Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

Тео нахмурился, а незнакомец как ни в чём не бывало широко улыбнулся и поклонился, прижимая руку к сердцу в приветственном жесте жителей Морской стороны.

— Прошу прощения, меня зовут Фрат, я помогаю тем, кто попал в беду на этой дороге.

Слова и вид человека излучали дружелюбие и желание помочь. Но Тео он почему-то не понравился.

— Отчего вы так уверены, что мне нужна помощь? — спросил бывший слушатель, хотя по его измученному и несчастному виду легко можно было понять, что помощь, а ещё и отдых, ему точно не помешают.

Фрат покачал головой. Горный ветер слегка растрепал его тёплые, как цветочный мёд, волосы, но весь он был как будто из детской книжки о золотых временах Шестистороннего — светлый, счастливый и добрый.

— Упрямый, — покачал головой Фрат с ласковым осуждением. Так, как можно пожурить маленького ребёнка. — Вы все так говорите. Но самые сильные и не самые умные сдаются уже через месяц. Зачем ждать: тебя ведь учили моделировать и делать выводы, а тут все посылки уже даны, никуда не денешься.

Тео почувствовал, как холодный ветер с засыпающих гор осторожно, как любопытный зверёк, пробирается в рукава, и скрестил руки на груди. Он молча смотрел на своего собеседника, надеясь, что сможет разглядеть в его движениях, жестах, в блеске глаз что-то, что поможет понять всё это.

— Ну вот, — снова улыбнулся Фрат, — Защитник милостив. Сюда попадает много таких, как ты, но Защитник никого не оставляет. Что ты думаешь — мы все так же оказались здесь: брели по одной и той же дороге, пока не поняли, что нужно делать.

— А что нужно делать? — со вздохом спросил Тео и почувствовал на губах холодный воздух с земляным привкусом цветочных луковиц, надежно упрятанных под снегом.

Фрат улыбнулся.

— Помнишь притчу о птичках Защитника? — спросил он.

— О тех, которые пели по утрам, когда весь мир погрузился во тьму? Помню, — ответил Тео.

— И как ты думаешь, почему только эти неразумные существа остались, когда всё исчезло? — продолжал Фрат.

Тео удивлённо взглянул на него: как будто и не уходил из Ледяного Замка, беседует с незнакомцем о толковании Жизнеописания.

— Согласно толкователям, потому что это было последнее, что слышал Защитник… — заученно ответил Тео.

Фрат нетерпеливо отмахнулся:

— Ну да, — и, доверительно понизив голос, добавил: — но на самом деле потому, что птички не знали, что мир исчез. Потому что всё, что они знали в своей жизни — радость и свет. А всё остальное — не знали. Не знали, понимаешь? Книжек не читали, — тут он весело засмеялся и подмигнул Тео, как старому другу.

Весенние сумерки медленно поднимались из оврагов и ложбин, смешиваясь с косыми лучами закатного солнца.

— Ну так что, пойдёшь со мной или ещё походишь тут по кругу и мне подождать? — Фрат демонстративно уселся на снег, скрестив ноги.

Тео, измученный враждебными приключениями длинного дня, сдался. Подумал, что даже если новый знакомый хочет заманить его в ловушку, то это поможет отвлечься от бесполезных сожалений, круживших в его голове, как вороны над полем битвы. Не чувствовать запаха разложения и пепельно-кислого запаха гари. Тео словно сидел на холме, наблюдая эту картину, а потом скривился, увидев, как единственный выживший покидает патетическую финальную сцену.

— Пойдём, — Фрат приветливо протянул руку.

В глазах Тео защипало. Показалось, что хрустнула ветка под ногами. Но ничего не было — только белый, с чёрными рваными прогалинами, снег.

Тео резко протянул руку — и провалился в благоухающую темноту. Летние травы, запах свечей Обряда, прилетевший издалека, растерявший по пути свою соляную резкость морской ветер — всё было здесь…

Над ним стояла девочка лет десяти и улыбалась.

— Привет, — осторожно улыбнулся Тео, приподнимаясь на локтях.

Девочка улыбнулась ещё шире и стремительно куда-то исчезла.

Он лежал на чём-то мягком, укрытый колючим шерстяным покрывалом. В комнате, обставленной очень скромно, было чисто и светло. Пахло серебристым шалфеем, свежевымытым деревянным полом и хлебом.

Тео огляделся — комната поплыла. Пришлось лечь обратно и закрыть глаза.

Через некоторое время кто-то осторожно тронул его за плечо, и Тео послушно снова поднялся. Он взял протянутую ему тёплую глиняную кружку, поднёс её к губам и почувствовал густой медовый вкус, от которого стало нестерпимо клонить в сон…

Потом он никогда не мог точно рассказать, что именно происходило в горном поселении, как никогда после Тео не мог разыскать это место или кого-либо из его обитателей. Если он начинал рассказывать, то обычно сбивался в самом начале, а потом уже вытягивал из своей памяти, как нитки из спутанного клубка, разные эпизоды, которые тем не менее планомерно приводили к одному и тому же исходу. Много раз Тео думал, что было бы, если бы он повёл себя по-другому, если бы позволил себе остаться с радостными отшельниками. И тогда лёгкий холодок сбегал по ступеням ключиц…

Он жил у доброй женщины по имени Гишта. Никто не спрашивал у Тео, откуда он и что собирается делать дальше — он как будто вернулся домой после долгого путешествия. Вот только такого дома у него никогда не было. Такого, где много людей и все ему почему-то рады. Родной дом Тео в Навите всегда был гостеприимным — часто в комнатах для гостей жили совершенно незнакомые Тео люди, которых его отец приглашал со всех уголков Королевства, — но все, даже члены семьи, смотрели друг на друга со стороны и приближались, только когда это было действительно нужно. Подбираться к разговорам о чем-то важном следовало очень осторожно, как готовить слушателя к главной теме мелодичной увертюрой, иначе легко было допустить бестактность.

Может быть, поэтому в горном поселении Тео чувствовал себя как репейник осенью: гонимый ветром, вынужден он цепляться за всё вокруг, а за других таких же — прежде всего. Такие были правила. Всё остальное было гораздо легче: Тео сразу привык к размеренной, полной бодрящего физического труда и свежего горного воздуха жизни. Он вставал с рассветом, помогал Гиште натаскать воды из ручья (там же умывался ледяной водой с запахом корней весенней травы), затопить печь, потом завтракал с хозяйкой и её дочкой, а затем шёл гулять по горным склонам — один или, когда не было занятий в школе, с девочкой. Помогал жителям посёлка строить новые дома, сажать деревья, укреплять дороги. А вечером, вместе со всеми, шёл в дом Фрата, в котором была самая большая комната в посёлке — для проведения Обряда.

Узнав как-то, что Тео учился на служителя Защитника, обитатели посёлка прониклись к нему осторожным почтением. Но потом, убедившись, что чужак вовсе не смотрит на них свысока, стали даже расспрашивать обо всём подряд — и Тео рассказывал то, что ему казалось подходящим из книг библиотеки Ледяного Замка.