Ольга Хмелевская - Дар. Золото. Часть 2

Вскоре ей надоело ждать, и она, решилась. Мотнула хвостом, плюнув на осторожность, подкралась к маленькому существу, беспомощно лежащему под боком у человека.

Пончик проснулся.

2

Странно, но в этих горах почти не было комаров. Даже возле Вессалины эти мелкие кровопийцы не давали житья, хотя там постоянные ветра. А тут Венику повезло. Иначе бы вся его физиономия уже опухла. Вместе с руками, привязанными к тонкой березе, невесть как затесавшейся в хвойный лес.

Он был выше меня головы на полторы. Стоял, зло хлюпал носом и молчал. Глаз, подбитый Машкой, заплыл и покраснел, а скула, отмеченная тем же Машкой, уже подернулась синим. Возможно, он меня не очень хорошо видел. Зато очень хорошо слышал.

­­- Тебе сколько лет? - спросил я.

Он насупился.

- Твое право молчать и дальше. Но может, стоит разобраться с твоими способностями? Я смотрю, ты представления не имеешь, как ими управлять.

- Не твое дело! - вдруг выдал он. – Ты не мозговой маг!

Я рассмеялся. Это точно, не мозговой. А «мозговой» маг еще больше скуксился.

- И что же ты видишь, когда в мозги залезаешь? – решил я спросить этого умника. – Какого цвета ниточки? Или что ты там видишь, звездочки?

- Ты дурак, да? - это он мне. – Какие ниточки? Нет никаких ниточек.

Вот это поворот.

- Ты не видишь потоков? - вслух удивился я, - Как же ты управлял… человеком?

- Слабак он! – презрение к Алабару я ощутил даже ментально. - Хуже моей Тоськи, а она только и умеет, что гавкать.

-- И многими… людьми ты управлял?

И опять Веник меня не подвел. В плане предсказуемости.

– Не твое дело!

– Ясно. Ничего ты не знаешь и не видишь.

Я повернулся уйти. Ме-едленно. Чтобы «мозговому» магу стало очень любопытно. Чтобы очень захотелось задарма узнать что-нибудь важное. Как Жаену. Надеюсь, у них это семейное. Капризные дети недалекого ума всегда попадаются на подобные уловки. А то, что Веник застрял в детском возрасте, даже в темноте заметно.

– Можно подумать ты видишь, – сказал он ехидно, – То же мне, волшебник.

– Конечно, – я снова повернулся, – Вижу. И могу управлять.

– Докажи!

Интересно, кто кого тут пытается обхитрить? Но мне и самому хотелось проверить одну догадку. Я же воздушную магию только сегодня и почувствовал. Хотя, нет, вру, почувствовал не сегодня. А вот увидел только сегодня. Несколько часов назад, когда ножик у близнеца из руки выбивал. Интересно, у меня получиться еще раз?

Я собрался, настроился, раскрыл перед собой ладонь, и представил на ней маленький вихрь. Мне очень хотелось посмотреть обычным зрением, как это выглядит.

Над ладонью, сначала медленно, нехотя, еле заметно, появилась крохотная голубая точка. Она стала увеличиваться, меняться, голубой сгусток разделился на туманные сполохи, заметался внутри себя фиолетовыми и синими росчерками и засверкал так ярко, что осветил нас обоих холодным голубым светом. Такого разноцветного «огня» я даже в Академии ни у кого не видел. Руку начало жечь, и я испуганно оборвал магический поток. Понял, что от удивления не дышу. Так, быстро берем себя в руки.

– Видел? – спросил я Веника. И не давая ему опомниться, потребовал, – Давай рассказывай, что ты чувствуешь, когда пытаешься управлять кем-то.

Парень был ошарашен. Он стоял, раскрыв рот, забыв обо всем на свете.

А мне подумалось, странные мы, все-таки, люди. Мы не видим ничего необычного, когда простой кузнец из простого железа, с помощью самого простого огня, делает удивительные вещи. Такие, как меч или нож. Которые служат людям годами. Да что там меч! Лебедка, например. Обычные люди, не маги, своими руками творят настоящее чудо, но мы глазеем на какой-то сверкающий сгусток, который исчезает через миг, и теряем при этом самообладание.

Веник закашлялся, но все же ответил:

– Сопротивляются они. И я это… – он помялся, – только скотиной управлять могу. Животными, если по правильному. И то не всеми. Этот ваш… не знаю, почему так получилось.

– А чем на меня пытался давить?

– Это… почувствовал, что ты злой. Захотел, чтобы ты меня… пожалел. И эта… передал.

– Что передал?

– Ну, эту… жалость.

Так, это… тьфу! Что у нас получается? Он умеет передавать эмоции. И синяя медь не блокирует передачу? Очень интересно. Да потому и не блокирует, что Веник не пользуется магическими потоками! Он эмпат! Причем двусторонний. Принимает чужие эмоции, и передает свои. А как же тогда ментальная магия, управление другими людьми?

– Веник, давай честно, ты сопротивление от др… нашего человека чувствовал?

Веник помялся:

– Ну… только в начале. И я его … эта… прочитал.

Я напрягся. Но быстро взял себя в руки – эмпат же, крысиные уши! – и постарался спросить безразлично:

– Интересно?

– Конечно! – самодовольно улыбнулся Веник. – У Таськи только косточки на уме, да кобели, а у этого разное. Крылья, когти, огонь. Злость тоже была. Сильная. Красиво!

Я сглотнул. Ага, в горле что-то застряло. Хорошо, что парень был занят своими ощущениями.

– Еще какой-то черный кинжал, большое озеро. Только соленое…

Погодите-ка, так Веник все-же менталист, если это увидел?

– Так ты видел или чувствовал?

– И видел, и… того… чувствовал.

– А сейчас?

– Не вижу. Но... того… чувствую.

Ясно. Менталист и эмпат. Близкие способности. Симбиот, ешкин кот! Хорошо, что слабенький. Ментальные потоки блокируются медью, а остальное у него свое. Стоп. Так у меня то же самое! Кроме… ментальных потоков. Значит, я могу передавать эмоции? Просто никогда этого не делал. Однако.

– Развяжи меня, – вдруг попросил Веник. – Я… это… не буду больше. Я к Жаену пойду. Мне… боязно тут. Развяжи, а?

Н-да-а… Дитё.

– Веник, тебе лучше побыть здесь. Поверь.

Он тут же попытался давить на жалость, но опомнился и захлюпал носом. Не, ну как девчонка. А туда же – контрабандист! И зачем его Жаен с собой таскает?

– Так сколько тебе?

– Шестнадцать.

Ё-о… Я оглядел его с ног до головы.

– Не скажешь.

– Мне все больше дают, – сквозь слезы пробурчал Веник.

– Жаль, что не берешь, – я начал развязывать веревки. Ну, его к Хозяину Болот, с детьми связываться. Хотя, выпороть как следует не помешало бы.

3

Я отвязал от березки несчастного «мозгового» мага, скрутил кожаные ремешки, которыми Машка его привязал – сгодятся на что-нибудь – и потопал через кусты на поляну, не обращая внимания на раздававшееся за спиной хныканье. Он теперь не отстанет. Натерпелся ночного страха и будет дышать в затылок, лишь бы не бросили.

Внезапно, над лесом, над бухтой, над нами – во всём окружающем нас покое – послышался тихий, еле ощутимый вздох. Испуганно замер воздух, подхватилось эхо, торопливо унеслось в скалы, в ущелья, и исчезло на дальних тропах. Настороженно замолчала ночь, ожидая. Чего?