыжей шевелюрой, спускавшейся ему до лопаток спины.

Гаральд вежливо поклонился, мы поклонились в ответ.

В целом, он производил хорошее впечатление, уж не знаю почему, но весь его вид располагал. Да, располагал.

— Рядом с ним, — продолжал, между тем, герцог, — его друг, соратник и оруженосец — баронет Луи де Брикон.

После того, как герцог его представил, тот учтиво поклонился. Мы с мамой поклонились в ответ.

— Ну, и, наконец, наш семейный маг-лекарь Луиджи Фоска.

Маг не поклонился. Когда я обратил на него внимание, маг стоял бледный, закусив губу, и не отрываясь смотрел на матушку.

Интересно, это что еще за нафиг?

Я перевел взгляд на матушку и вздрогнул! Ничего, напоминающего мне мою ласковую и заботливую, иногда даже излишне, маму я не увидел. Рядом со мной, с нехорошим прищуром глаз и кривой, многообещающей улыбкой, стояла какая-то абсолютно чужая женщина.

Миг — и это чувство прошло, глаза у мамы вернулись к нормальному размеру, а вот улыбка осталась. Неожиданно, мама сделала шаг по направлению к магу. Герцог, глядевший на сына, удивленно поднял бровь, а маг побледнел еще больше и съежился.

И по мере приближения к нему матушки, он съеживался все сильнее и сильнее. Меня даже посетила мысль, а сможет ли он съежиться настолько, чтобы спрятаться от мамки под плинтус? Не смог!

— Ну, что, Кочерыжка, привет! — немного зловещим, немного издевательским тоном сказала мама, подойдя к магу, практически вплотную.

— Чего не здороваешься, зазнался?! — осведомилась она и отвесила ему звонкий подзатыльник.

Маг умоляющим взглядом обвел комнату и съежился еще больше, хотя мне казалось, что дальше уже некуда.

Все стояли молча, пораженные выходкой моей мамы, а потом герцог, прокашлявшись, заявил:

— Герра, не нужно бить моего семейного мага-лекаря! Он этого не заслужил!

— Это он у вас не заслужил, ваша светлость, а у меня — вполне! — бросила мама, но все же от мага отошла. — Видите, — заметила она, — стоит молча и не протестует!

— Хм, — нетерпеливо продолжил герцог, — герра, может, мы займемся тем, для чего мы пришли сюда, а потом вы решите с моим магом-лекарем все разногласия? Правда, я попрошу вас его не убивать и не калечить! Все-таки моей семье нужен маг-лекарь и нужен он в рабочем, так сказать, состоянии!

— Простите, Ваша светлость, — сказала мама, но раскаянья в ее голосе слышно не было.

— Да, кстати, герр Луиджи, — повернувшись к нему лицом, спросил герцог, — скажите, что вы знаете о порче?

Герр Фоска скривился, как будто съел что-то очень кислое, а потом, опасливо глянув на маму, разразился цело речью.

— Я понимаю, Ваша светлость, я даже предполагаю, кто является инициатором этого вопроса. Так вот, я вам категорически заявляю, что ведовство — это ложное направление магии, осуждаемое адептами всех без исключения направлений магии и всеми без исключения членами Магической гильдии! Адепты того направления пытаются воздействовать на нестойкие умы обывателей, для мошеннического выманивания у них денег! Все понятия, которыми оперируют адепты ведовства невозможно подтвердить ничем, кроме их слов! Ваша светлость, неужели вы готовы поверить проходимцам и поставить под угрозу жизнь вашего наследника?!

В конце своей эпической речи герр Фоска так разошелся, что уже брызгал слюной и размахивал руками.

Герцог, было видно, стоял сильно потрясенный, только непонятно чем — речью герра Фоски или его чрезмерной экспрессивностью. А вот на матушку его речь не произвела ни малейшего впечатления. Она, повернув голову ко мне, лихо мне подмигнула, а потом вопросительно изогнула левую бровь.

Я правильно понял ее молчаливый посыл и согласно, совсем чуть-чуть, опустил голову и прошептал, практически одними губами:

— Красный!

Мама удовлетворенно кивнула и улыбнулась еще шире.