Ярослав Морозов - Ларин Петр и волшебное зеркало

В пещере волшебника, освещённой магическим огоньком-обманкой, было сумрачно и уютно. Огонёк висел над столом, за которым разместились Властимир Могучий и капитан Раймонд. Капитан, скрипя пером, заносил в бортовой журнал последние события. Это не было пустой тратой времени: помимо всего прочего, теперь о сегодняшней баталии должны были немедленно узнать все владельцы бесчисленных копий знаменитого бортового журнала. Магия Островов действовала таким образом, что любая копия сама собой пополнялась по мере пополнения оригинала. Достаточно было написать другу письмо, состоящее всего из пары строк, снять с письма копию и отправить эту копию адресату, чтобы больше никогда не тратиться на почтовые расходы: оставалось только постепенно дописывать оригинал, и всё написанное тобой моментально появлялось на чистых страницах копии. Именно так велась вся переписка на Островах. Это было очень удобно, учитывая большие расстояния между островами, тихоходность парусных судов и нерегулярность рейсов.

Властимир Могучий, сидя боком к столу, читал какую-то книгу. На кончике его ястребиного носа криво сидели старомодные очки с круглыми стёклами, дубовый посох стоял в тёмном углу, и в свете зеленоватого волшебного огонька могучий чародей выглядел престарелым учителем ботаники, давно вышедшим на пенсию. Правда, при всей обыденности и даже комичности его внешнего вида густой табачный дым, валом валивший из капитанской трубки, каким-то образом огибал некурящего чародея стороной, ровной струйкой тёк вдоль стены пещеры и, как в трубу дымохода, вытягивался в открытую дверь. Некоторое время лежавший на соломенном тюфяке у стены Пётр развлекался, наблюдая за дымной струйкой, которая по дороге от трубки капитана Раймонда до выхода из пещеры принимала самые затейливые формы. Рядом с Петром, свернувшись калачиком, уютно посапывал его зеркальный двойник, намаявшийся за день Трёп Нирал. Пётр тоже был не прочь уснуть, но ему не спалось: стоило закрыть глаза, как вокруг опять начинала плескаться вода, вспененная винтами стальных катеров, и оживлённый Серым заклинанием белый кит с пастью, набитой дохлой треской, бросался в безнадёжную атаку, устремив вперёд невидящие стекляшки мёртвых глаз…

Вскоре Петру наскучило наблюдать за причудливыми извивами дымной струи. Тогда он повернулся на спину и стал думать, как быть дальше. Но ничего умного придумать ему не удалось, потому что как раз в это время капитан закончил писать, с треском захлопнул журнал, облегчённо вздохнул, потянулся с хрустом и прямо обратился к Властимиру Могучему:

— Итак, Ваше Могущество, что вы обо всём этом думаете?

Старый волшебник, не отрываясь от книги, вопросительно приподнял мохнатую бровь. Капитан сделал вид, что не понял намёка.

— Как вы полагаете, — настойчиво продолжал он, — мы покончили с морской гвардией?

Чародей вздохнул, закрыл книгу, заложив её пальцем, снял очки и потёр натруженную переносицу. Капитан терпеливо ждал ответа. Чтобы не скучать, он извлёк прямо из воздуха пузатую глиняную флягу, выудил из жилетного кармана потускневший от долгого употребления медный стаканчик, наполнил его до краёв и поднёс было ко рту, но спохватился.

— Не желаете присоединиться? — вежливо спросил он у Властимира Могучего, протягивая стаканчик ему.

В пещере отчётливо запахло ромом. Это был особый ром капитана Раймонда, такой крепкий, что его можно было использовать в качестве растворителя для снятия старой краски. Капитан хвастался, что, если плеснуть этим ромом на хвост дракону, хвост непременно высохнет и отпадёт.

Волшебник повёл крючковатым носом, с сомнением пожевал губами, а потом махнул рукой и с благодарным кивком принял стаканчик. Перед тем как выпить, он покосился на Петра. Пётр поспешно закрыл глаза и притворился спящим, оставив, правда, маленькую щёлочку между веками. Сквозь частый занавес ресниц ему было видно, как чародей одним духом опрокинул стаканчик. Пётр ожидал надсадного кашля, а то и возмущённого вопля, но Властимир Могучий даже не поморщился.

— Недурственно, — объявил он, задумчиво почмокав губами. — Я не пил ничего крепче родниковой воды уже лет семьсот. М-да… Недурственно, капитан! Ин вино ве-ритас, да?

— Истина в вине, — с важным видом перевёл капитан, наполняя стаканчик для себя. — Так как насчёт истины, Ваше Могущество? Прикончили мы железноголовых или нет?

— Сомневаюсь, — всё ещё причмокивая губами и облизываясь, сказал чародей. — Полторы дюжины кораблей… Не маловато ли для королевской гвардии?

— Ад и дьяволы, — сиплым от рома голосом выдохнул капитан. Он снова наполнил стаканчик и, ни о чём не спрашивая, подвинул его к волшебнику. — Так сколько их в таком случае?

— Я думаю, сотни. Может быть, тысячи… Возьмите на полке второй стакан, капитан, это же неудобно — пить из одного…

— Тысячи, — поражённо повторил капитан. — Ад и дьяволы! Но где они прячутся? Откуда они приходят?

— Я полагаю, из ада, который вы так часто поминаете, любезный капитан, — ответил чародей. — Больше им просто неоткуда взяться. Я прожил на свете без малого две тысячи лет, и я не понимаю, как холодное железо может само по себе двигаться, разговаривать и сражаться. Это невозможно, если только внутри железной скорлупы не заперт злобный демон.

— Вот! — воскликнул капитан и в забывчивости грохнул пудовым кулаком по столу, заставив огонёк-обманку испуганно вздрогнуть.

— Тише, тише! — замахал на него руками волшебник. — Дети спят.

— Вот и я об этом говорю, — шёпотом продолжал капитан. — Это демоны, самые настоящие демоны. А Её Величество — ведьма, самая чёрная из всех, каких когда-либо видел свет. Она — воплощение Зла, вы со мной согласны?

— Вполне, — сказал Властимир Могучий и пальцем подвинул поближе к капитану свой пустой стаканчик. — Только ведьма — это мягко сказано.

— Да, — согласился капитан, наполняя стаканы, — да… Дьяволица! Королева преисподней — вот кто она такая! Но в таком случае как можем мы, простые смертные, открыто выступать против неё?

Волшебник ненадолго задумался, вертя в пальцах медный стаканчик.

— У людей нет иного выхода, — сказал он наконец, — если они не хотят, чтобы их собственный мир превратился в ад.

— Раньше вы говорили иначе, — заметил капитан.

— Раньше я и думал иначе, — возразил волшебник. — Да я и сейчас не в восторге от всех этих потасовок, катапульт и утопленников… Но, во-первых, я вижу, что Королева задумала погубить всё живое на Островах ради презренного жёлтого металла, а во-вторых, эти дети… — он кивнул в сторону тюфяка, на котором лежали спящий Трёп и притворявшийся спящим Пётр. — Им удалось меня переубедить.

— Им вообще многое удалось за эти несколько дней, — согласился капитан. — Давайте-ка выпьем за их здоровье, старина Влас…