Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

Внимательно слушавший дядюшка, утвердительно кивнул головой.

А я столь же твёрдо и уверенно докончила:

— Там в лесу, ничем не выдавайте своего присутствия. Сидите тихо, будто мыши и ждите моего появления.

— Хм-м, мы прибудем в указанное тобой место не ранее чем через десять дней, — заявил дядюшка, не скрывая овладевших им сомнений. — Но Эйрик, несмотря на исчезновение разведчиков, спустя примерно неделю, наверняка уйдёт с берегов озера в Медвежьи Поляны. И мы либо разминёмся с ним, либо встретимся весьма далеко от проплешины.

— Никуда он не уйдёт, — жёстко отрубила я. — И это, давай договоримся, уже всецело моя забота. Если же… Гм, что-то пойдёт не так как запланировано, то значит, я отыщу вас ещё на марше и оповещу об изменениях. Договорились?

— Ну… — дядюшка замялся лишь на короткое мгновение. — Разумеется, госпожа. Главное береги себя, и будь осторожна. Будь трижды осторожна… — его голос предательски дрогнул, выдавая боязнь за мою жизнь.

— Дядюшка, милый, ты обучил меня воинскому искусству самым великолепным образом. Научил сочетать в себе хитрость лисы, храбрость барса и мудрость змеи, — сухо напомнила я, тем не менее, хорошо понимая тревогу своего наставника и пытаясь хоть немного её уменьшить. — А теперь опасаешься, что твоя воспитанница погибнет в своей первой стычке. Но это абсурд! Полнейшая чушь! К тому же я прекрасно осознаю ответственность лежащую лично на мне, а значит по-глупому на рожон не полезу. Ведь мёртвые битв не выигрывают.

— Не выигрывают… — печальным эхом отозвался дядюшка, низко опуская голову. Спустя минуту, обоим показавшуюся вечностью, он, впрочем, без особой надежды, спросил: — Госпожа, может всё же посвятишь меня в детали твоего плана? Или хотя бы в суть общего замысла?

— Я не готова пока к конкретному разговору на данную тему, — пришлось с сожалением признаться мне, слукавив при этом, лишь самую малость. — Единственное что могу сказать: я отправляюсь к Баюкающему озеру понаблюдать за лагерем Эйрика, с последующей импровизацией на ходу. А что касается общей сути, то ты её знаешь сам — разгром врага наголову.

— Пусть Боги и Удача будут на твоей стороне, госпожа, — от души пожелал дядюшка, наливая себе в чашку, успевший остыть чай. — Ты смелая и дерзкая, а таких любят Властители Судеб.

— Мне дела нет ни до каких богов, — огрызнулась я, по давней привычке, — ибо я сама вершу свою судьбу.

— Госпожу Ириндэль страшно огорчали подобные речи её воспитанницы, — вдруг светло улыбнувшись, слегка разворошил былое, дядюшка. — Порой она даже ругалась и обещала тебя крепко выпороть.

— Но когда я набиралась наглости и невинно напоминала тёте, что мой папа тоже не верил в Создателя, либо иных небожителей, она, мило смущаясь, тот час, переводила разговор совершенно в другое русло, — не преминула я с удовольствием дополнить дядюшкино воспоминание.

— Верно, — ещё шире улыбнулся дядюшка, — так оно всё и было.

Мы переглянулись, однако веселья ни в его, ни в моих глазах, почему-то не оказалось.

Воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь похрапыванием, задремавшего после еды волка.

— А кстати, не из тех ли Эйрик Хармстаалей, что столетия враждуют с Эрлингами, родичами моего отца? — поколебавшись, я первой возобновила прерванную беседу на тему насущных бед.

— Полагаю, твоё предположение, госпожа, имеет под собой твёрдую, правильную основу, — чуть поразмыслив, заявил дядюшка. — Ты спросишь, почему я в этом уверен? Да потому что господин Харальд, упоминал о Хармстаалях, как об одном могущественном, сплочённом Морском Клане. Но что с того, госпожа?

— Не понимаешь? — поразилась я, непроизвольно сузив глаза. — Да он мой кровный враг! И я теперь просто обязана убить его любой ценой! Хм-м, впрочем, как и он меня.

— Госпожа, прости, но ты видишь проблему в неверном свете, — ответил дядюшка, с удивлением воззрившись на меня. — Поэтому разреши я напомню один неопровержимый факт: Эйрик — Безродный! А значит во врагах у него, кроме Эрлингов, весь остальной мир. За исключением разве что, подобных ему — отверженных изгоев. Исходя из этого следует, что и тебе он отнюдь не кровник, а обычный недруг, вряд ли стоящий уничтожения любой ценой. Велика честь, позволю заметить.

— Пожалуй тут ты прав, — здраво рассудив, пришлось признать мне, — Эйрик ныне принадлежит не к данскому Клану Хармстаалей, а к обособленной, презренной касте: ненавидимой всеми и ненавидящей всех, ибо быть изгнанным из своего рода, есть самое позорное наказание, придуманное в Скандинавии.

— С ним не сравнится даже мучительная, лютая казнь, — со знанием дела, подтвердил дядюшка. — Возможно, будь его воля, Эйрик предпочёл бы именно её…

— Вот было б прекрасно! — откровенно восхитилась я. — Авось тогда сотни Безродных и не сплотились в хирд, идущий на завоевание наших земель.

— Госпожа, если этот негодяй, Торнтстон, задался целью прибрать к рукам сокровища башни и многолюдный, по хозяйски обустроенный Край Медвежьих Полян, то он наверняка нашёл бы других наёмников, с не менее талантливым командиром во главе, — с непоколебимой уверенностью заявил дядюшка. — И мы всё равно, в итоге, оказались бы в сходной ситуации.

— Только с единственной разницей — на год-два, позже, — вздохнув, пробормотала я, а потом, резко вскинув голову, спросила: — А интересно, откуда Торнтстон вообще проведал о существовании башни и Края? Об этом ты не узнал у пленника?

— По иронии Судьбы, от него же самого, госпожа, — ответил дядюшка, сосредоточенно рассматривая изящный, в эльфийском стиле, кухонный нож и попутно принимаясь за пояснения. — Помнишь, я рассказывал тебе о Второй войне с данами короля Хаксена Длиннорукого?

— Ну, разумеется, — не без удивления подтвердила я, — у меня великолепная память. Если кратко, то это было самое суровое испытание, выпадавшее на долю Края и его войска.

— Нда-а, куда уж суровей, — сдержанно проворчал дядюшка, откладывая в сторону, ставший ненужным нож. — На нас в тот раз пёрли усиленные магической поддержкой, пятнадцать сотен данов, разъярённых предыдущей неудачей и жаждущих мести. А мой пленник тогда пребывал в их рядах в качестве десятника штурмовой сотни. Когда же под руководством господина Харальда, мы преподали войску данов, незабываемый, сокрушительный урок, ему, в числе немногих прочих, удалось чудом уйти. А затем, после долгих скитаний, жалкие остатки прежде могучего воинства, добрались до западного побережья Северного моря. Там их подобрало торговое судно, следующее из Исленда в столицу Дунленда — Копенгаген. Но на родине беглецам не обрадовались. Король Хаксен, разгневанный повторной неудачей, объявил вернувшихся солдат дезертирами и приказал обезглавить тех, на главной площади. Однако нашему приятелю и тут повезло. Он, не ведаю каким уж образом, опять умудрился сбежать. Последующие годы его жизни, прошли в Европе, в качестве наёмного воина либо стражника. Но потом, соскучившись по бодрящему холоду Скандинавии, он вернулся. Да только не в родной Дунленд, где наверняка всё ещё ждала плаха, а в Свейленд, всегда охотно набиравший в ряды своей армии, опытных профессионалов. С Торнтстоном же, его свёл в принципе случай. Как-то вечером, в одной из Стокгольмских таверн, он познакомился с капитаном личной охраны купца. Ну и по пьяному делу, выложил тому всё, о заманчивом куске, в виде богатого, привольного края, притаившегося в глубинах Скандинавских просторов. Не преминул он упомянуть и о чудесной башне, буквально, по его словам, набитой дивными сокровищами, свезёнными чуть ли не со всего мира. Капитан в свою очередь сообщил об услышанном своему хозяину. Тот не на шутку заинтересовался и приказал привести к нему, бывшего подданного короля Хаксена. Вот так собственно Торнтстон оказался осведомлён о нашем существовании и местонахождении. А предоставивший все эти сведения дан, был немедленно принят к нему на службу. Впоследствии же Торнтстон отправил его вместе с хирдом «Крылатый Череп» в роли проводника и разведчика.