Дж. Э Уайт - Ловушка для вексари [litres]

Эту изгородь Сордус возвёл вовсе не из дерева. Он использовал людей.

Ветви задрожали, закачались, шипы длиной с рожок для обуви угрожающе засвистели.

– Это сделал Сордус, – сказала Кара. – Своими семенами. Как тогда с Тенепляской. Он превратил этих людей в это… в эту штуку.

Ветви раскачивались теперь так стремительно, что выглядели размытыми. Если бы дети попытались вскарабкаться на изгородь, шипы растерзали бы их в клочья.

– Вот почему он не потрудился посадить нас под замок. Кала-Мальта сама по себе тюрьма.

– В доме теплее, – произнёс басовитый голос у них за спиной. Кара с Таффом обернулись и увидели стоящего позади Брима. Через руку у него были перекинуты два одеяла. Рядом с отцом стояла Сафи. В руке она держала куколку – но куколку она поспешно спрятала за спину, когда Тафф посмотрел в её сторону.

– Эти люди были из вашей деревни? – спросила Кара.

– Конечно, – ответил Брим. – Это Рубеж, славная участь, которая ожидает после смерти всех обитателей Калы-Мальты. Таков наш извечный долг: присоединиться к нашим предкам, чтобы защищать наших детей и детей наших детей от опасностей Чащобы.

Двое Преданных приблизились было к ним, однако Брим махнул им, чтобы шли прочь.

– Сордус хотел, чтобы они видели Рубеж, – сказал он. – Он знал, что они попытаются бежать нынче ночью, и нам было велено допустить это.

Видя, что Преданные не уходят, Брим добавил:

– Такова часть плана, который он поёт.

И они наконец ушли.

Кара снова обернулась к изгороди. Шипы уже не свистели в воздухе, однако десятки глаз следили за нею, словно ждали, не попытается ли она снова коснуться изгороди.

– Они мучаются? – спросила Кара.

– Не знаю, – ответил Брим. Он огляделся, чтобы убедиться, что Преданные не могут их слышать. – Я даже не уверен, что они живые. Большинство из них были уже на смертном одре, когда Сордус скормил им свои семена.

– Большинство? – переспросила Кара.

Брим указал на изгородь.

– Вон тот, Томас – не могу сказать, что мы были друзьями, однако же он был трудолюбив и никому не делал зла. Но как-то раз он допустил оплошность в переплётной и сжёг половину наших запасов. И Сордус решил, что Томас лучше послужит Кале-Мальте, став частью Рубежа. Такова она, мудрость Лесного Демона.

Голос Брима оставался спокойным, но когда он это говорил, он трясся всем телом от еле сдерживаемой ярости.

«Ох, не хотела бы я очутиться у него на пути, когда он выйдет из себя!» – подумала Кара.

– Значит, и вы тоже пленники здесь, – сказал Тафф.

– Нет, конечно! – возразил Брим. – Это наш дом. Сордус спас наших предков из вымирающих деревень по всей Чащобе и привёл их в Калу-Мальту, где мы жили в мире и покое на протяжении многих поколений. Сордус оберегает нас от тварей Чащобы. Не будь его, тут бы не было жизни.

– И чем же вы с ним расплачиваетесь за такое великодушие? – спросила Кара, глядя на шрамы Брима.

Его лохматые брови гневно насупились.

– Мой народ делает всё, что необходимо, чтобы выжить! – сказал он. – Тебе ли не знать?

Они пошли назад к хижине – на этот раз улицей. Все молчали. Говорить было больше не о чем.

После нескольких часов драгоценного сна Брим отвёз их в пещеру.

Они доехали верхом до ложбины, расчищенной от деревьев. Лесной Демон уже ждал их, непринуждённо опустив голову и скрестив на груди руки-ветви. Он не подал виду, что заметил, как они приехали. Рядом с ним над входом в пещеру висела клетка, сплетённая из толстых, гибких корней. Канат, на котором висела клетка, проходил через несколько блоков, прикреплённых к толстому деревянному столбу, и вёл к большому деревянному колесу, на которое был намотан. Несколько Преданных ждали, готовясь спускать клетку под землю.

Кара обратила внимание, что места в клетке только на одного, и у неё засосало под ложечкой. Ей живо вспомнились часы, проведённые в тёмном Колодце. «Значит, я буду там одна», – подумала она, пытаясь выровнять внезапно участившееся дыхание.

Кара посмотрела на ноги Сордуса и увидела мелькнувшую на миг из-под плаща трёхпалую когтистую лапу, одетую прочной чёрной корой. Змееподобные корни врастали в ступню и в подошву, снизу и по бокам, крепко притягивая его к земле.

«Он соединён с почвой, он часть её».

Кара как раз задумалась о том, для чего могло бы пригодиться это знание, когда Сордус поднял голову и смерил её взглядом безжалостных зелёных глаз, что, казалось, парили во тьме под капюшоном.

Кара отвернулась.

Лесной Демон махнул рукой – и к ним спустились две лианы с петлями на концах. Кара заслонила собой братишку, гадая, какой ещё новый ужас их ожидает, однако лианы просто повисли перед ними на манер качелей.

– Садись, вексари, – велел Сордус. – Тебе следует кое-что узнать, прежде чем ты войдёшь в пещеру.

Кара с Таффом сели. Сордус отвернулся, как бы не зная, с чего начать. Поскольку молчание затягивалось, Тафф принялся рассеянно болтать ногами и расплылся в улыбке, когда лиана стала раскачиваться всё выше и выше.

– Перестань! – прошипела Кара.

Тафф проскрёб ногами по земле и остановился.

– Иногда ты такая скучная! – заметил он.

Когда Сордус, наконец, заговорил, его голос звучал мягче, чем когда-либо прежде. Нельзя сказать, что он сделался человеческим, но подобие вышло вполне убедительное.

– Я почувствовал твоё могущество ещё много лет назад. В ту ночь, когда умерла твоя мать. В ту ночь, когда ты впервые использовала свой дар, заставив ночного искателя скрыть твои магические способности. Даже если ты сделала это непреднамеренно, это было проявление потрясающего чувства самосохранения – и без гримуара! Я понял, что ты обладаешь могуществом вексари, а это и впрямь большая редкость. Но я не знал, насколько уникальны твои способности, пока ты не убила Бэйли Риддла.

Каре тогда было всего пять лет, тем не менее она на редкость отчётливо помнила человека, который в ту ночь выволок её из кроватки. Мало того, что Бэйли Риддл притащил Кару на казнь – он потом ещё позволил себе глумиться над маминой смертью, как будто это всё шутки.

– Я его ненавидела, – признала она, – но я не причиняла ему никакого вреда.

– Уверена? – спросил Сордус. – А помнишь ту ночь после смерти твоей матери? Помнишь сон, что тебе приснился? Разумеется, сильнее всего ты ненавидела фен-де Стоуна, но в твою податливую головёнку вбили, что фен-де следует уважать, несмотря ни на что. Ты не могла себе представить, что с ним что-нибудь случится. Но Бэйли Риддл был просто жестокий, незначительный человечишка. А тебе было необходимо кого-то покарать. И поскольку ты была слишком маленькая, чтобы сделать это самой, ты представила, как он умирает в зубах ужасного зверя…

– Перестань! – сказала Кара.