Виктория Самира - Примерное поведение [СИ]

— Ой, было бы над чем.

— Я найду, я же сыщик.

— Что? — с недоумением переспросила Джа.

— Расскажу при встрече, — пообещал Гаральд и отключился.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, Дом журналистики

Композитные стены кабинета снова были непроницаемы. А на столе совершенно внезапно обнаружился игрушечный белоснежный конек, на котором восседала кукла в голубом платье. Рядом стоял ящик, в котором лежало еще штук десять таких же наборов, только еще запакованных. Так вот это что цокало.

— Какая прелесть, — съязвил Гаральд. Приподняв одну бровь, он с любопытством разглядывал плюшевую лошадку и ее всадницу. Это явно была стилизация под легендарную халахинскую принцессу из старой сказки. — Ты сменила свои игрушки?

— О нет, — засмеялась Джа. — Это на обзор прислали. Выводят на рынок. Хотят, чтобы мы гламурно отсняли принцессу-наездницу. Видимо, решили, что я оценю юмор. Ну вот куда я их впихну, в дамскую сумочку или в декольте?

— Если не планируешь после съемки с ней играть, мне есть, кому ее подарить.

— Забери хоть всех, — отмахнулась Джа.

— Всех мне не надо, одной достаточно.

— С каких пор ты стал довольствоваться всего одной дамой, сладкий? Терранусы в лесу сдохли?

— Ну это ты, в отличие от меня, со временем не меняешься, — поддел Гаральд.

Пожалуй, в этом мире вечными были только две вещи: восход солнца на востоке и неуемное ехидство Джа.

Триединая империя, Джалан

Район Фирих, департамент финансов

Мари смотрела на принцессу-халахинку, не веря своим глазам.

— Спасибо… Подожди… это же… они же еще даже не продаются… Нисса такую и хотела, но они же только через две недели…

— Значит, с подарком я угадал, — Гаральд легко прикоснулся к плечу девушки, испытывая неловкость от этого жеста. Не такого интимного, как ей бы хотелось. Слишком дружеского для женщины, к которой он совсем недавно прикасался совсем по-другому. И, чтобы лишний раз не рисковать попасться на глаза начальнице, вышел из приемной.

Мари догнала его в коридоре.

— Погоди. Хочу тебе сказать кое-что.

— Что?

— Харпер. Дала распоряжение начальникам отделов не оказывать тебе содействия. Точнее, предоставлять информацию… в течение максимально положенного срока.

— А вот за это уже тебе спасибо, — Гаральд искренне и благодарно улыбнулся.

Хотя в душе нарастало бешенство. Он прекрасно понимал, как его только что подставили. Теоретически любую необходимую ему информацию можно было добыть за двадцать минут. Но по документам любой начальник отдела имел право прислать отчет в течение рабочей недели. Значит, он физически не сможет уложиться в месячный срок. Просто потому что одна тварь дала распоряжение не оказывать содействия. Что же ее так зацепило? Гаральд не мог понять, его мысли слишком сильно затмевала злость.

Триединая империя, Джалан

Район Эззо, Академия искусств

Бодрая толпа первокурсников вывалилась на лестницу перед парадным входом — покурить. И составить компанию разряженным и намалеванным студентам с театрального. Видимо, у тех была генеральная репетиция. Мимо Сафиры пробежала девушка с винтовыми рогами. И чинно проследовали в здание двое друидов, загримированных под альвов.

В общем, типичная атмосфера Академии искусств. Удивление от происходящего закончилось уже на третий день учебы.

— Сафира! Собираемся сегодня в «Хвое».

— По какому поводу?

— Ну что за вопрос, повод-повод. Пятница, вот тебе и повод!

— Действительно, — Сафира задумалась. Когда она сама последний раз выбиралась куда-то в присутственные места, не считая тех, где они с Венсаном появлялись по долгу службы артистов. А так, именно выпить и поболтать в приятной компании. — Я пока не знаю, у меня еще хореография и физиогномика не сданы. Все будет зависеть от того, какие оценки поставят.

— А ты что, завалила? — удивилась однокурсница.

— Пропустила общую сдачу. У нас был концерт был, меня отпустили. Но пересдать надо.

— Ну да, ты же у нас особенная, — фыркнула девушка и, бросив окурок в урну, отвернулась.

Сафира ощутила, как обида подступает к горлу. И эти туда же, что и остальные!

Триединая империя, Рахайеш

Городская старшая школа

Луг чувствовал себя плохо. Все болело, спина была мокрой от масла, рубашка прилипала к телу, а кожа чесалась.

Учительница смотрела на него с таким осуждением, как будто он сам решил изваляться в грязи и в таком непотребном виде пришел на занятия, поправ всяческое уважение к школьным правилам.

Болела голова. От удара об стену или просто от осознания собственной беспомощности. В ушах стоял назойливый звон, в носу щекотало. Хотелось плакать. Но показать сейчас свою слабость… означало окончательно признать поражение. Перед этими. Всеми.

Он понимал, что ему некуда деться — из этой школы, из этой ловушки для загнанных крыс.

— Похоже, меня тут не слушают! — очень громко и очень раздраженно заявила учительница, глядя прямо на Луга. — Я могу узнать, по какой причине? Ты так хорошо знаешь предмет, что не нуждаешься в моих объяснениях?

— Нет. Просто… Нет. Я слушаю.

— Не вижу. Зато я вижу, что ты отвлекаешься.

— Простите, — Луг опустил взгляд. — Я могу пойти домой?

— С какой стати? Занятия только начались. Сегодня очень важная тема. Нет, нельзя.

— Я плохо себя чувствую.

— Температуры нет? Значит за сорок минут с тобой ничего не случится.

Луг ощущал, как внутри нарастала злость. Она заполняла собой все тело, каждую его клеточку. Ощущалась, как железные нити, которые врезаются в живое мясо, прошивают болью. Пальцы дрожали.

Он ненавидел всех. Эту курицу, возомнившую о себе невесть что. Ее нескончаемую, нелепую болтовню. Ее надменный голос, которым она рассказывала о совершенно бесполезном предмете, который никогда и никому еще не пригодился во взрослой жизни. При этом считала своим долгом привлечь к себе максимум внимания. Видимо, осознавая, что только так может добиться хоть какой-то власти в мире, где уважения к ней — ноль.

Обычная глупая неудачница, вся власть которой — послушание и тишина в классе. Она пыжилась и вещала на класс таких же неудачников.

Все знали, что Рахайеш — ссылка для бездарностей. Сюда отправляют тех, в ком отчаялись обнаружить хоть каплю дара. И очень корректно назвали это «особой программой». Такой же бесполезной, бессмысленной, как и вся жизнь собравшихся здесь. Бездарностей.

Все ученики это тоже чувствовали, точнее, хорошо понимали — что за порогом школы их ждет отнюдь не блистательная карьера. Не открытая дорога в Имперскую академию.

И сейчас они в этом закрытом микромире, в этой крохотной иерархии пытались отвоевать хоть какую-то толику абсолютной власти. Хотя бы над теми, кто не может ответить силой или у кого недостаточно прав, чтобы перечить старшим.