Александр Гром - Приключения Алекса

— Да будет тебе, Алекс, — осмелился пробурчать Маленький Джон, — такую грусть-печаль заладил. Коли уж так запала она тебе в душу, то придумаем что-нибудь.

— Что? — горько усмехнулся я. — Пойдем и отобьем ее у Черного Короля? А где его искать? Даже если логично предположить местонахождение его ставки в Элиадоре, то это означает идти в самое сердце Покинутых Земель. Но ты ведь и сам знаешь утопичность этого проекта. Туда не доходил ни один опытный разведчик, а посылали… Хотя, может, и доходили, да только не возвращались назад. А что бы вторгнуться силой в Покинутые Земли, знаешь, какое войско надо иметь? Объединенное войско всех народов Английского Континента.

— Кх, кх, — откашлялся Джон и осторожно предложил: — А если небольшой, мобильный отряд, в который отобрать лучших из лучших?

— Угу, — с иронией согласился я, — вообще-то, дельно, но где ты найдешь этих добровольцев? Тем более, если подходить с предложенным тобой отбором?

Джон задумался лишь на секунду.

— Их будет достаточно, вспомни сперва Пограничное Братство: десяток-полтора опытнейших стражей пойдут за тобой в огонь и в воду, с десяток гномов, думаю, тоже. Потом: Веселого Робина из Шервудского леса помнишь? А ведь он твой должник.

— Угомонись, Джон, — поморщился Я. — Долг этого славного малого не столь велик, чтобы требовать за него такую непомерную цену.

— Подумаешь, — пожал широкими плечами мой друг. — По мне так нет особой разницы, где рисковать головой — разбойничая в дебрях Шервуда или шагая по тропе войны в Покинутых Землях.

— Разница есть, Джон, — сурово отрезал я. — В Спокойных Землях можно потерять только Жизнь, а в Покинутых — еще и душу. К тому же, Джон, ты должен хорошо понимать: сохранить в тайне такое предприятие не удастся и находящимся на службе участвовать в нем запретят. Придется увольняться, и кто знает — возьмут ли ушедших потом назад? Помнишь, как года три назад мы расстались с Границей, чтобы отловить сбежавшего в Бедламные Города убийцу нашего товарища, Хагена? А на обратном пути еще подзадержались, свернув в Долину Тысячи Ручьев? Сколько, скажи, нам после этого пришлось ждать вакантных мест? Правильно, полгода, и это ко всему тому, что сам капитан Морвель трижды просил за нас Лорда Западных Рубежей. А представь, мы с тобой, два бездельника, находящихся в долгосрочном отпуске для «поправки здоровья», уведем его лучших бойцов и ослабим мощь форта. Как он, по-твоему, поступит потом с нами и с теми немногими, кому посчастливится вернуться назад? Верно, Джон, всыплет плетей и выгонит в три шеи. И заметь, будет совершенно прав.

— Не всыплет и не выгонит, — подозрительно ровным голосом ответил Джон. — Погиб капитан Морвель, нет больше нашего командира.

— Ты шутишь? — я резко поднялся с кровати и тут же со стоном рухнул назад. Говорить Я мог, хоть слова и отдавались в голове болезненным эхом, но вот неосторожные движения… делать не следовало. — Нет, нет, прости, Джон, — продолжил я затем, — я понимаю, такими вещами не шутят. Но Морвель, Томас Морвель, он ведь нечто большее для нас, чем командир. Много лет назад он принял нас, зеленых юнцов, на службу. Обучил всему, что должен знать Воин Границы. В трудную минуту помогал дельным советом, да и вообще, стоял за своих солдат горой. И вот теперь его нет? Когда это случилось, Джон?

— Два месяца назад, — великан буквально выдавливал из себя слова. — Отступники ночью вырезали заставу в сторожевой башне. Ну в той, что на солнце потрескивает, и сделали там засаду. А Морвель на рассвете делал объезд Границы, ну и… Такие-то невеселые дела, Алекс.

— Какого же ты черта, чертов Джон, до сих пор молчал?

— Не хотел раньше времени расстраивать, — вздохнул мой друг. — Ведь знал, на обратном пути форта нам все равно не миновать. Да и к чему было портить тебе настроение в таком месте, как Покинутые Земли?

— Гм, может, ты и прав.

Долгое молчание объяло комнату. Нарушил его я:

— Тут уж ничего не попишешь, Джон, от Костлявой никто не уйдет. Царство ему небесное, нашему командиру, он его честно заслужил. Но… Кто теперь командует Обреченным фортом?

— Твой дружок, — криво улыбнулся Джон, — лейтенант Феликс Ларе.

Мне оставалось только грязно выругаться, ибо Ларе, от которого теперь целиком и полностью зависела наша затея, был моим единственным, но злейшим врагом в форте.

— Да, Малыш, — процедил я, делая верный вывод. — От этого мы помощи не дождемся. Зато палки в колеса будет щедро втыкать. Как он только вообще разрешил поместить меня в лазарет, вместо того, чтобы выставить вон?

— А куда ж ему, гаду, оставалось деваться? — Джон сделал зверское лицо, что, надо сказать, у него хорошо получилось. — Ведь привез-то тебя я.

— Постой, Джон, — ухватился я за вопрос, — скажи-ка лучше, как тебе удалось унести свои ноги да еще прихватить и мои? Черный Король — парень не промах, да и Свита у него… Ребята, видать, еще те. — Самое странное, Алекс, никто и не пытался меня задержать. В какой-то мере это было даже обидно, но ничего, я стерпел. Ведь твоя жизнь висела на волоске.

— А Арнувиэль этот пес силой увез?

— Когда ты упал, девочка сломя голову бросилась на помощь, — Джон рассказывал, старательно избегая моего взгляда. — И я не знаю, чего больше было на твоем лице: крови или ее слез. Потом братец что-то долго втолковывал сестренке и таки, видать, убедил. Девчонка как-то сникла, страшно побледнела и, оглядываясь, пошла за ним. В этот момент цепи, сковывавшие меня, неожиданно исчезли. Арнувиэль же, отъехав метров двадцать, вдруг вернулась, торопливо отдала кольцо и медальон и сказала:

— Джон, я верю, что Алекс будет жить. Я надеюсь на это всем сердцем, иначе… Моя месть содрогнет саму Тень.

— Будь осторожна, госпожа, — шепотом посоветовал я. — Смотри, не погуби себя.

— К чему осторожность, когда белый свет не мил? — горько усмехнулась она и добавила: — Передай Алексу эти вещицы в память обо мне и скажи, что я любила его. Прощай, Джон…

— Уходи, — попросил я друга, чувствуя нарастающую внутри, словно снежная лавина, глухую, беспросветную тоску. — Уходи, уходи поскорее, Джон, дай мне побыть одному…

Он ушел, тихо притворив за собой дверь, и единственным свидетелем обрушившегося горя стала мокрая от слез подушка. Незаметно для себя я забылся тревожным, полным видений сном. И вновь надо мной зависла ненавистная черная птица, закрывавшая широкими крылами само солнце. Но теперь я уже стоял на ногах, крепко сжимая байлиранский меч, подарок Нэда, оружие древних королей.

Пронзительно крича, беркут долго кружился, отбрасывая мрачную тень. Но все же напасть так и не отважился. Потом он улетел, а я увидел Арнувиэль. Скованная тысячью тонких золотых цепей, она сидела в глубине холодных мраморных палат и, не мигая, отрешенно смотрела в прозрачный сосуд, в котором ритмично билось ее сердце. «Арнувиэль, милая!» — буквально заходился я в крике, но из горла вылетало лишь беспомощное шипение.