Элизабет Корр - Лебединый трон [litres]

Он слегка хмурится.

– Могу я узнать, что вы делали вчера вечером, Ваша Светлость?

– Я обращалась в лебедя.

Мое заявление произвело такое сильное впечатление, на какое я только могла надеяться. У моего советника отвисает челюсть, и он молча смотрит на меня целых полминуты.

– Но… но как?

Я колеблюсь. С одной стороны, я вовсе не собиралась рассказывать Люсьену о зелье. С другой стороны, если я продолжу летать, Люсьен не сможет понять, что Зигфрид каким-то образом замешан в этом деле. Я пожимаю плечами:

– Лорд Зигфрид смог мне помочь. С его… воодушевлением, я обнаружила, что могу преодолеть трудности, которые испытывала. Нам даже удалось совершить короткий перелет.

Волнение исчезло с лица Люсьена, оставив один только холод.

– Какое счастье. Я не знал, что у Его Светлости такой дар к учению. Возможно, вам двоим стоит совершить полет на публике, это может заставить замолчать распространителей слухов.

Я борюсь с искушением сказать ему, как мало ему подходит этот презрительный тон.

– Нет, до тех пор, пока мой полет не станет увереннее, я не могу этого сделать.

– Как пожелаете, – Люсьен кланяется и открывает блокнот. – Я думаю, как только свадебная церемония закончится, мы вернемся в Атратис. Если вы согласны, я попрошу разрешения у секретаря Его Величества. Мы могли бы уехать уже на следующий день.

Так рано? Несмотря на опасность, в которой я нахожусь, вопреки тому, что король вызывает у меня отвращение и ужас, я все еще не могу уйти. Я не нашла места, упомянутого в книге Франта. Я так и не узнала, что случилось с Флейфезером. Но я ничего не могу объяснить Люсьену. Я отмахиваюсь от него.

– Я обдумаю ваше предложение.

– Благодарю вас, Ваша Светлость. По крайней мере, наш обратный путь будет легче, теперь вы можете летать.

Он уходит, а я закрываю глаза и массирую виски. Головная боль, которая мучила меня прошлой ночью, грозит вернуться. Полагаю, Зигфрид мог бы дать мне зелье и отправить обратно в Мерл. Но кто-то – Люсьен? – должен будет дать мне противоядие. И как я буду продолжать летать после этого?

Эти вопросы все еще не дают мне покоя, даже когда через восемь часов я направляюсь сменить одежду к обеду. До прихода Летии я снова пытаюсь преобразиться. Я делаю все возможное, чтобы вернуть ощущение перемены, которое зелье дало мне прошлой ночью, для преодоления части меня, продолжающей переживать нападение, но это не срабатывает. Страх и боль все так же невыносимы, как и всегда. По крайней мере, сейчас я полностью завишу от доброй воли Зигфрида.

Начнем с того, что мои уроки пилотирования идут хорошо. Кажется, я становлюсь сильнее. Синяки и боль от трансформации немного ослабевают, а озноб, вызванный противоядием, становится менее интенсивным. Но к концу второй недели что-то, кажется, меняется. Мне все труднее сосредоточиться. Мой разум во время полета и сразу после него кажется отупевшим и непослушным, он сужается до самого ближайшего момента, до следующего взмаха крыльев, до всего лишь механического восприятия движущихся против ветра крыльев. И я становлюсь забывчивее: пару раз, когда мы летим, я изо всех сил стараюсь вспомнить названия своих конечностей. Однажды вечером, когда мы возвращаемся через сад, я неохотно делюсь своими опасениями с Зигфридом.

– Я не могу позволить себе прекратить летать. Но что, если это зелье действует на меня каким-то другим образом? Что, если это навсегда? – Я прикусываю нижнюю губу, думая о том полете, который мы только что совершили. – Я должна быть в состоянии запомнить слова «холм» и «озеро».

Зигфрид обнимает меня за плечи.

– Не беспокойтесь. Я свяжусь со своим другом, узнаю, нужно ли что-то добавить к зелью или что-то изменить в дозе. Он умный человек. Он найдет лекарство.

– А что, если он не сможет?

– Он сможет, – Зигфрид одаривает меня улыбкой. – Я тщательно выбираю друзей.

– Возможно, я смогу встретиться с ним. Я могу описать симптомы…

– Боюсь, что нет: он больше не живет в Солануме. Жаль, потому что я уверен, что вы бы хорошо поладили. Вот, – он срывает с клумбы рядом с нами прекрасный красный георгин и передает его мне, – подарок от одного друга другому. Вы мне доверяете, не так ли?

– Конечно.

– Ну, тогда продолжайте практиковаться, и позвольте мне беспокоиться о побочных эффектах.

У меня действительно нет выбора. Моя странная забывчивость, ограниченность моих мыслей, пока я лечу, состояние не улучшается. Но, по крайней мере, хуже не становится.

Примерно через три дня после того, как я рассказала о своих трудностях Зигфриду, он предлагает дневной полет. Мы выбираем ранний час утра, пока бóльшая часть придворных еще в постели после вчерашнего гулянья, и взлетаем с посадочной площадки. Эксперимент проходит хорошо. Слишком хорошо: возможно, потому, что мой разум затуманен, возможно, от удивления. Увидев под собой залитую солнцем местность, я забываю об осторожности. После того как мы приземляемся и снова принимаем человеческий облик, я иду с Зигфридом, все еще одетым, обратно в прихожую.

Арон ждет там. Его рот кривится в усмешке, когда он видит нас. И только в этот момент я вспоминаю, что договорилась с ним покататься верхом.

– Адерин. Я вижу, что ты весьма счастлива летать, – он бросает взгляд на Зигфрида, – при должном стимуле. Поздравляю.

– Кузен… Мне так жаль! Я не хотела…

– Обманывать меня и мою сестру? Или заставлять меня ждать здесь, бескрылого лакея, пока у тебя не появится время на меня?

Я не могу придумать ответ.

Лицо Арона краснеет.

– Не важно, – он отворачивается. – Мне совершенно не нужна твоя компания.

– Арон, подожди.

Он не останавливается.

– Забудь о нем, – шепчет мне на ухо Зигфрид. – Он бессилен и не так значим, как раньше, он и сам это знает. И просто завидует, что вы восстановили свои способности, а он – никогда не сумеет их вернуть.

Недоброжелательность замечания Зигфрида шокирует меня.

– Но мне не следовало его подводить. И я еще не восстановила свои способности, не так ли?

– Никто, кроме меня, этого не знает. Вы забыли о встрече, вот и все. И действительно, у вас больше нет времени на верховую езду. Нам еще многое предстоит сделать, чтобы укрепить ваши силы, – он касается пальцами тыльной стороны моей ладони. – Не беспокойтесь об Одетте, я поговорю с ней.

– Но…

– Не беспокойтесь, – он подмигивает. – Увидимся за ужином, Ваша Светлость.

Вернувшись в свою комнату, я пишу записку с извинениями Арону, но он не отвечает, и мне остается только гадать, какую месть он придумает; я уже достаточно хорошо знаю своего кузена, чтобы понимать, что он этого так не оставит. Когда я прибуду на пир, весь двор будет знать, что я летала с лордом Зигфридом. Как неоднократно говорил мне Арон, здесь нет никаких секретов. Но чего я не ожидаю, так это шепота и косых взглядов, которые приветствуют мое появление в Большом зале. Я определенно не ожидала бесстыжих взоров, которые получила от некоторых придворных мужчин.