Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Уход от проблемы — не решение. Эдисон говорил: «Почему у меня все получается? Не пользуюсь устарелым методом проб и ошибок, применяю метод проб и находок». Насчет находок посмотрим, а известных ошибок надо избегать. Что я и делаю, стараясь изо всех сил. И буду делать, хоть режьте.

— Как освободить дядю Люсика и царевен? — проговорил я.

— Можно войти в пещеру с другой стороны, — предложил Юлиан.

— Если бы помнить, где это… — Я ударил себя по лбу: — Ты знаешь?

— Конечно. Стая не раз там ночевала, когда не успевала добраться до дома.

— Веди.

Мы полезли в гору.

Скользкие покатые камни старались сбросить отвыкшие от прямохождения ноги. Тело стремилось опуститься на четвереньки. Спасали котомки с квази-репой. Они спадали с опускавшейся спины, позвоночник вновь выпрямлялся. Юлиан помогал нам обоим, подтаскивая вверх или поддерживая снизу. Он зарабатывал билет в рай.

— Почему стая не оставалась в этой ближней пещере? — недоуменно вздернулись бровки Томы, не понимавшей того, что мне, например, объяснять не требовалось. — Это же ближе к любой еде в округе. Не нужно каждый раз переться к вершине и потом столько времени спускаться обратно.

— Ближе не только к еде, но и к врагам, — ввернул я очевидное.

— Внутренние размеры здесь намного меньше, — дополнил Юлиан. — Легко взять в кольцо. И с водой проблемы.

Бескомпромиссная мужская логика насмерть задавила витиевато-мечтательную женскую, что металась между «выжить любой ценой» и «на фига такие сложности». Тома умолкла.

До нужного места добрались к вечеру. Половина запасов был съедена по дороге, остатки мы переложили в одну державшуюся котомку, остальные расползлись от дождя и нагрузки.

Обтекающий каплями и струйками Юлиан раскидал утрамбованные в камень коряги.

— Здесь. Только осторожно, там на два роста вниз отвесно.

— Помню. — Я заглянул в узкую дыру.

Он меряет ростами. Нужно обучить метрической системе, чтобы, как все местные, в метрах и килограммах. Абсурд какой-то. Целый мир абсурда. Может, мне все снится? Другого объяснения не вижу.

Я привычно ущипнул себя. Больно.

— Что с тобой? — удивился Юлиан непонятному поступку.

— Не надейся, — усмехнулась Тома.

— Лезь вперед, — сказал я парню, не ввязываясь в ненужные разговоры, — подстрахуешь.

Он не возражал. Грязноватый палец с обгрызенным когтем показал на раздвинутые коряги:

— Не забудьте лаз прикрыть. Если стая увидит, то все поймет.

— А не лучше ли для нас, если стая столкнется с рыкцарями? — предположила Тома.

— Мы окажемся между, — напомнил я.

— А мы спрячемся, — с упрямством наивного ребенка заявила Тома.

Я мысленно закатил глаза.

Ноги Юлиана расперлись в стенки, он скользнул вниз. Через миг раздался гулкий стук ног о камень и всплеск разлетевшихся брызг. Видимо, сверху натекла немалая лужа.

— Все в порядке, здесь никого, — негромко донеслось снизу. — Давайте, жду.

Второй отправилась Тома. Поддержав за руку, я помог влезть в отверстие. С ее макушки ручьи лились по темным прядям на грудь, плечи, руки, ноги и далее прямо в лицо ждавшего внизу Юлиана. Тот отплевывался, но стоял. Что-то в нем есть, однако. То ли хорошее, то ли плохое, которое притворяется хорошим.

Дождавшись, когда внизу Тому подхватили крепкие руки, я подал котомку, затем стянул коряги на лаз, нырнул в него и в меру сил заделал над собой отверстие. Юлиан помог мне безопасно приземлиться.

Глаза ничего не видели.

— Держитесь друг за друга, — взял на себя командование наш человеко-зверь.

Внюхиваясь, он двинулся вперед, ведя Тому, она тянула за собой меня. Шли молча, осторожно, надолго замирая после каждого случайного шороха. Мои глаза постепенно привыкли к рассеянному свету, различая хотя бы очертания того, куда идем.

Чем ближе к главному залу, тем становилось светлее.

Ладонь Юлиана вскинулась, привлекая внимание, палец указал вперед и вниз, потом прижался к губам. Через несколько неслышных шагов мы замерли на вершине большого камня. С него открывался вид на выход из главного зала. Словно в ложе в театре. Если не выдадим себя звуком, то наш ход во тьме под сводом ни за что не обнаружить.

Прижавшись боками, мы опустились на колени и локти. Лица глядели вниз.

Когда вели учениц, я насчитал девятнадцать рыкцарей. Еще сколько-то ждало в пещере. Значит, всего их от двух десятков до пугающей бесконечности. И как только поместились? Пещера не предполагала такого количества постояльцев.

В главном зале стоял гул голосов, но ничего конкретного не пробивалось. Говорили многие, одновременно, негромко. Голоса учениц не слышны. Не увели ли их куда-то, пока мы обходили и пробирались внутрь?

В ночь? В дождь? В горах, где кроме пещеры человолков — никакого жилья в округе?

А если снова выгнали стаю из логова и отправились туда?

Ответы могло дать только терпение. Поняв, что мы здесь надолго, Юлиан достал и разломал на несколько частей один корнеплод, все взяли по кусочку. Едва захрумкав, челюсти застыли: в проходе появился рыкцарь. Пройдя под нашим камнем-балконом, он присел у противоположной стены и долго кряхтел.

Гад, весь аппетит испортил. Когда повеселевший разбойник вернулся к своим, я через силу проглотил кусок.

Вот, значит, для чего используют это помещение.

В течение некоторого времени трое выходили сюда помочиться в угол. Ливень мешал им делать это снаружи или лень, не знаю. Мы ждали. Чего-то. Кто умеет ждать, дожидается. И дождались. Разбойники вывели одну из учениц.

Тома толкнула меня в бок и одними губами сказала:

«Варвара!»

Я тоже узнал и, вспоминая наше похищение Борзым энд Ко, стал ждать неприятностей. Но нет, здесь все было спокойно, достойно, никто ни на что не покушался. Эти рыкцари относились к пленницам с уважением. Страж остался в проходе, Варвара прошла вглубь.

Я наблюдал за стражем.

Типичный местный бандит с большой дороги. Кожаные сапоги. Кожано-меховые доспехи с вкраплениями медных блях поверх рубахи и юбки. Бронзовый меч в руке, которым он поигрывал, со свистом рубя воздух. Гнука не было — наверное, его оставили в зале, не таскать же среди каменюк в тесных проходах. Но гнук должен быть, это столь же необходимый для выживания атрибут рыкцаря, как доспехи и шлем у царисского воинства, женский пол у пришельцев и умение вовремя заплакать у самих женщин.

— Скоро? — поторопил конвоир.

— Сейчас.

Как все пленницы, Варвара была без лат, только в штанах и рубашке. На ногах легкие мокасины. В школе мы ходили без обуви. Или рыкцари сжалились, или в школе до захвата ввели зимнюю форму.

Что школа захвачена — факт. Внутри никто не смог бы взять всех разом, включая распорядителя. Он не покидал школьных пределов без исключительной надобности.