Александр Гром - Приключения Алекса

Более-менее в порядок себя привести удалось спустя пару часов, наткнувшись на неширокий, но глубокий ручей, стремительно бегущий по каменистому руслу. С превеликим наслаждением отмывшись, вычистив коней и выстирав одежду, мы отправились дальше, лавируя среди внушительных гороподобных курганов, появившихся не так давно. Вершины некоторых венчали каменные статуи, плиты с выбитыми на поверхности полустертыми письменами, реже барельефами, а то и зловещие развалины языческих капищ, чьими единственными служителями ныне являлись мрачные вороны да степные орлы.

Путешествие по данной местности до багряных красок заката не принесло никаких изменений в характер окружающей среды.

— Боже праведный! Насколько же действительно велики эти дикие просторы… — в очередной раз подивился я про себя. — Ни конца им, ни края… Попробуй, разыщи в их бескрайности любимую девушку. Эх, Арнувиэль, милая… Приди хотя бы во сне, пожалуйста!

Тяжело вздохнув, я открыл заветный медальон, но знакомые черты прекрасного лица не принесли успокоения. Наоборот, на душе, как всегда, стало еще горше. Нахлынувшую тоску невозможно было победить, ее можно было лишь на время загнать куда-то в потаенные уголки сознания. «Где же ты, Богом забытый Ар-Фалитар, северный Сад Небес? — в сотый раз спрашивал я себя. — Мы топаем и топаем, а ты, словно издеваясь, убегаешь от нас. Ну да ладно, еще не осень, посостязаемся, тем более что созвездие Взбешенной Яги почти над головой, а значит, до Элиадора рукой подать. Хм, по крайней мере, хочется в это верить».

Привал сделали чуть раньше обычного у подножия величественного кургана. Поспешить нас заставили быстро надвигающиеся с юга темные тучи. Благо дождем они разразились уже поздно вечером где-ТО далеко впереди, на севере. Там долго гремели раскаты грома, небо раскалывали ветвистые разряды молний, ощутимо понизилась температура воздуха. Прислушиваясь к отзвукам разыгравшейся непогоды, вся компания, сгрудившись у костра, неспешно попивала чаек.

— Н-да-а, блин, скверно, если б ливень накрыл нас в тутошних краях, — важно изрек Рыжик после пятой по счету невероятной байки о легендарном искусителе женских сердец, то бишь о себе самом. — Потому как почва здесь глинистая, раскиснет — пиши пропало, фиг проедешь, шиш пройдешь. Надолго б застряли тогда, верно говорю.

— Тебе-то, в таком случае, о чем печалиться? — удивился Джон, устанавливая над огнем очередной котелок с водой. — Бил бы баклуши в палатке, набивал пузо, мотал нервы друзьям. Что тебе в жизни еще для счастья надо?

— Э-э, пожалуй, бочонок винца из солнечной Франции, — ничуть не обиделся гном. — Впрочем, в этом деликатном вопросе я не столь уж категоричен. Вино можно заменить виски, коньяком либо бренди.

— Скипидара тебе под хвост, — качая головой, пробурчал я, — чтоб губу сильно не раскатывал.

— Че-че? — не расслышал Рыжик.

— Мечтать не вредно, вот че, — сухо отрезал я.

— Так и я о том же, — сразу оживился гном. — Вот вы, друзья, представьте коньячок в своих кружках. Ароматный, блин, такой! Вкусненький, крепенький! Хорошо, а? — причмокнув со смаком, Рыжик бросил на Фанни, хранительницу последних запасов, умоляющий, полный надежды взгляд.

Фанни, ласкавшая сладко мурлыкавшего у нее на коленях котенка, сделала вид, будто не поняла намека.

— Кхе, кхе, хм-м-м, — фальшиво прокашлялся, а затем неопределенно промычал решивший не отступать Рыжик. — Фанничка, золотце, ну оторвись ты от этого животного хоть на миг. Слышишь, сестренка, че говорю?

— Не глухая, слышу, — отозвалась Фанни ровным голосом. — Дальше что?

— Ну-у, — замялся Рыжик, — я про это… Плеснула б нам коньячка грамм по сто пятьдесят. А, сестренка?

— Не касайся темы, пока закрытой для обсуждения, Лис. Ты же знаешь, в бочонке осталось всего ничего. А мы ведь в походе, и торговых лавок тут, увы, нет. Потому напомню лично для тебя еще разок. Коньяк я берегу для экстренных случаев. Вот так!

— Спасибо за освеженную память, — выдавил из себя разочарованный гном. — И извини за забывчивость. Такой уж я…

— Почтенные господа, у вас есть желание послушать древнюю поэзию? — спросил вдруг Сен, до этого момента сидевший, уткнувшись в подаренную книгу. — Я тут перевел кое-что. Хм, правда, первый стих не совсем до конца, ибо его последние два листа находятся в плачевном состоянии. Но, несмотря на это, он вам, думаю, понравится.

— Несомненно, господин монах, — буквально просиял Карл, — читайте, читайте, пожалуйста!

Мы охотно, с энтузиазмом поддержали восторженный порыв немца.

Когда он умолк, Рыжик от избытка чувств подорвался с места, испугав дремавшую по соседству кошечку.

— Клево, блин, святой отец! — одобрил он тоном опытнейшего знатока поэзии. — Высший класс! Уж можете мне поверить.

— Жаль только, сохранились не полностью, — огорченно вздохнул Карл. — Досадно!

— Вот вы как-нибудь на досуге продолжение и сочините, — неожиданно посоветовал монах, — с вашим даром, полагаю, это будет несложно.

— Ну что вы, — смутился немец, — вряд ли мне, дилетанту, по плечу окончить столь великолепную старинную балладу. Боюсь, ничего не получится.

— Не скромничай, парнишка ты способный, так что карты в руки, хм, то есть перо, и дерзай, радуй друзей, — в свою очередь насел и я. — Увидишь, выйдет все как надо.

— Ладно, постараюсь, — не совсем уверенно заверил Карл, — только при условии, что вы не будете слишком строгими судьями.

— Не боись, Карлуша, — скорчив рожу, хохотнул гном, — этот самый суд будет скорый, но справедливый. Ежели наплетешь хрен знает че, сжуешь в наказание бумагу, чтоб, значит, впустую не переводил. Только и всего! А че тут такого? Это ж, блин, не повешенье.