Александр Гром - Приключения Алекса

Отрешенный от вceгo Сен колдовал с разложенными вокруг них снадобьями: что-то смешивал, взбалтывал, добавлял. Тут же лежала приготовленная горка свежих бинтов. С некоторой опаской я обрадовался, делая логический вывод, что раз янит так увлекся, значит, живы мои друзья. Непременно живы! Да и может ли быть иначе?

Отпустив подпиравшее меня плечо, я пошкандыбал вслед за Фанни.

— Господин! — простуженный голос бородача не дал сделать и двух шагов! — Одну минуту, господин.

— В чем дело? — с досадой я уставился на него, ожидая нудных изъявлений благодарности. — Да говорите же, дьявол вас побери.

Бородатый заметно смутился.

— Вы ведь с границы, верно?

— Допустим. Ну и что?

— Хм, в таком случае, господин, среди нас есть ваш товарищ по оружию.

— Вот как? И где же он? — не скрывая возбуждения, спросил я. — Идемте покажу, — бородатый вновь с готовностью подставил литое плечо, — это в другом конце стоянки. Да вы опирайтесь на меня, господин. А по дороге я все расскажу.

Еще раз бросив озабоченный взор в сторону побратимов, Я последовал с ним. Оглядываясь на нас, повсюду сновали бывшие невольники, разыскивающие оружие, сдиравшие с трупов отступников кольчуги, сапоги, а то и добивавшие их, если те подавали признаки жизни и.

— Мое имя Йоган, родом я из Брильтона, городка в Приграничной зоне Запада, — вкратце поведал он, — работаю кузнецом. Эхма, вернее, работал… Провались в бездну эта сумасшедшая война.

— Брильтон, — морщась от боли в руке, попытался вспомнить я. — А; ну как же, бывал там: Красивый городок, окруженный стеной из белого камня. Высокие домишки с черепичной крышей и полным-полно сирени. Да, еще трактир мне в центре понравился. Вот названье подзабыл, но, кажется, что-то наподобие «Золотого Гуся».

— Нет больше ни белой стены, ни уютных домиков под красной черепичной крышей, — грустно ответил мой провожатый. — Все сровняли с землей либо сожгли слуги проклятого Черного Короля. Гм; впрочем, не о том речь. Нас, всех уцелевших во время резни мужчин. Брильтона, отправили в «Рай». Так отступники кощунственно называли кошмарную долину в Ничейных Землях; где они устроили сборный пункт стекающихся отовсюду невольничьих караванов. B «Раю» царила Смерть… Еще более страшная тем, что ей всегда предшествовали зверские пытки, издевательства, изощренные унижения… И именно там я познакомился с Карлом Рангером, человеком стальной воли и благородного сердца.

— Что? Что ты сказал? — я остановился, словно громом пораженный, недоверчиво тряся головой. — Карл Рангер, я не ослышался? Лед-из-Брэнди? Здесь? Тысяча чертей!

— Ага, Лед-из-Брэнди, точно так он порой себя и называл, — охотно подтвердил бородач Йоган, — рассказывая о прежнем житье-бытье на Границе. И именно он послал нас на помощь к вам. Поначалу мы-то не уразумели, что к чему. Думали скорей всего какой-то черный маг или барон пытается перехватить чужое. Но потом, после истошных ослиных воплей, собачьего лая и еще не знаю чего, Карл встрепенулся, смеясь, будто сумасшедший, и громко бормоча: «Да это же Рыжик, падлючий сын, а значит; с ним наверняка наши. Возможно, даже Алекс с Джоном».

Я непроизвольно кивнул и опять скривился.

— Дальше вы знаете, господин, — докончил бородач, приостанавливаясь и глядя на мою руку, — мы сзади набросились на гнусных отступников.

Затем с опозданием посоветовал:

— Вам бы следовало перевязать рану.

— Глупости, — нетерпеливо отмахнулся я, — кровотечение, главное, прекратилось, значит, это потерпит. Лучше быстрей ведите к Карлу. Кстати, а почему он сам не участвовал в сражении? Не похоже на него. Или он ранен?

— Да, господин, — угрюмое, обветренное лицо бородача потемнело, — хотя вернее будет сказать жестоко избит. Гады поотбивали ему что-то внутри. Последние два дня мы по очереди тащили его на себе.

Вспомнив несчастного с перерезанным горлом, я грязно выругался. И тут заметил уже невдалеке Карла, лежащего на ложе из хвороста. От старого товарища по походам осталась лишь жалкая тень, до того он выглядел худым и изможденным. Но он тоже узнал меня, приветствуя улыбкой призрака и едва поднятой прозрачной рукой.

— Карл, браток! — спотыкаясь и охая от боли, накатывающей волнами, я бросился к нему. — Ну здравствуй, чертяка! Эко тебя прикрутило, но теперь все будет в порядке. Поверь! Потому как есть кому об этом позаботиться.

Не обращая внимания на выступившие слезы, мы неловко обнялись.

— Ты присядь рядом, — попросил затем Карл, виновато улыбаясь, — а то я совсем расклеился.

Я исполнил его просьбу и уж раскрыл, было, рот, как он, опережая меня, заговорил сам.

— Верно, что Рыжик и Джон с тобой?

— Так оно и есть, — немного помедлив, согласился я, — а еще Фанни Рысь и наш приятель монах. — Они целы?

— Гм, Карл, всем, знаешь ли, досталось, но гному с великаном, пожалуй, с лихвой: Без сознания ребятки лежат…

— Малыш уже пришел в себя, — глухо уведомила подошедшая сзади Фанни, — с Рыжиком плохи вот дела: легкое сильно задето, ребра сломаны, пульс прощупывается едва-едва… М-да… А это кто такой? — Она пристально, оценивающе посмотрела на Карла, после чего вдруг стала усиленно тереть глаза. — Лед-из-Брэнди? Ты ли это, красавчик? Неужто мое зрение стало выкидывать фортели? — никак не могла поверить она очевидной истине.

— Привет, Цыганка, — наш товарищ заметно смутился, — успокойся, твои прелестные глазки не лгут. На куче этого хвороста действительно лежит Карл Рангер. В нынешнем жалком виде…

Фанни в растерянности, совсем как-то по-детски, зашмыгала носиком, по привычке взъерошила густые, песочного цвета волосы и задела ладонью белую бинтовую повязку. Это напомнило ей о цели прихода. Она, не слушая возражений, принудила меня встать и двигать на обследование к Сену.

— Не хочешь же ты довести дело до гангрены? — для вящей прыти подстегнула она напоследок, — Смотри, руку Джон будет пилить. Нельзя легкомысленно относиться к серьезным ранам, Алекс. Неужели надо тебе это вдалбливать? Сам ведь знаешь. Ну ладно, ступай, ступай, я сама пока побуду возле Карла. А как монах освободится, веди его сюда. Пусть осмотрит немца.

Мой добровольный помощник Йоган ждал неподалеку. Вновь опираясь на могучего здоровяка, я побрел в обратном направлении через разгромленный лагерь.

Уцелевшие невольники, а их осталось человек тридцать пять, сбились в кучу в нескольких метрах от янита, который по очереди осматривал нуждающихся в его помощи. Чуть поодаль сидел, прислонясь спиной к губчатому камню, Джон. Весь правый висок великана «украшала» лилово-красная вздутость, имеющая весьма мало общего с обычной безобидной шишкой. Но не она делала лицо моего друга безжизненно застывшей маской. Тому виной было тело Рыжика, лежащее у его ног на ворохе заботливо подложенных матрацев и плащей.