Ника Ракитина - Завтрашний Ветер. Луна-и-Звезда [СИ]

Пикстар тряхнула головой.

— Говорят, в одной из шахт квама несут золотые яйца. И тот, кто их найдет… — данмерка многозначительно замолчала. Проглотила несколько ложек супу.

— А еще в развалинах двемерской башни у самого поселка живет злой волшебник Сорквильд Ворон. Он хранит у себя маску Клавикуса Вайла, даэдра, который часто появляется в компании лохматого пса. Ту маску, что, несмотря на собственное уродство, дарует несравненную красоту надевшему ее. Она черная, блестящая и рогатая, с усами на личине. И кстати, в ней изображена Альмалексия — на столбах, подпирающих Призрачный Предел.

— Двемерская… — повторила Эдвина зачарованно, обращая глаза к огоньку на волнах.

— Зря ты это, — хрипло сказал босмер Звездочке. — Теперь нам придется завернуть на Дагон-Фелл, а я моря страх как боюсь.

Так далеко им плыть не пришлось, но даже путь вдоль берега Зайчик провел с закрытыми глазами, вцепившись в борт лодки, как вцепляется в дерево напуганный кот, и зеленея лицом, ровно тростник. Правда, перед этим он аккуратно уложил среди вещей лук, завернутый в просмоленное рядно, чтобы тот не пострадал от морской воды.

Босмер так спешил покинуть лодку, когда она ткнулась в песок, что не устоял на ногах.

Поднялся, пошатываясь, подхватил кладь и, сопя от жалости к себе, стал взбираться на склон, за которым скрывалось стойбище Уршилаку. С ним едва не столкнулась бегущая навстречу Тинувиэль — та самая найдена, которую Аррайда спасала от скального наездника. Девочка раскраснелась от спешки, разноцветные глазищи сверкали, а черная тощая коса прыгала и била по спине. Девочка обогнула босмера и Звездочку, коротко кивнула Черриму и обхватила Аррайду тощенькими руками. Подняла кверху счастливые глаза.

— Тетя Нибани сказала, что ты приедешь, и послала тебя встречать.

И стеснительно потупилась.

Арайда кинула в сумку-невидимку латную рукавицу, порылась и вытащила на свет бусики сенчальской бирюзы. Протянула девочке. Та зарделась. Сняла с шеи низку витых продолговатых ракушек, а из кошелька у пояса вытянула горсть сердолика и халцедона. Сопя, сунула подношения Аррайде.

— Я сама собирала. Тебе. И ракушки красила.

— Спасибо, — серьезно ответила та. Ремешком повесила на руку шлем, сгрузив в него камни, а синие ракушки надела на шею, поверх доспеха. Лин хихикнул, Черрим показал ему кулак. А девочка вцепилась в ладонь Аррайды и за руку повела ее к шатрам, беспрерывно болтая.

— А у нас гуарчики маленькие… пушистые… белые родились. Тетя Ниб говорит, белые — к счастью. Хотя они все рождаются белые… А у тебя… А где… А…

Наемница терпеливо отвечала.

— Из тебя получилась бы хорошая мать, — заметила Эдвина негромко Аррайде в спину. Черрим неодобрительно покрутил башкой в вороте двемерской кирасы, предлагая оставить подругу в покое.

Попытку всем набиться в свой шатер провидица Нибани Меса пресекла самым решительным образом.

— Но я голоден, — попытался воззвать к ее доброте Зайчик, раскрасневшийся и пыхтящий, но уже начисто забывший о морской болезни. Нибани выставила на белый камень у входа здоровенную сковородку с яичницей и опустила полог у них перед носом, забрав Аррайду с собой.

— И что мне теперь, руками есть? — озаботился босмер.

— У настоящего воина главное при себе всегда, — Черрим вытянул ложку из-за голенища сабатона. — Приступим здесь или к морю спустимся?

— Навидался я твоего моря… по самую плешь, — буркнул Зайчик.

Смеясь и подтрунивая друг над другом, они позавтракали яичницей и хлебом и запили ледяной суджаммой, что им поднесла в высоком кувшине Тинувиэль. Босмер корочкой собрал масло со сковороды и забросил корочку в рот. Сыто рыгнул. Прислонился спиной к камню, вытянул ноги и закрыл глаза. Тьермэйлин, глядя на него, широко зевнул, едва не вывихивая челюсть. Эдвина фыркнула, закатала рукава и взялась мыть посуду. Черрим раскачивался на корточках, дергая ухом, над которым вилась назойливая муха. Звездочка вообще куда-то исчезла.

Наконец, Аррайда вышла, отбросив полог шатра. Зайчик тут же вскочил, вытирая потные ладошки о штаны, и обошел вокруг нее, точно выискивая приметы божественности, чтобы при малейшем их признаке бухнуться на колени. Но Аррайда выглядела лишь сердито и раздосадованно. Зыркнула на лучника и повернулась к остальным.

— Там была еще одна гора.

— Что-о?!

— Если взобраться на гору, за ней обязательно найдется другая.

Она поглядела на чисто вымытую, блестящую сковородку в руках Эдвины.

— Я хочу есть.

Мало кто откажется от второго завтрака на свежем воздухе. Несмотря на страдания Зайчика, на этот раз они спустились к морю, и глядя на катящиеся на берег серые вспененные валы, Аррайда передала друзьям то, что сказала ей Нибани Меса.

— То есть, она признала, что чужак может быть Нереварином. Уже хорошо, — похлопал подругу по руке Черрим.

— И что же тут хорошего? — напустилась на хаджита Эдвина. — «Я поведу тебя по пути пророчеств… А не пошла бы ты… к Сул-Матуулу?»

— Дикие культуры всегда испытывают своих избранников, — флегматично заметил, глядя в небо, Тьермэйлин.

— И это всегда плохо кончается! — выкрикнул Зайчик. И уставился на Аррайду испуганными глазами: — А когда ты к нему пойдешь?

— Вечером. Его нет сейчас в лагере. В стаде прибавление, и Сул-Матуул возглавил охоту против тварей, чтобы не нападали на малышей.

— Так чего мы сидим? — пружинисто подпрыгнул Черрим. — Куда они пошли?

Аррайда указала рукой на ту низину, где уршилаки держали гуарье стадо.

— Охотники не собирались уходить далеко, просто хищников отогнать.

Черрим сощурился, выглядывая парящих на краю взгляда скальных наездников.

— Поучаствуем? Не валяться же целый день пузом кверху!

Эдвина ухмыльнулась:

— А то. До смерти хочу опробовать пару новых заклинаний.

— А я — здешние травы на ваших царапинах, — пробурчал Тьермэйлин, отмеривая широкие шаги на холм к стойбищу. Босмер скачками понесся за ним, поминая лук, забытый у шатра.

Собрались быстро. Пикстар искать не стали. В конце концов, та не маленький ребенок, сумеет о себе позаботиться. Зайчик, разрываемый противоречиями, еле плелся за остальными. Но в охоте оказался едва ли не лучшим и удостоился молчаливого одобрения вождя Уршилаку.

Трупы чудовищ стянули в загодя отрытую яму и забросали камнями. Аррайда трудилась наравне со всеми. И ей досталась улыбка, изредка освещающая точно рубленное из серого камня лицо Сул-Матуула.

Закончив, они пошли к морю, чтобы смыть грязь и кровь. Уршилаки бросались в море прямо в одежде. У кого были доспехи — сняли и оставили их на песке. Там же озирали берег и небо несколько бдительных караульщиков, которых после сменили, чтобы дать выкупаться и им. От рыб-убийц мелководье здесь отгораживала сетка на прочных кольях, глубоко вбитых в грунт. Но Зайчик с Эдвиной в воду все равно не полезли, обойдясь чистящим заклинанием Тьермэйлина.