Дж. Э Уайт - Ловушка для вексари [litres]

– Видели, – ответила Кара.

Брим кивнул.

– Они поют лишь желания своего повелителя, и они не спустят с вас глаз ни днём ни ночью.

Тут Брим понизил голос, словно вспомнив, что один из Преданных может их подслушивать прямо сейчас, и добавил:

– У них странные обыкновения. Не давайте им повода вас наказывать. Понятно?

Кара кивнула. А потом, поскольку Брим, похоже, был в разговорчивом настроении, задала самый важный вопрос из всех:

– Зачем мы здесь?

– Но вам же надо где-то ночевать, верно?

– Да нет, не в этой хижине. А здесь, в деревне.

Брим, который рассеянно поглаживал бороду, внезапно остановился. И ошеломлённо вскинул брови.

– Так он вам не сказал?

– Он нам ничего не сказал, – ответила Кара. – Мы хотим только одного: вырваться из этого проклятого места и вернуться…

Кара чуть было не сказала «домой», но сообразила, что у них больше нет дома.

– Наш папа болен, – сказал Тафф. И добавил, очень уверенно: – Кара его спасёт.

– Хм… – сказал Брим. Он присел за круглый стол и налил себе попить из глиняного кувшина. – Вы преданы своему отцу. Мне это нравится. Но откуда вы пришли и куда идёте – не имеет значения. У Сордуса на вас свои планы, и не мне вам об этом рассказывать. Только глупец осмелится прогневать Лесного Демона. К тому же завтра вы сами всё узнаете.

– Почему? – спросил Тафф. – Что будет завтра?

Брим залпом опорожнил кружку и уставился на неё, стараясь не смотреть им в глаза.

– Твоя сестра отправится в пещеру, – сказал он.

Кара пробудилась ото сна без сновидений и обнаружила, что Тафф склонился над ней, прижимая палец к её губам.

– Тсс! – шепнул он. – Мы бежим!

Кара села, окинула взглядом молчаливую хижину. Сафи спала у себя в комнате, а Брим громко храпел на тюфяке возле входной двери. Он не то чтобы загораживал выход, но, очевидно, рассчитывал предотвратить любые попытки побега.

Тафф протянул Каре руку, чтобы поднять ее на ноги.

– Нет, – ответила она и даже в темноте увидела, как лицо у брата растерянно вытянулось. – Если мы отсюда сбежим, Сордус просто поймает нас снова, только и всего. Надо остаться. По крайней мере, хоть выясню, для чего всё же я так сильно понадобилась Сордусу. Возможно, тогда мы поймём, что делать дальше.

– Не можешь же ты идти в пещеру!

– Ты ведь даже не знаешь, что там.

– Это же пещера, – сказал Тафф. – Ничего хорошего в пещерах не бывает.

– Да ничего со мной не случится, – сказала Кара. – Спи давай.

Тафф мотнул головой.

– Ты всё время из-за меня переживаешь, – сказал он, – но ведь это же работает в обе стороны. Я не знаю, зачем Сордусу нужна твоя помощь, но я уверен, что это что-то очень опасное!

– Можно подумать, я никогда не бывала в опасности.

– В такой – не бывала. Кара, ну пожалуйста! Давай хотя бы попробуем!

– Ну пошли, поглядим на эту изгородь, – шепнула Кара. – И всё!

Брим почти не шелохнулся, когда ребята переступили через его спящую фигуру. Во сне, когда слова и жесты не отвлекали от внешности, его шрамы выглядели ещё ужаснее.

«Что же Сордус делает с этими людьми? – гадала Кара. – И почему они не сопротивляются?»

Кара высунула голову за дверь. На противоположной стороне улицы стоял Преданный в фиолетовом плаще, с тремя чёрными шипами в каждом ухе. Стоял и следил за хижиной. «Надо его отвлечь!» – подумала Кара. Она потянулась вовне и обнаружила иглоноса, роющегося в соседнем дворе в поисках насекомых. «Отлично!» Новый мысленный мостик строить было ни к чему: Кара прежде уже общалась с иглоносами. Поэтому она просто попросила его пошуршать листьями и сучьями. Преданный услышал шум, забеспокоился, что Кара каким-то образом сумела проскользнуть мимо него, и отправился выяснять, что происходит. Стоило ему оставить свой пост, как ребята выскочили из хижины и скрылись в темноте.

На главной улице спящей деревни парами караулили Преданные, так что Кара с Таффом пробирались задами, время от времени останавливаясь, чтобы проверить, не идёт ли кто.

– Главные ворота, наверно, охраняют, – сказал Тафф.

– Я тоже так думаю, – сказала Кара. – Может быть, нам стоит пойти на другой конец деревни. Мы ехали так долго – возможно, мы уже недалеко от восточного берега острова?

– Нет, нам придётся вернуться туда, откуда мы приехали. Мэри же говорила, что единственный путь из Чащобы – мимо Имоджин.

– Мэри много чего говорила.

– Но в этом она не соврала, – сказал Тафф.

– Ага, только во всём остальном.

Кара не успела ещё осознать всю глубину предательства Мэри, но она с этим хотя бы смирилась. Судя по вызывающему виду Таффа, ему это только предстояло.

– Кстати, а куда она делась-то? – спросил Тафф. Его голос вдруг сделался озабоченным. – Почему мы её больше не видели?

– С Сордусом она небось. Своим лучшим другом.

– Не надо так говорить.

– Если бы не Мэри, нас бы вообще тут не было, – сказала Кара. Щёки у неё горели от возмущения.

– Ты права, – ответил Тафф, – нас бы вообще не было в живых. Это ведь она научила тебя пользоваться своим могуществом.

– Да, чтобы я могла помогать Сордусу! – сказала Кара. Она хлопнула себя по лбу, с губ у неё вдруг ни с того ни с сего сорвался смешок. – Клянусь Клэном, Тафф, ну неужели ты на неё нисколечко не сердишься?

– Она же не виновата. Это всё гримуар. Это он заставил её всё это сделать.

– Ну Тафф…

Он развернулся на пятках и огрызнулся:

– Уж казалось бы, кому это и понимать, как не тебе!

Дальше они шли молча, пока перед ними не выросла изгородь, окружающая Калу-Мальту. Изгородь была неестественно высокой, но Кара подумала, что в ней достаточно выступов и щелей, чтобы по ней вскарабкаться. Она ухватилась за нижнюю ветку, ожидая нащупать холодную кору, но вместо этого ощутила нечто иное.

«Изгородь шевелилась, ты же сама видела…»

– Нет! – сказала Кара и отдёрнула руку, будто обжёгшись. – Он не мог! Это слишком ужасно, даже для него!

И Кара медленно, не желая, чтобы это оказалось правдой, приложила ухо к изгороди.

– Ты чего? – спросил Тафф.

– Тсс! – сказала Кара. Поначалу она ничего не слышала, но потом – да, вот оно, то, что она почувствовала и во что не хотела верить: стук отчаянно колотящегося сердца.

Ветка открыла глаза.

Тафф заорал от неожиданности, шарахнулся назад и упал. Изгородь дрогнула, словно пробуждаясь ото сна. Кара вгляделась внимательней. Острый привкус тошноты жёг ей глотку: она узнавала фигуры, некогда бывшие человеческими, руки и ноги, преображённые в ветви и сплетённые в изгородь. Немигающие глаза смотрели на Кару, рты раскрывались в безмолвном крике.