Ярослав Морозов - Ларин Петр и машина времени

— Девочки, на минутку…

Юные дамы не успели даже опешить. Пётр почти вырвал у одной из них самокат. Ставя ногу на перекладину, он начал читать заклинание Ускорения, сбиваясь от волнения и спешки. И тут совершенно неожиданно для него самокат взмыл вверх. Похоже, в этом времени любой транспорт имел в своей основе что-то наподобие магнитной подушки. Пётр с трудом удержал равновесие, чувствуя, как отчаянно застучало сердце и замолотило в висках, — самокат, точнее, летающий самокат набирал высоту. Пётр глянул вниз и понял, что этого лучше не делать. Он едва увильнул от пролетающего мимо раскрашенного аэромикроавтобуса и тут же едва не столкнулся с машинкой цилиндрической формы поменьше, на которой успел заметить яркую надпись «Международная почта». Внизу с сумасшедшей скоростью проносились машины, которые по каким-то причинам предпочитали ездить по земле.

Пётр попытался рассмотреть среди них ситниковскую машину времени, но понял, что это невозможно при таком стремительном движении. Однако краем глаза он увидел другое: «Руслан Зайченко-2» седлал такую же, как у него, перекладину с рулём. Самокат его выглядел очень солидно. Всё в этом времени свидетельствовало о том, что теперешние жители отдают предпочтение этому экологически безопасному виду транспорта, который, как убедился Пётр, делится на очень разные модели — совсем простые, такие, как у девочки, вынужденно давшей ему напрокат свой самокат, до такой замечательной штуки, напоминающей летающий скутер, какую седлал сейчас «Зайченко-2».

Медлить в ожидании того, пока «Зайченко-2» продемонстрирует ему возможности своего «скутера», который он незаметно для Петра оставил возле входа в кафе, Ларин Пётр не решился. Прямо над кафе он прицепился к бамперу очередной проплывающей мимо аэромаршрутки. Примечательно, что её пассажиры, выглядывающие в окна, не возмутились подобным хулиганством, а лишь приветственно заулыбались Петру. «Скоростная», — прочёл Пётр на портовом откидном мостике, поднятом вверх. Действительно, микроавтобус летел со стремительной скоростью. Преследователь Петра должен был приложить определённые усилия, чтобы хотя бы попасть в его фарватер. Однако расстояние между ним и Петром неумолимо сокращалось. Заклинание Ускорения мало могло помочь машине, вынужденной поминутно уворачиваться от десятка подобных, летящих на приличных скоростях.

Подлетая к очередному небоскрёбу из стеклопакетов и зеркал, автобус, к которому прицепился Пётр, резко набрал высоту. Оглянувшись назад, Пётр понял, что дальнейшая гонка может сложиться не в его пользу. И, понимая, что он снова переходит за рамки дозволенного Дисциплинарным Уложением, гласящим о запрете причинять без крайней необходимости вред живому существу, Пётр прочитал заклинание Повтора, искренне надеясь, что это и есть та самая крайняя необходимость. Разумеется, его преследователь не увидел выросшего перед ним небоскрёба, он видел лишь то, что и секундой раньше, — заднюю часть автомобиля с вихляющимся Петром, уцепившимся за бампер. Со страшным грохотом «Зайченко-2» влетел в один из верхних этажей административного здания, круша и калеча всё на своём пути. К счастью для себя, он успел надвинуть на голову шлем, висящий у него на спине. Разнеся в обломки значительную часть этажа, «скутер» закрутился волчком на месте и замер.

Пётр отцепился от бампера аэромикроавтобуса и завис над большой площадью возле стеклянного здания. Толпа зевак уже начала собираться внизу. Плавно спускаясь, Пётр вернулся к улице, на которой, как он помнил, должно было располагаться кафе «Дробь восемь». Девочки по-прежнему крутились возле него, с ожиданием поглядывая вверх и добывая газированную воду из полукруглого причудливого авто-мата-цилиндра.

— Спасибо, — широко улыбнулся им Пётр. — Замечательная штука.

Девчонки недоумевающе переглянулись. Странно, что кто-то может всерьёз нахваливать самую первую модель воздухоплавающего самоката, появившуюся лет восемь назад.

Ещё раз кивнув девчонкам, Пётр отошёл на несколько шагов, вертя головой по сторонам и высматривая Ситникова с машиной времени. Он не видел, с каким странным вниманием смотрел на него пожилой человек, по-прежнему стоящий возле кафе. Впервые за многие годы в памяти настоящего Руслана Зайченко зашевелилось воспоминание, которое не тревожило его с тех пор, как он был выпускником обычной школы питерской окраины. Его воспоминание не имело никакого отношения к его извечному недругу Георгию Спасакукоцкому, тем более не имело отношения к другим людям, которые то всплывали, то исчезали в его бестолковой жизни. Он вспоминал странного мальчика, который появился перед его глазами в тот день, когда он готовился многое доказать этой вертихвостке Эльзе Капитановой. Тогда появился этот странный малолетка… Подробности давней погони за странным мальчиком на подобии самодельного самоката всплыли перед ним с прежней яркостью. Но тут вежливый голос прервал его воспоминания, и вежливое «Здравствуйте!» привлекло к себе его внимание. Юный Макс в огромной ярко-красной куртке с капюшоном, на котором позванивали брелоки, выходил из кафе, радуясь неожиданному избавлению. Брезгливо посмотрев на сына своих соседей, старый Зайченко не удостоил его ответом, однако секунду спустя спохватился и бросился вперёд, впиваясь взглядом в спину такого же мальчика в такой же дурацкой багряной блестящей куртке. Тот мальчик вертел головой по сторонам и был как две капли воды похож на мальчика, который только что с ним поздоровался.

— Боже, — пробормотал потрясённый Зайченко. — Их двое.

Помня о запрете Ситникова на чрезмерное любопытство и тем более на новые знакомства, Ларин Пётр решил не искушать на сегодня судьбу. Внимательно осмотревшись, он сообразил, что находится не так уж далеко от того места, где буквально прошлой ночью Ситников помогал ему вернуться из далёкого (теперь в особенности) 1977 года. Где-то здесь должна быть та самая водокачка. Пётр зашагал быстрее. И действительно, минут через восемь он увидел её очертания. Похоже было, что во всей окрестности это единственное сооружение, которое нисколько не изменилось.

Пётр подошёл поближе. Нет, кое-что новенькое всё же появилось. На отремонтированной ограде, которой теперь была обнесена водокачка, красовалась мемориальная доска, из которой следовало, что где-то здесь, в давно несуществующих промышленных окраинных кварталах, родился в своё время бывший мэр Санкт-Петербурга Владимир Ярошенко, сделавший невиданно много для благосостояния города, особенно для сохранения исторических памятников. Пётр удивился ещё больше, когда к нему подошёл пройдошливый старичок и, суя в руку какую-то бумажку, попросил дать немного мелочи на «спасение», как он выразился, исторического памятника — старинной водокачки, которая, по его словам, сильно пострадала пятьдесят лет назад, после того, как в неё ударила молния.