Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

— Прости, путник, — сказал он, смущённо отводя глаза, — вышло досадное недоразумение. Меня ввела в заблуждение твоя внешность, и, боюсь, я несколько погорячился. Ты сказал, что тебя доставил сюда синий кит? Это, наверное, Серафим, у него доброе сердце и отличное чутьё на терпящих бедствие… Но что случилось? Ты потерпел кораблекрушение?

Пётр сердито молчал и тёр ухо. Это было не очень-то вежливо, но ухо болело, а говорить Пётр всё равно не мог.

— Понимаю тебя, юноша, — сокрушённо сказал волшебник. — Я причинил тебе большое неудобство, но сейчас всё будет в порядке. А ну-ка…

Он сделал круговое движение ладонью возле пострадавшего уха, и боль немедленно прошла. Пётр пощупал ухо. Ухо было как ухо — тёплое, нормальных размеров и ни капельки не болело. Здоровое, в общем, ухо…

— Ну вот, — всё так же смущённо, в бороду, сказал Властимир Могучий. — Теперь, когда я хотя бы отчасти загладил свою вину перед тобой, поведай нам, каким образом ты очутился на спине у Серафима. Но прежде скажи нам, как тебя зовут, чтобы мы с моим учеником знали, как к тебе обращаться.

Пётр свирепо на него посмотрел, а мальчишка опять хихикнул. Он был не очень-то почтителен, этот ученик чародея. Пётр, который не видел в сложившейся ситуации ничего смешного, с удовольствием вздул бы этого явного двоечника.

Старый волшебник звонко хлопнул себя по лбу.

— Горе мне! — воскликнул он. — Ведь я же собственноручно лишил тебя дара речи! Вот ведь голова дырявая…

Пётр подумал, что Властимир Могучий выглядит и выражается точь-в-точь как Старик Хоттабыч из сказки, которую в детстве читал ему отец, и испугался: описанный в той книжке джинн всё время забывал, как снимать собственные заклятья. А вдруг и Властимир Могучий страдает тысячелетним склерозом? Недаром же он удалился от дел и поселился на острове Шустром, вдали от людей…

Старый волшебник щёлкнул пальцами, и Пётр почувствовал, что снова может говорить.

— Ну и ну, — проворчал он, снова принимаясь тереть ухо. — Недаром вас называют Могучим! Чуть ухо не оторвали…

— Да, рука у него тяжёлая, — поддакнул из-за спины волшебника мальчишка. — Даром что старый, а как даст подзатыльник — света белого не взвидишь!

Волшебник не глядя протянул руку, поймал его за шиворот и выдворил из комнаты, шлёпнув свободной рукой пониже спины.

— Разожги огонь, — велел он, — и приготовь гостю что-нибудь поесть!

Мальчишка прошмыгнул мимо Петра и принялся возиться у очага, раздувая тлеющие угли. Волшебник усадил Петра за стол в большой пещере и налил ему молока из пузатого глиняного кувшина. Откуда взялся кувшин, Пётр не заметил, но молоко в нём было самое настоящее и вдобавок очень вкусное. От него Пётр сразу почувствовал себя лучше.

— Итак, путник, — сказал Властимир Могучий, когда Пётр опустил на стол опустевшую кружку, — может быть, теперь ты поведаешь нам, что привело тебя на остров Шустрый?

— На наш корабль напали морские пиявки, — сказал Пётр. — В борт попал снаряд из катапульты, я упал в воду, и меня подобрал синий кит.

— А остальные? — спросил волшебник, хмуря седые брови.

— Я не знаю, — сказал Петр. — Корабли ушли так быстро… Я видел только, как гномы пошли на абордаж. Думаю, вся команда погибла. И ещё я потерял свой Волшебный Свисток. Он утонул в море, — И ты остался совсем один, — закончил за него Властимир Могучий.

Пётр кивнул и увидел, как на поверхность стола упала капля. За первой каплей последовала вторая, за ней ещё одна и еще… Пётр понял, что не сдержал своей клятвы никогда не плакать, и разрыдался. Ученик волшебника смотрел на него круглыми от испуга и жалости глазами. Он больше не хихикал, и Пётр был ему за это благодарен.

— Ну-ну, малыш, не плачь, — приговаривал Властимир Могучий, гладя его по волосам своей жёсткой ладонью. — Слезами горю не поможешь. Острова стали плохим местом, жестоким и грязным, но плакать всё-таки не стоит. Здесь и без того слишком много солёной воды, ты не находишь? Скажи лучше, как тебя зовут. Я — Властимир, прозванный Могучим, а это… — Он оглянулся, но мальчишка куда-то пропал. Волшебник пожал плечами. — Ты не видел, куда подевался этот шалопай? Впрочем, это неважно. Никуда он не денется. Так откуда ты и как тебя зовут?

— Я пришёл через Ворота, — сказал Пётр, — и ищу дорогу домой. Меня позвали, и я пришёл… Где-то здесь, на Островах, пропал мой двоюродный дядя. Может быть, вам известно, где он? Меня зовут Ларин Пётр, и дядя когда-то предсказал, что я появлюсь на Островах. Это предсказание называют пророчеством Большого Илла…

Волшебник нахмурился.

— Я не верю в какие-то пророчества, — сурово и твёрдо сказал он. — На Островах есть только один человек, способный предсказывать будущее, и он сидит перед тобой за этим столом. А я не делал никаких предсказаний по поводу прихода в наш мир чужеземного мальчишки по имени Ларин Пётр… Однако как же ты сюда попал? Ведь ключи от Ворот находятся у Королевы-Невидимки! Странно, странно… Всё это очень странно, Ларин Пётр! Куда ты смотришь?

Пётр смотрел на грубо сложенный из неотёсанных обломков известняка очаг. Из-за очага уже некоторое время высовывалась лохматая голова ученика Властимира Могучего. Мальчишка корчил страшные рожи, подавая Петру какие-то знаки, которых тот не понимал. Как только волшебник задал свой последний вопрос, голова немедленно скрылась, словно её и не было.

Пётр притворно вздрогнул, как будто вопрос Властимира Могучего вывел его из глубокой задумчивости, и виновато улыбнулся.

— Простите, господин волшебник. Я просто задумался… Вы что-то спросили?

— Я спросил, каким ветром тебя занесло на Острова, малыш. Как к тебе попал ключ?

— Ключ?

— Маленькое зеркальце, — нетерпеливо пояснил чародей. — Такое круглое, карманное…

— А! — воскликнул Пётр. — Да очень просто!

И он подробно рассказал волшебнику, каким образом угодил на Острова, умолчав лишь о том, что совершил побег из-под ареста. Маг внимательно его выслушал, кивая седой головой, и сказал:

— Всё это очень, очень странно. Я бы даже сказал, подозрительно. Как, ты говоришь, тебя зовут?

Пётр повторил своё имя.

— Так вот, Ларин Пётр, — глубоко вздохнув, начал волшебник, — дело обстоит следующим… — Он осекся. — Погоди-погоди. Ларин Пётр? Ларин Пётр… Пётр… Пётр — Трёп… Ларин Пётр — Трёп Нирал. Трёп Нирал!!!

Он вскочил, озираясь. Пётр тоже встал, не понимая, почему это Властимир Могучий пришёл в такое возбуждение, произнеся его имя задом наперёд, в зеркальном отражении. В зеркальном отражении… Зеркало… За всем этим, несомненно, крылось что-то важное, но, что именно, Пётр не успел понять.

— Вылезай! — громовым голосом вскричал Властимир Могучий. — Вылезай, мошенник! Покажись, малолетний преступник, или, клянусь океаном, ты пожалеешь о том, что родился на свет! Твоя последняя шутка зашла чересчур далеко! Вылезай из своей норы, или тебе придётся провести там всю жизнь!