Алексей Балахнин - Рождение Империи. Преемник магистра [litres]

Когда Олаф предложил вернуться домой, он знал, что мало кто воспримет его идею с энтузиазмом. Но выхода не было. Куда бы клан ни направился, везде они были гостями, и часто – незваными. В первое время драккары Вебьернов скитались по ближайшим островам, ища поддержки у соседей, но молва сразу клеймила их проклятыми. Мало кто хотел иметь дело с небольшой кучкой людей, к которым немилостивы боги, а некоторые вообще считали, что все должны были остаться лежать в атакованной темными деревне. Но нашлись и те, кто помог. Клан Аудун предоставил оружие, припасы и кров на несколько недель, но Олаф чувствовал, что они лишние тут, и снова снарядил отряд в путь.

В итоге клан осел на небольшом островке, который служил сезонным пристанищем для рыбаков и китобоев и где проходила торговля с людьми большой земли. Там клан и прожил три года, теснясь и питаясь практически одной рыбой. Так больше продолжаться не могло, и Олаф на совете старших предложил вернуться. Его авторитет сыграл тогда главную роль, и люди пошли за ним. Так же, как и тогда, когда ему удалось вывести из атакуемой темными существами деревни большую часть выживших. Они укрылись в лесу, а когда молодой воин поспешил обратно на помощь остальным, то застал лишь уничтоженную деревню и мертвых, которым не удалось попасть в Вальгаллу. Они обрели ужасное послесмертие. Все, кто пал в бою с темными тварями, вставали и нападали уже на живых, на своих родных, соседей и просто знакомых.

В том бою погибло большинство всех жителей деревни, включая ярла, волхва и младшего брата Олафа – единственного родного ему человека. Поэтому он вспоминает тот день с дикой ненавистью и горечью и корит себя, что не смог ничем помочь всем, кто пал. Поэтому он не мог не вернуться. Либо он погибнет в этих проклятых землях, либо восстановит величие клана Вебьернов. Несмотря на то что Олаф не был родней ярла и не носил прославленной фамилии, он никогда не сомневался в преданности своему клану. Это знали и чувствовали большинство выживших, поэтому после недолгого совещания все добровольно согласились последовать за Олафом. До сих пор риск оправдывался. За последние полгода, что они пребывали на родном острове, уже успели построить несколько домов, загоны для скота и подготовить почву к посеву. Несмотря на страхи, поселенцы потихоньку обживались.

Дождь, как и говорил Гудред, усилился и превратился в серую, шумящую словно водопад, стену. Несмотря на непогоду, Олаф обходил территорию и посты охраны и сейчас как раз приближался к схрону Гуди [3] Гуди – Добрый. , северянина средних лет, который коротко стриг бороду и никогда не улыбался. Обнаружил он воина стоящим под кроной пышной сосны. Несмотря на защиту, капли дождя выбивали дробь, разбиваясь о металлические пластины, вшитые в кожаную куртку северянина. Олаф поравнялся с Гуди, но тот и глазом не моргнул, все так же устремив свой взор в стену дождя, как будто стараясь пронзить ее взглядом.

– Как обстановка, Гуди?

– Все спокойно, мой ярл, – не шелохнувшись, ответил воин.

– Хорошо. – Олаф встал плечом к плечу с соплеменником. – Уже два месяца не видно мертвых.

– Возможно, мы всех ходячих уничтожили, а остальные уже истлели, – предположил Гуди.

– Я в этом не уверен; темная магия ослабла, но не развеялась до конца. Не знаю как, но я ее чую.

Воин утвердительно кивнул, продолжая буравить серую пелену взглядом.

Возвращаться в покинутую деревню было опасно. Вскоре это подтвердилось. В первые же дни, как только вернувшийся клан осел на острове, Олаф, не в силах сопротивляться порыву, отправился к разрушенному поселению, взяв с собой пять сильнейших воинов. Он чувствовал, что должен побывать там, как будто его что-то манило. К сожалению, молодой северянин обнаружил лишь остовы бывших домов да голую землю. После мерзкого темного волшебства она уже не могла плодоносить, и тут не росли даже сорняки. Несмотря на опасение, неупокоенных мертвецов он в деревне не встретил. Зато четко почувствовал, что земля, пропитанная темной магией, притягивает злобных духов. Они кружили вокруг воинов, пока те находились на развалинах, но не смогли ничего сделать. Обереги, которые сохранились у северян от погибшего друида, исправно отпугивали духов.

Олаф решил не искушать судьбу и скомандовал отход. По пути они все-таки встретили мертвеца. Тот лежал в корнях могучего дуба. От трупа остался желтый скелет в лохмотьях и кусках брони, через дыры в которой проглядывали кости. Северянин остановился и огляделся. Вокруг было тихо и спокойно, никаких признаков товарищей одинокого мертвеца. Обнажив меч, Олаф приблизился к трупу и тут же, как только он переступил невидимую границу, неупокоенный словно почуял живого и потянулся к нему, хрустя костями. Некоторые корни уже успели оплести его костяшки, и поэтому скелет лишь щелкал челюстью и зыркал на Олафа пустыми провалами глазниц. Было впечатление, что он тянулся из последних сил, настолько он был медлителен и неловок. Посмотрев какое-то время на труп земляка, молодой вождь взмахнул мечом и раскроил ему череп. Этого вполне хватило, чтобы неупокоенный уже никогда никого более не потревожил.

Вернувшись в поселение, Олаф все рассказал Гудреду. Тот неодобрительно покачал головой, но тут же приказал усилить охрану периметра. Несмотря на то что сила темной магии уже истончилась, а неупокоенные стали медлительны и неловки, стоило быть начеку. В течение полного цикла луны на новое поселение северян выходили несколько групп мертвецов. Еле передвигая кости ног, они были слабой угрозой, и их быстро порубили на куски, а потом сожгли. Так что большая часть самых сильных мужчин с оружием в руках мокли, стоя на страже, наблюдая, как все, кто мог быть полезен, работали над постройкой Долгого дома.

Еще немного постояв рядом с Гуди, Олаф решил возвращаться. Перед этим он снял накидку и отдал ее воину.

– Тебе она нужнее, – пояснил он. – Через пару часов тебя сменят.

– Благодарю, мой ярл, – лишь ответил Гуди, не обращая внимания на хмурое выражение лица своего вождя.

– Не называй меня так, Гуди. По крайней мере пока совет старших не примет решение.

– Я свой выбор уже сделал, мой ярл, – все с таким же невозмутимым видом ответил воин и снова уставился на стену дождя.

Олаф лишь качнул головой и направился к жилым домам.

В Долгом доме пахло деревом, брагой и жареным мясом. Молодой воин, облокотившись на дубовое бревно, служившее колонной, не мог сдержать улыбку, наблюдая за шумной толпой поселян. Его народ праздновал, отмечая постройку здания, без которого не обходится ни один клан северных островов. Долгий дом стал символом возрождения клана Вебьернов, и теперь немногочисленные поселяне могли хоть на время забыть все невзгоды, посланные богами, и предаться веселью.