Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Она что, сама это тебе сказала? Она хочет, чтобы я… — Пётр понял, что судьбу, конечно, можно переписать. Но не напрочь. Во всяком случае, интерес Спасакукоцкого к Эльзе Капитановой был точно предопределён судьбой, и здесь, похоже, тётя Эльза не ошибалась. И наивно было бы полагать, что только сегодня, оказавшись облитым её чаем и измазанным её булочкой, он впервые внимательно рассмотрел, сколь прелестны вздёрнутый носик и конопушки Эльзы. — Что, она хочет, чтобы я встретил её у подъезда?

— Именно. Но сама она стесняется. Пригласи её после физкультуры, когда она будет идти в раздевалку. Скажи, что приглашаешь её пойти вместе и что будешь ждать возле её подъезда.

— Здесь? После физкультуры? При всех? — он с ужасом обвёл взглядом оба класса, толкущихся на волейбольной площадке и заполненном песком отсеке для прыжков в длину. — Может, лучше просто прийти к подъезду?

— Можно, конечно, — вяло согласился Пётр. Он подумал о том, что Эльза действительно может прежде договориться с кем-то другим о том, чтобы её дождались у подъезда. Например, с Русланом Зайченко.

Желая уйти от щепетильной темы, Спа-сакукоцкий снова уткнулся носом в тетрадку. Пётр между тем снова стал следить за происходящим на волейбольной площадке. Физрук ушёл принимать зачёт у тех, кто прыгал возле песчаной насыпи, и старшеклассники, оставшись без присмотра, превратили организованную им игру в волейбол в ленивое перекидывание мячиками. Зайченко о чём-то эмоционально разговаривал с Эльзой, накручивая на палец её длинную прядь. По лицу Эльзы можно было догадаться, что то, что говорит ей Зайченко, с одной стороны, ей нравится, с другой — невероятно пугает. Было заметно, что Зайченко преследует какую-то цель. Точнее, что его интерес к Эльзе направлен на то, чтобы в чём-то убедить ее. Иначе почему она то и дело замолкала, давая понять Руслану, что должен замолчать и он, когда к ним приближался кто-то из одноклассников.

Пётр отметил, что разговор не иссяк и тогда, когда физрук объявил, что урок закончен и все могут быть свободны. Эльза двинулась в сторону своей девчоночьей компании. Похоже, ей казалось, что лучше сейчас вообще удалиться от Руслана, но, судя по всему, он сказал ей что-то такое, что она вообще утратила дар речи.

Заметив её замешательство, Зайченко резко ускорил шаг и, обогнав её, скрылся в раздевалке. Пётр выжидательно обернулся к Спасакукоцкому. Тот сидел недвижный, словно статуя, грустно провожая Эльзу прежним коровьим взглядом.

Отойдя в сторону, Пётр поднял с земли выдранную из дневника какого-то нерадивого ученика страницу с «неудом». Раздалась привычная трель, и в руках Петра снова очутилась фотография будущего семейства Спасакукоцких. Петру показалось, что изображение Гражины потускнело, выцвело, почти слилось с ярко-зелёным фоном весенней листвы школьного сада.

Убедившись, что Георгий Спасакукоцкий остаётся глух к его увещеваниям, Пётр решил зайти с другой стороны. Хотя тут же представил, сколь комичны и нелепы будут выглядеть его попытки остановить Эльзу Капитанову на улице и рассказать ей о пламенных чувствах Георгия Спасакукоцкого — посмешища всей школы. Да и кто их знает, нравы этих школьников семидесятых! Скажем, в школе номер семь старшеклассница не удивилась бы, если бы мальчишка двенадцати лет вознамерился сообщить ей нечто весьма важное.

Оставалась одна надежда — Волшебный Свисток. Он уже и без того сделал немало, заставив Эльзу буквально расшвырять по столику свой завтрак, а Спасакукоцкого остолбенеть. Но что он мог придумать теперь? Неужели снова вырвать из рук Эльзы какой-нибудь тяжёлый предмет и запустить им в Спасакукоцкого?

Однако другого выхода попросту не было. Дождавшись, пока Эльза переоденется и снова появится в школьном вестибюле, Пётр поднёс Свисток к губам. На этот раз в его руках оказалась заколка Эльзы, оказалась так быстро, что Пётр даже не успел рассмотреть выражение лица «тёти Эльзы», когда она поняла, что волосы её ничего больше не удерживает, между тем звука падения заколки на пол она не могла услышать, поскольку его и не было. Повертев заколку, Пётр бегом бросился следом за Спасакукоц-ким. Тот вместе с несколькими мальчиками помладше и пухлой важной девочкой в очках поджидал преподавателя возле кабинета литературы.

Не тратя времени на объяснения, Пётр оттащил своего будущего дядю в сторону.

— Смотри, — он ткнул пальцем в окно, за которым была видна Эльза, наискось пересекающая школьный двор. Волосы её развевались по плечам. — Догони её и отдай ей это. Скажи, что нашёл на волейбольной площадке. Скажи… Ну ты понял…

— А откуда я тогда узнал, что это её заколка? — Спасакукоцкий в этот момент меньше всего походил на человека всерьёз верящего в пришельцев из космоса и в магические заклинания, которым обучался его брат.

— Да какая разница, придурок?! У неё даже мысли такой не возникнет, потому что это действительно её заколка. И она её только что потеряла…

Спасакукоцкий мучительно соображал. Пётр готов был потерять терпение и уже пожалел, что понадеялся на этого тугодума, как вдруг Спасакукоцкий, сделав несколько нерешительных шагов в сторону лестничной клетки, сорвался с места и, неуклюже загребая ногами, побежал за Капитановой. Пётр видел, как он догнал её, как протянул заколку, как та уставилась на него не менее изумлённо, чем утром в буфете…

И тут их догнал Руслан Зайченко. Он с ходу встряхнул Спасакукоцкого за плечо. Очевидно, насмешки, услышанные «дядей Жоржем», были столь язвительны, что, даже не кивнув на прощанье Эльзе, он втянул голову в плечи и поплёлся прочь.

Пётр решительно направился к нему, когда Спасакукоцкий появился в коридоре, однако тот на него даже не взглянул. Он молча поднял с пола портфель и, развернувшись, пошёл домой. Судя по всему, ему больше не хотелось общаться с любителями фантастической литературы.

— Послушай, Жор, на бал ты хоть успел пригласить её? — неуверенно спросил Пётр, сознавая всю нелепость вопроса.

— Я на него и сам не пойду, — ответил Спасакукоцкий, стараясь не уронить достоинства хотя бы перед мальчиком из младшего класса.

…Пётр бежал по переулку, заклинанием Ускорения придав скорости самому себе. Огорчённый Ситников отправился восвояси — колдовать над машиной времени, в которой ему, изобретателю, с учётом поправки на двадцать пять лет понятно было далеко не всё. Но нагнать Эльзу Пётр смог лишь у самого дома.

Трель Свистка, которой она, впрочем, не услышала, на какое-то время заставила её замереть неподвижно. Пётр обежал её слева, — плюхнулся на скамеечку и позволил Свистку снова стать самим собой, то есть пучеглазым медным забавным уродцем с глазками на пружинках и ушками-локаторами.