Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

– Ты ничего не слышал? – спросил Билли.

Снова те порывы и то, что летало, как целлофан? Да, но и что-то еще. Внизу раздались звериный вой, скулеж, кашель лис.

– Нас учуяли, – торопливо сказал Дейн. Из переулка что-то поднялось. Налетела составная сущность. Голуби – серые колченогие птицы Лондона – прорвали неистовой стаей маскировочную дымку, нафишкованную Дейном, щебетали в панической агрессии. Бомбардировали их взрывами пернатой и когтистой грязи.

– Сюда! – услышал Билли.

– Бля , гарь Коула, это она нас пометила, – сказал Дейн. – Быстрей .

Снизу что-то поднималось. Бетон растрескался от дрожи. Разболтались болты, державшие их галерею.

– Господи! – закричал Билли. – Они нас уронят!

Они спустились по первой лестнице в едва управляемых падениях. Против них выступили чьи-то силы. Билли и Дейн обошли поле сражения, удивленных доморощенных волшебников и подмастерий пророков. Птицы так и не отставали, принимая какую-то совокупную рептильную форму.

Ситуация охренительно определенно приобретала нежеланный оборот. Она всегда знала, что это рискованный план, но добросовестно ему следовала. Он не казался дебильным, попробовать стоило. Коллингсвуд, все еще чуть ли не топая ногами из-за смехотворно профессионального побега Мардж – «на чьих умениях паразитируешь, подруга?», – не ожидала, что ее с Варди прирученные концы света выйдут из-под контроля.

Она орала приданному ей офицеру пошевеливаться, орала в спрятанный микрофон, требуя предложений и команд Бэрона, но из-за помех ли, магии ли, его ли растерянности в ответ была только тишина. Если он и отдавал приказы, она понятия не имела какие. Не знала, где его искать. Знание, что за происходящим наблюдают и другие рассеянные полицейские ячейки, ее не успокаивало. Если уж ей пришлось туго…

– Тащись сюда, жопа тупая! – Молодой человек попытался подчиниться. Он был не SO19. Без оружия. А ведь она на это жаловалась. Что ему делать, сумку за ней носить? Все, что он мог, – таращиться на воющие и воюющие небеса.

– … Тату… неуд… не пойму… чертов… – сказал Бэрон – или какая-то подражающая Бэрону хреновина, обитающая в радиоволнах. Она и с этим сталкивалась.

– Босс, ты где? – Она бы ни за что не согласилась при самом Бэроне, но черт, как же ей тоже хотелось, чтобы Варди не пропадал именно в эту чертову ночь.

– … ту здесь, – сказал он. – Тату здесь.

Дейн направился в лабиринт Лондона. Их с Билли загоняли – и блестяще – голуби, от которых, как им казалось, они уклонялись. На маленькой площади в окружении темных домов и под стражей голых деревьев из тени вышли мужчины и женщины в муниципальной форме. На них были воздуходувки – моторы на спине, шланги, чтобы сдувать палые листья с тротуаров. Они нацелили свои устройства, как нелепое оружие. Послали на Дейна и Билли завихряющиеся порывы листвы.

– Это что за хрень? – спросил Билли. Листья хлестнули по нему. Противники двигались аккуратным строем, лиственная масса принимала форму круговерти, как шар-наживка в кольце акул. Мужчины и женщины забегали друг за друга – коллектив кукловодов. Листья, которые они лепили своими воздушными машинами, принимали грубую форму человека – мусорная поземка три метра ростом.

– Монстропасы, – сказал Дейн. Щелчки машин – и человеческая голова стала бычьей. Рога – лиственные валторны. – Убираемся отсюда, пошли.

Мужчины и женщины направили руку фигуры. Та чуть не сомкнула большие листопадные пальцы на Дейне, но он увернулся. Минотавр из воздуха и листьев ударил вихрящимся кулаком и растрескал брусчатку. В этот раз никакой мнемофилакс не пришел. Билли выстрелил, и его фазерный луч только разбросал листья.

– Берн, – сказал Дейн.

Визирь Гризамента была зависшим арахнидом на стене. Ее лицо перекосило гневом. Она бросилась на них прямо сквозь минотавра, восстановившего отверстие в ее форме.

Дейн направился обратно к эстакадам, где зрители разбегались при появлении топочущей лиственной фигуры.

– Стой! – резко крикнул Билли. Сориентировался в моменте, сделал несколько поворотов.

– Что ты делаешь? – завопил Дейн, но последовал за ним, пока по пятам шли лиственная бестия, Берн и монстропасы.

В новой кирпичной подворотне Билли нашел, что искал. Лицом к ним там, где переулок кончался мусором, глядя на Дейна и Билли с нечитаемыми чувствами, стоял панк.

Сам Тату, его свита, телохранители, придерживавшие носителя Тату, – все смотрели в другую сторону, наблюдая за последней операцией зачистки на арене. Человек раскрыл рот и уставился на Билли и Дейна.

Потом налетели порыв листьев и крики Берн, и момент затих, и Билли и Дейн оказались прямо между Тату и Берн – представителем Гризамента, старейшего и главнейшего врага Тату.

Тату услышал шок человека, который его носил, и крикнул своей свите повернуться и повернуть его. Два войска уставились на Дейна и Билли – и на друг друга. «Это там полицейские сирены на какой-то слишком далекой улице? – подумал Билли. – Это там крики блюстителей порядка?» Неважно. Лиственный минотавр по велению монстропасов встал и ударил по земле, как бык. Билли почувствовал вопрос, пробежавший между Берн и Тату, как зверек, – «может, сосредоточиться на этих двоих?» – но их рознь годами раскалывала Лондон. Слишком сильная логика, чтобы просто ее списать, – как и надеялся Билли. Так что Берн с монстропасами Гризамента и воины Тату сошлись.

Под экспертным управлением монстропасов лиственная фигура цвета осени разбежалась на несколько версией того же быкоголового человека поменьше, которые с грацией ветра бросились в бой. Долбаки были вооружены ножами и впустую кромсали листья, хватавшие их временно затвердевавшими когтями. Дейн разбил шлем выстрелом. Человек упал, за расколотым темным стеклом стал виден гигантский сжатый кулак головы. Дейн поднырнул под удар лиственного кулака и оттащил Билли. Его оружие щелкнуло. Они припали к земле у мусора на краю схватки.

– Смотри, – сказал Билли. Татуированный человек дрожал в своей куртке не по размеру, пока его телохранители столкнулись с листьями и бандитские разборки потребовали всего их внимания. Билли и Дейн переглянулись.

Билли решился. Он побежал и спазмировал, и время заикнулось, и стекло разбилось. Фазер снял одного телохранителя. Дейн следовал за ним и схватил татуированного человека, уставившегося в таком ужасе, что это было ошеломительно видеть.

– Пошел! – Дейн и Билли потащили его за собой – полузаложника, полуспасенного, – к грязному пустырю, где лежали, ожидая уборки, последние тела. Теперь там были полицейские – выкрикивавшие абсурдные угрозы ареста из темноты в темноту, а может, и метая какие-нибудь заклинания, которые в эту ночь только пшикали, как отсыревшие фейерверки. Человек в коже болтался в хватке Дейна и Билли, почти как ребенок. Он шептал. За всем этим шумом слышалось кое-что еще – рев, гнев и угрозы Тату под курткой.