Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Короче, так, — начал Пётр без лишних предисловий. — Я сейчас говорил с Эльзой. Ты просто болван, если не понимаешь, что ей нужна помощь, и она просит тебя, потому что не связываться же ей с этими парнями, которые ходят перед Зайченко на задних лапах. И потом, я тоже пойду встречать Эльзу вместе с тобой. Я же тебе сказал, мы с ней друзья.

Минут пять Пётр объяснял нахмурившемуся Спасакукоцкому, что же именно предстоит им сегодня сделать для Капитановой. Спасакукоцкий был просто в ужасе оттого, что с Зайченко намечалась дуэль. Обещанное присутствие Петра его мало успокаивало.

— Но не могу же я всё время на балу ходить за ней хвостом, молчать и сопеть. Надо же мне с ней о чём-то говорить.

Теперь в ужас пришёл Пётр.

— Слушай, ты вообще когда-нибудь говорил с девчонками?

— Не-а… — честно сознался Спасакукоцкий.

— Не вопрос! Говорить буду я! — раздалось из кармана.

Петру снова пришлось многозначительно прижать карман локтем. Похоже, что действительно из всех участников этого мыльного сериала Свистку удавалось развлечь Эльзу лучше всех.

— Для начала скажешь ей, что у неё потрясающее платье! Девчонки это любят. (Про себя Пётр хмыкнул: это платье, в отличие от свадебного, тётя Эльза хранила в шкафу всю свою жизнь, и его демонстрация набила оскомину её детям так же, как многократный рассказ о свидании с отцом на балу «Пока не разведены мосты». Платье, по мнению Гражины, было просто ужасно, и это единственное, в чём Пётр был с двоюродной сестрой солидарен.) Скажешь, что она обворожительна. Что этот случай послан свыше, что провидение вдохновило тебя прийти встретить её, что ты предчувствуешь, что этот бал окажется судьбоносным… Ну ты же, в конце концов, пишешь фантастические рассказы!

— Да, но в них нет девчонок. Тем более Капитановой.

Спасакукоцкий чуть не довёл Петра до смеховых колик тем, что вытащил записную книжку и стал стремительно записывать туда за Петром все его красивые комплименты.

— А потом? Не буду же я весь бал расхваливать платье?

— Будешь расхваливать что-нибудь другое. Будешь расхваливать то, как она танцует.

— Танцует? Мне что, надо будет с ней танцевать? — в голосе дяди Жоржа прозвучало искреннее страдание.

— Естественно. Потому что, если ты весь бал намереваешься просидеть с ней в уголке, её пригласит танцевать Зайченко, и она не утерпит. Эльза не из тех, кому нравится оставаться в тени. (Про себя Пётр добавил: «Была».)

— А… если я покажу ей свои рассказы?

— Покажешь, ну конечно, покажешь. Только не сегодня, не на балу. — Не хватало ещё, чтобы Спасакукоцкий припёрся на танцульки со своими бухгалтерскими тетрадками. — Ты скажи ей, что ты их пишешь. И скажи, что хочешь ей показать. Спроси, можно ли прийти к ней и принести рассказы.

— Ладно… — Перспектива завоёвывать Эльзу своей писаниной казалась Георгию более радужной, чем необходимость с ней танцевать. — А можно, я не буду ждать её после бала и провожать, а уйду раньше? По телевизору кино фантастическое вечером будет…

— Этого Эльза тебе не простит никогда! — безапелляционно отрезал Пётр. — Ей необходимо, чтобы сегодня, после этого бала, к которому она столько готовилась, её провожал домой мальчишка, который ей нравится. И этот мальчишка — ты.

…В назначенное время Спасакукоцкий и Пётр ошивались у подъезда. Пётр решил, что он выглядит куда респектабельнее Спасакукоцкого в дедушкином пиджаке, который тот сдуру на себя напялил, — очевидно, в нём он казался себе солиднее. Эльза, как и пообещала Петру, появилась на пятнадцать минут раньше времени, в которое, предполагалось, может объявиться Зайченко со своей компанией.

— Вперёд! — прошипел Ларин Пётр, несколько поотстав. Должен же был Спасакукоцкий, о страстных чувствах которого он столько рассказывал Эльзе, как-нибудь себя проявить.

Но земля зашаталась у него под ногами, когда он увидел, что Спасакукоцкий вытаскивает из кармана записную книжку.

— Меня вдохновило привидение! — Эльза вытаращила глаза, и губы её задрожали от сдерживаемого смеха. — Меня послало твоё привидение. Этот бал может стать… — Спасакукоцкий посмотрел в книжку, — несносным… судьбоносным… Я твоё привидение… Я проведу тебя… До школы. — Дойдя до конца фразы, Спасакукоцкий перешёл на беспомощный шёпот и шумно выдохнул.

— Ты — моё привидение? Да, похоже. А где то маленькое медное привидение, которое было сегодня с моим новым приятелем? — Эльза, выглядывая из-за Спасакукоцкого, нашла взглядом Петра и приветственно помахала ему. Потом она выхватила из дрожащих рук «дяди Жоржа» записную книжку и с улыбкой стала разбирать каракули, записанные под диктовку Петра.

— Привет, Эльза, — стараясь казаться как можно более уверенным, Пётр направился к парочке, которая не подавала никаких признаков скорейшего превращения во влюблённую парочку. — Давайте, время ещё есть, зайдём выпьем по молочному коктейлю.

— Угу! — кивнул головой Спасакукоцкий. Его больше устраивало, чтобы Пётр взял на себя роль тамады.

Петру же не терпелось как можно быстрее унести ноги от подъезда, где с минуты на минуту мог появиться Зайченко.

По залитой солнцем пыльной улочке все трое направились в сторону «Чебурашки».

Слушая, как в кармане Спасакукоцкого звенит мелочь, Пётр обрадовался, что не придётся снова колдовать на виду у всех, превращая в монетки какие-нибудь Эльзины булавки. Безлюдная окраина поражала своим спокойствием. Пётр подумал, что теперь здесь всё по-иному, и бедные молодые мамаши, выведшие погулять своих чад, должны вертеть головами во все стороны, следя за тем, чтобы какая-нибудь иномарка или скутер не извергнули на их малышей облако чада и гари.

Спасакукоцкий утратил дар речи, и Пётр воспользовался паузой, чтобы максимально выведать у Эльзы подробности предстоящего бала. Оказалось, что терпеть скучный концерт школьников («Интересное, всякие ВИА, будет только в конце», — уточнила Эльза) придётся почти полтора часа. Пётр забеспокоился — будет Спасакукоцкий всё это время болтать с Эльзой или сидеть рядом с ней с каменным лицом. Даже если так — догадается ли он невзначай зажать незаметно её руку в своей.

В «Чебурашке» Пётр бесцеремонно ухватил Эльзу за руку и потащил в дальний уголок, предоставляя Спасакукоцкому расплачиваться за коктейли. Тот уже сгрёб сдачу и замер в ожидании, пока продавщица наполнит третий стакан, когда шумно отворилась дверь и Руслан Зайченко со своей неизменной свитой вырос на пороге.

— Спасакукоцкий? — злобно удивился тот. — Куда это ты так вырядился? Уж не на бал ли идёшь?

Бледнея, Спасакукоцкий попытался схватить три стакана и ретироваться в сторону занятого Петром столика. Однако для всех стаканов сразу его ладоней не хватало. Тогда, ограничившись двумя, он спешно пошёл в угол, где сидели Эльза, лицо которой сразу напряглось, и Пётр, оценивающе разглядывающий Зайченко. Разумеется, Зайченко немедленно схватил третий стакан и выдул его так, будто там пенился не молочный коктейль, а свежее пиво.