Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

Трёп кивнул, бросил свою рогатину и побежал. Пётр надеялся посмотреть, что получится из всей этой затеи, но зеркало было просто зеркалом, а не магическим кристаллом, и, как только связь между двойниками прервалась, оно снова превратилось в кусок стекла, покрытого с изнанки серебряной амальгамой. Пётр подмигнул своему отражению, и оно подмигнуло ему в ответ. Настроение у Петра улучшилось: теперь он, по крайней мере, знал, что явился на Острова не напрасно. Даже если ему было суждено навеки сгинуть в коридорах зеркального лабиринта, пророчество Большого Илла уже сбылось: он пришёл на Острова и показал-таки Королеве кузькину мать. Теперь Властимир Могучий справится с этой работой без его помощи, да и Трёп будет рядом.

«Что же получается? — осенённый новой идеей, подумал Пётр. — Если мы — одно целое, значит, я буду жить в нём, даже если умру?»

Это была странная мысль, запутанная, как зеркальный лабиринт, но распутать её Пётр не успел: в лабиринте внезапно погас свет. Стало темно, как в угольной штольне, и в темноте раздался испуганный голос Свистка:

— Эй, в чём дело? Кто там балуется с электричеством? Я боюсь темноты!

— Думаю, это работа Властимира Могучего, — сказал Пётр и засмеялся. — Старик немного переборщил с заклинаниями, но это ничего. Зато теперь все железные болваны Королевы валяются без движения, и никакая магия не сможет снова поставить их на ноги. Она не властна над холодным железом, а гвардейцы теперь и есть железо — холодное, мёртвое и бесполезное. Жаль только, что нам от этого не легче. Уж если мы не могли найти дорогу отсюда при свете, то в темноте об этом и думать нечего.

— Разберёмся, — пообещал Свисток. — Ты не мог бы сделать немного света? Толку от него, конечно, никакого, но с ним как-то веселее.

Пётр попробовал. Хорошо знакомое ему заклинание сработало, несмотря на то что он не колдовал уже много недель. Над его головой зажёгся круглый светящийся шарик — огонёк-обманка, так часто заменявший ему фонарик, когда он читал по ночам, укрывшись с головой одеялом, в тишине своей спальни. Зеркальные плоскости лабиринта многократно отразили свет; казалось, Пётр повис в чёрной пустоте среди тысяч призрачно мерцающих огоньков.

— Это другое дело, — сказал Свисток. — Сейчас пойдём.

Он резко, протяжно свистнул. Свист полетел по зеркальным коридорам, отражаясь от стен, и затих вдалеке.

— Что это было? — спросил Пётр, отлично видевший, что его приятель что-то задумал.

— Обыкновенный Поисковый Свист, — заявил Свисток. — Помолчи немного, а то пропустим…

Где-то впереди снова послышался свист. Так свистят, когда хотят кого-нибудь окликнуть. «Пошли», — сказал Свисток и уверенно двинулся на звук, быстро семеня своими крошечными лапками. Пётр пошёл за ним, не вполне понимая, что происходит.

Они миновали четыре боковых коридора. Свисток шёл не останавливаясь, как будто точно знал дорогу. Из пятого коридора опять послышался негромкий свист, и медный коротышка без колебаний свернул туда. На следующем повороте им опять свистнули, и Пётр наконец понял, в чём дело: Поисковый Свист в считанные минуты облетел весь лабиринт, отыскал выход и теперь вёл их на свободу, указывая нужные повороты.

Они шли почти час, и тут впереди блеснул свет — не зеленоватый свет огонька-обманки, отражённый зеркалом, а желтоватое сияние электрического карманного фонарика. Пётр немного отупел от бесконечного однообразия зеркальных стен и бесчисленных поворотов, но этот свет мгновенно привёл его в чувство. Он прошептал заветное слово, и огонёк-обманка погас. Друзья осторожно двинулись вперёд, но, не пройдя и десяти шагов, вынуждены были остановиться, налетев на стеклянную стену. Ощупав препятствие, Пётр понял, что они в тупике. Поисковый Свист молчал, как будто, заведя их в тупик, сделал именно то, что от него требовалось. Пётр хотел было обратиться за разъяснениями к Свистку, но тут свет фонаря сделался ярче, и он увидел, как из-за поворота вышли мужчина и женщина.

Оба были одеты в просторные накидки с низко надвинутыми капюшонами, которые скрывали их лица. Женщина держала в руке электрический фонарик, светя себе под ноги, а мужчина уныло плёлся за ней следом, опираясь, как на палку, на тяжёлый посох чёрного дерева, украшенный резной фигуркой какого-то крылатого существа. Пётр вспомнил о том, что отделявшая его от незнакомцев стена сделана из прозрачного стекла, и живо распластался на зеркальном полу.

— Это здесь, — сказала женщина.

Её голос, доносившийся до Петра сквозь стекло, был приглушённым, едва слышным. Пётр немного подвинулся, прижавшись к стеклу ухом, и слышимость улучшилась.

— Я не знаю, как открыть камеру, — глухо и безнадёжно произнёс мужчина. — У меня не осталось магической силы, я больше не волшебник. Будь проклят Властимир!

— Перестань ныть, Кас, ты действуешь мне на нервы, — резко приказала женщина. — У тебя есть твой посох!

— Вы не поняли, госпожа, — уныло сказал мужчина. — Мой посох теперь — не более чем обыкновенная палка…

— Вот именно, болван! Дай сюда! Отойди!

Женщина раздражённо сунула бывшему волшебнику фонарь, отобрала у него посох и, широко размахнувшись, изо всех сил ударила им по зеркальной стене. Зеркало разлетелось вдребезги, рассыпавшись по полу сотнями кривых стеклянных кинжалов, и у Петра перехватило дыхание, когда он увидел в открывшемся за зеркальной стеной помещении большую клетку из толстых железных прутьев, в которой на цепях висел какой-то полуголый человек. Голова его бессильно свисала на грудь, но Пётр сразу его узнал и с трудом сдержал готовый вырваться из груди крик. Там, в железной клетке, был его дядя Илларион, которого жители Островов называли Большим Иллом, а перед клеткой стояли его заклятые враги — Королева-Невидимка и чернокнижник Кассиус Кранк. Они явно задумали что-то недоброе, а Пётр не знал, как им помешать.

Королева подошла вплотную к железным прутьям и осветила пленника фонарём. Тот не поднял головы и не шелохнулся. Казалось, он спал, и Пётр от души понадеялся, что дядя видит приятные сны.

— Вот и всё, — сказала Королева, обращаясь к Большому Иллу. — Пришла пора прощаться. Радуйся, твоя взяла! Мальчишке удалось меня обмануть и проникнуть во дворец. До сих пор не понимаю, как он ухитрился это сделать. Ведь я своими глазами… Впрочем, это уже неважно. Ты опять добился своего — испортил мне жизнь. Ты всегда портишь мне всё! — злобно крикнула она. — Всегда и везде! Посмотри, что ты натворил своим дурацким пророчеством! Я одна, со всех сторон окружена врагами и вынуждена бежать, бросив всё, потому что этот щенок бродит где-то поблизости! Если он меня увидит, мне конец! Но ты мне за это заплатишь. За всё заплатишь, и прямо сейчас! — Она отступила от клетки и, повелительно вытянув в сторону пленника руку, приказала: — Убей его, Кассиус!