Мелисса Бродер - Рыбы [litres]

По правде говоря, мне ничего не стоило это сделать. Я не хотела говорить, что предпочитаю ей паренька-пловца. Если кто и мог понять, что я пренебрегаю обязанностями подруги ради парня, то это Клэр. Но, может быть, не в такой ситуации. А еще я не хотела услышать это сама.

– Не думаю, что получится. Извини.

На встречу с Тео я отправилась с опозданием. Накануне у него были какие-то планы, о которых я ровным счетом ничего не знала, и из-за этого меня мучили сомнения. Вместо того чтобы поспешить к камням, я долго обнималась с Домиником, чья голова и шея нашли уютное местечко на моей руке. Я притворялась, убеждая себя, что предпочитаю быть с собакой и могу вообще, если захочу, перестать встречаться с мальчишкой-пловцом. Конечно, то была игра, и я прекрасно понимала, что Тео не принадлежит мне одной. Да, он сказал, что у него никого нет, но как такое могло быть? Красавцы не бывают одиноки. Все, что видела в нем я, все, что нравилось мне, было доступно и другим. Но судя по тому, с какой почтительностью он обращался со мной, я занимала особенное место, стояла выше и в стороне от толпы молоденьких девчонок. И все же удержаться от того, чтобы не поиграть с ним, пусть даже любопытства ради, я не могла.

Он уже ждал на знакомом месте и, как прежде, оставался в воде, держась за камень и прижавшись к нему щекой. Я села рядом, повернула его лицо ко мне и поцеловала в губы. Мой язык проскользнул в его рот, а его оказался в моем. Он застонал, и меня пронзила дрожь. Впервые до меня дошло, что я не просто нравлюсь ему, а что он хочет меня. В одну секунду внутри меня потеплело.

– Хочу снять этот чертов гидрокостюм, – сказала я.

Тео посмотрел мне в глаза.

– Ляг на камень.

Я легла. Он снял мои босоножки и принялся целовать один за другим пальцы ног.

– Боже мой, – рассмеялась я. – Они же в песке, наверно. Уж извини, если и вкус необычный.

Тео только застонал в ответ и провел ладонью по моей ноге. На мне была длинная свободная юбка, и он, держась одной рукой за камень, другой сдвинул ее вверх. Я почувствовала, как его губы касаются моих коленей, поднимаются выше по бедрам и прижимаются к трусикам, ужасному, в бабушкином стиле, изделию из хлопка. Тео подул через плотную ткань, и мне стало тепло и влажно. Он облизывал кожу то с одной, то с другой стороны, постанывая и дыша на ткань. Потом, сдвинув в сторону трусики, медленно провел языком по щели в направлении клитора. Меня трясло. Я посмотрела в небо. Мне было необыкновенно хорошо, но сильно не по себе.

– Тео, сразу все не получится. Тебя это устраивает? Ты скажешь, когда устанешь?

Он высунул голову из-под моей юбки.

– Пусть будет так долго, как тебе хочется. Пусть всю ночь. Пусть целую вечность.

Я откинулась на спину. Звездное небо было прекрасно, но я закрыла глаза, сосредоточившись на собственных ощущениях и не отвлекаясь на происходящее кругом. Вот чего так недоставало моим сексуальным отношениям с другими. Теперь все сошлось исключительно на моем удовольствии, а этого не бывало никогда прежде. Может быть, в какой-то момент я позабыла, для чего у меня пуся. Не для рождения детей, не для того, чтобы пи`сать. Нет, ее собственная цель – быть локусом наслаждения.

Уверенность в этом росла подобно кристаллу или, может быть, целому океану. Возможно, этот кристалл был там всегда, только я не знала о нем. Неужели он сиял всегда, а я даже не догадывалась?

Прямо над ней, над моей пусей, все наполнилось – нет, не мочой или болью, – но самопроизвольной пульсацией. Я радовалась этому ощущению жизни. Или даже не радовалась, а просто жила. Как и пуся, эта часть меня существовала всегда, но исчезла несколько лет назад. Воспоминание об этом чувстве сохранилось с далеких детских лет, но потом оно померкло и забылось, а напомнило о себе только теперь. Его затмили какие-то земные дела, и теперь я увидела, что все эти дела были пустотой. И чем больше их накапливалось, тем больше возрастала пустота.

В груди потеплело, как будто она пыталась раскрыться, как будто через заржавевшие двери пробивался свет. Я сопротивлялась, боясь, что двери распахнутся. Что-то происходило с горлом. Таким я ощущала его ребенком, когда язык был внове и слова еще не причиняли боли. В прошлом, занимаясь сексом, я издавала звуки, имитируя то, что видела в порнофильмах. Теперь я слышала другие, глубокие, горловые, в формировании которых не участвовал рот. В них не было ничего похожего на слоги и уж тем более на слова. Так звучала вращающаяся планета.

Я не думала даже о Тео. Впервые за бог знает сколько времени – а может быть, и за всю жизнь – я вообще не думала. В моем сознании, в моей черепушке появилось пространство, которое я не ощущала прежде. Неужели оно тоже было всегда? Если да, то получалось, что и жизнь всегда могла быть прекрасной, священной, небезнадежной. Но если это пространство существовало всегда, то почему же я не нашла его раньше? Странно. Если нечто столь прекрасное и чистое находится между твоих ушей, то почему ты не остаешься там навсегда? Почему не живешь там?

Я рассмеялась. Кончала я или уже кончила? Я не знала сама. Но смех тут же стих, я ощутила наползающую на меня тьму – холодную, смертельно грозную – и поняла, что еще не кончила, а только собираюсь. Язык Тео напоминал собачий – такой же шершавый и совсем не похожий ни на мои пальцы, ни на вибратор. Словно волшебный ковер, он снова и снова, раз за разом уносил меня к оргазму и останавливался. В какой-то момент я поняла, что могу управлять им, и промчалась к самой вершине, на которой все взорвалось. В этот раз я оставалась на вершине как никогда долго. Я вспомнила про Тео, произнесла его имя и услышала собственный голос. И еще я ощутила связь между мной и чем-то большим, как будто за спиной у Тео разорвался экран. Он был на одной стороне, а по другую лежала вселенная. И я чувствовала в себе любовь к ним обоим.

Долго еще я лежала на камне и молча смотрела в звездное небо. Тео уткнулся лицом мне в бедра, и я легонько сжимала коленями его голову.

– Хочешь, я выберусь из воды?

– Что?

Он вынырнул из-под юбки, посмотрел мне в глаза и улыбнулся.

– Я спросил, хочешь ли ты, чтобы я выбрался из воды.

– Конечно, больше всего на свете.

– Я боюсь. – Он наморщил нос и прищурился, отчего стал похожим на мальчишку.

– Чего? – Я рассмеялась. – Боишься меня? Но ты только что вылизывал у меня между ног.

– Понимаешь, у меня есть… некоторые дефекты. Боюсь, что ты увидишь их.

– А по-моему, ты прекрасен. Я никогда бы не стала тебя критиковать. Если твое тело отличается чем-то, то это его особенности и достоинства, а никак не недостатки.

– Ты никому не должна об этом говорить. О том, что увидишь.

Да что же с ним может быть не так? Высохшая нижняя половина? Может, у него только одна нога? Или просто маленький член?