Александр Гром - Приключения Алекса

— Ну да, мне ли того не знать, — поспешно заверил гном, — в Ничейных Землях чего мы только не повидали!

— Н-да-а, — неопределенно протянул я, — твоя правда, Рыжик. Только лично мне такая «миниатюрная лапка» в диковинку.

Сошедший на нет разговор так и не возобновился. Мы ехали в настороженном молчании, держа поперек седла взведенные к бою арбалеты. Порой наше внимание, нацеленное по большей части на заросли, отвлекало громкое плескание рыб, на краткий миг сверкавших золотой либо серебряной чешуей. Но не следовало забывать: где-то там, на глубине, а то и неподалеку от берега могут подстерегать жуткие, уродливые монстры.

Время, отпущенное нам, иссякало, когда далеко впереди, словно призрачное видение из сказки, возник мост.

— Ура, Алекс! Чудо свершилось! — не смог сдержать ликование Рыжик. — Мы таки нашли его. Виват орлам!

— Ну, ты, орел, поначалу слетай к тому мосту да проверь, можно ли по нему переправиться, — резонно заметил я, — тогда и будет видно, радоваться нам или огорчаться.

— Да чего там мудрить, в порядке он, — не выказал ни тени сомнения гном, — нутром, блин, чую.

— Все же поедем и посмотрим, — неумолимо стоял на своем я, — иначе, что ж это за разведка?

— Ладно, братан, будь, по-твоему, — неохотно сдался он, — но только подумай, сколько времени зря потеряем. В холмах придется ночевать.

— Эко дело, — пробурчал я себе под нос, пришпоривая Дублона, — в холмах, так в холмах. Ведь поверни мы назад даже сейчас, все равно к мосту до темноты не успеем добраться.

— Ежели поторопиться, то успеем, не боись, — из чувства противоречия возразил гном, ершисто поглядывая из-под насупленных, кустистых бровей.

— Но в том ручаться своей булатной секирой ты б не стал, — уверенно заметил я. — Ведь так?

Фин-Дари благоразумно промолчал.

Берег, становясь обрывистым, все больше поднимался, пока не привел нас на самый верх возвышенности. Отсюда и начинался широкий мост — основательное сооружение из серого камня, с мощными опорами, прочно вросшими в дно. От моста на восток отходил тракт, исчезавший из поля зрения за краем густого, хмурого леса.

— Вот это работа! — весело похвалил Рыжик, спрыгивая со своего конька. — Сколько лет прошло, а ему хоть бы хны!

Не удержавшись, он, притопывая, неуклюже сплясал какой-то смешной гномий танец.

— Пошли проверим его до самого конца, — предложил я, хоть и видел, что полотно моста везде в отличном состоянии. — Сам знаешь, мало ли что.

— Ну уж нет, — рогом уперся Рыжик, — хватит тут валандаться. Я назад хочу, я есть хочу, я отдыхать хочу. А то смотри ты, раскомандовался: вперед да вперед. Че, блин, может тогда вдвоем отправимся Арнувиэль выручать? Чего ж друзей не предупредил?

— Будь по-твоему, дуралей, — не скрывая досады, поддался я, — только прекрати выпендриваться. Или вспомнились сладкие времена младенчества? Поворачивай Уголька, поехали.

Погоняя коней, мы довольно быстро добрались к холмам. Место расположения лагеря выдавала тонкая струйка светлого дыма, растворяющаяся в прозрачном воздухе подступающего вечера. Рыжик настороженно принюхался, затем, одобрительно причмокнув, сообщил с видом заговорщика:

— Рыбу жарят, барбосы. Не иначе Джон, умаявшись от безделья, наловил. Хе-хе, они там сейчас, небось, руки потирают, рассчитывая все слопать и за себя, и за опоздавших. А мы тут как тут. Здра-асте!

— Фин-Дари, негодник, что ты несешь, — возмутился я. — Когда подобное было в нашей компании?

— Шуток не понимаешь? — небрежно отмахнулся гном. — Чевой-то с юмором у тебя, братишка, туго стало. Э! Да ты ж влюбленный, я и забыл.

Друзья сидели у костра, увлеченно занимаясь нанизанной на прутики свежей рыбой. На расстеленном куске кожи уже лежала солидная гора жареных карпов, окуней, сазанов и даже один приличных размеров сом.

— Ужин до отвала за хорошую весть, — вместо приветствия потребовал облизывающийся, словно кот, Рыжик.

— Неужели действительно нашли мост? — удивился поднявшийся навстречу Джон. — Вот молодцы!

— Ох, и догадлив ты, каланча, — огибая сбоку великана, высказал сомнительный комплимент гном и рысью затрусил к источающей сладкий аромат рыбе. — Ну, конечно же, нашли.

Несмотря на проворство в таких делах, цапнуть он ничего не успел. Фанни, ловкая будто кошка, в самый последний момент стукнула его по рукам.

— Куда лезешь? — грозно гаркнула она, сдвинув брови. — Или считаешь себя лучше других? Терпение, мой рыжий друг, терпение. Вот приготовим все до конца, тогда и воздадим должное ужину.

Гном не посмел возразить своей кумирше, зато рожу скорчил такую несчастную, что сестренка, разжалобившись, дала ему заморить червячка. Уже за едой Карл с разочарованием поведал об их бесплодных поисках. Фанни, внимательно слушавшая его вместе со всеми, согласно кивала, вставляя редкие, но по сути дополнения. Из всего сказанного выходило, что делать в той стороне действительно нечего. Берег там постепенно заболачивался, зарастал камышом, в котором таились крокодилы и большие, похожие на крабов пауки. На острове в часе езды от лагеря они заметили развалины древнего замка. И нигде никакого намека на мост.

Ввиду того, что рот у Рыжика был постоянно набит рыбой, отчитываться пришлось мне. Стараясь быть предельно кратким, я успешно справился с этой задачей.

Покончив с ужином, мы, не засиживаясь, отправились на боковую. Ночь прошла без каких-либо происшествий, и наевшаяся рыбы компания неплохо отдохнула. Сборы в дальнейший путь начались в серой мгле предрассветных сумерек, а рождение злато-алой зари мы наблюдали, уже сидя в седлах. Спустя пару часов знакомой дороги впереди показался мост. Сейчас, в лучах восходящего солнца, он предстал еще более величественным. Предки действительно умели строить.

Преодолев возвышенность, мы въехали на сам мост, глухо отозвавшийся на стук подкованных копыт. С обеих сторон тянулось полуметровое ограждение из небольших тесаных блоков, покрытых сверху гладко отполированными плитами розового гранита. Что ж, похвальная забота о безопасности двигающихся по мосту. На всякий случай, спешившись, мы, не торопясь, достигли середины. И тут нам преградила дорогу закутанная в черный балахон фигура, тенью отделившаяся от кирпичной будочки смотрителя, некогда взимавшего плату за проезд.

— Это еще что за пугало огородное? — гневно заорал гном, хватаясь за секиру. — А ну, прочь к чертям собачьим!

«Пугало» откинуло назад тяжелый капюшон, открывший на всеобщее обозрение глумливо скалящийся череп. Затем оно отстегнуло костяшками пальцев прикрепленную к спине косу, изготовило ее, словно для работы в поле, а после громко, со зловещими нотками, потребовало:

— Пропуск!

Перед нами стояла сама Смерть: