Хаген Альварсон - Лемминг Белого Склона [СИ]

— Слышь, дай сюда миску! Ну куда тебе столько? А мне надо много есть, видишь, какой я!

Тогда Хаген опрокинул кашу ему на башмаки:

— Ой, прости. Экий я неловкий!

Торд занёс кулак, но Хаген пригнулся, и удар пришёлся точно в челюсть Альстига Лысого, который шёл мимо. Альстиг был крепкий муж средних лет, он полжизни рубил деревья. Хотя и ходил в рабах, но не привык сносить побои. Короче — Лысый слегка покалечил Торда.

Надо заметить, что в зимнюю пору жителей хуторов донимали вши и блохи. Прежде всего, конечно, рабов. Поэтому Торфи настаивал, чтобы все мылись в бане да не жалели мыла. Вот однажды все дружно отправились на помывку. Вдруг Хаген заметил, что его обступили товарищи по несчастью во главе с Ассуром. Ассур протянул ему длинную острую щепу:

— Ну, Лемминг? Давай на выбор: щепку в глаз или в жопу раз.

Вот тут Хаген облился холодным потом, несмотря на жарко натопленную баню. Все глазели: кто с нетерпением, кто с презрительными ухмылками, кто с отстранённым любопытством. Все ждали потехи. Хаген медленно взял щепку, попробовал остроту. Да, такой можно выколоть око — если повезёт, будет не очень болезненно. Всё лучше, чем быть женой этакому табуну жеребцов, из которых кое-кто уже был явно готов оприходовать ладную попку. «Эрлинг ас отдал око в обмен на глоток мудрости, — подумал Хаген, — я отдам око, чтобы не уподобиться Локи».

Глубоко вздохнул несколько раз.

Прицелился.

Замахнулся…

…и почувствовал, что ему в руку вцепилась когтистая орлиная лапа.

То Афи в последний миг перехватил запястье Хагена. Щепа была на волосинку от глаза.

Не говоря ни слова, рабы разошлись одеваться, а Хаген присел на пол, стараясь унять дрожь в руках и в сердце. Рядом Афи скинул сорочку и полез в горячую воду, фыркая от удовольствия.

— Спасибо тебе, Афи, — непослушными губами произнёс юноша.

— Чего? — не расслышал Афи.

— Говорю, спа…

Да так и замолк, во все глаза глядя на старика.

На теле у старого раба синели рисунки, которых не положено носить невольнику. Да и не каждый свободный осмелиться на подобное! Левое плечо украшали якорь и хищный нос драккара, на груди же — орлы и волки терзали барана. По правому плечу вилась рунная надпись: «АРНУЛЬФ СЕДОЙ ИВАРСОН». Явно не имя раба.

— Теперь я понял, отчего ты всегда моешься отдельно, — прошептал Хаген.

— Теперь я узнаю, — эхом ответил «Афи», — способен ли ты хранить тайны.

И ворчливо добавил:

— Тролль тебя задери.

Надобно сказать, что после того случая в бане Хагена перестали травить. Тот, кто готов лишиться глаза ради чести, не всегда достоин презрения, пусть он и говорит странные слова вроде «спасибо» или «пожалуйста». Даже Торд махнул рукой — ладно, живи уж, крысёнок! Ассур тоже вроде бы перестал обращать на него внимание, но Хаген кожей чуял его недобрый взгляд.

Позже он проклинал Моховую Долину, мороз и вшей, но с благодарностью вспоминал ту жестокую зиму, когда ему довелось познакомиться со старым викингом.

Вот прошёл месяц Торри, за ним — Гекья. Настал Бьёркен, Берёзовый месяц, иначе называемый Одиночным. Стало чуть-чуть теплее. На море разыгрались весенние шторма, и люди говорили, что даже в Грённхафне вскрылся лёд. Лето стало на полшага ближе. Звери чуяли приближение весны, стали беспокойны: мычала скотина в стойлах, орали коты, собаки принимались ни с того ни с сего выть и скулить. Рабы — человечье стадо — чувствовали весну не менее остро.

Как раз тогда их вернули в землянки. Афи куда-то исчез. Его никто не видел. Ни одна псина не могла взять его след. Видать, переходил ручей вброд. Верного Хаки послали на поиски в Эрвингард. Впрочем, без особой надежды: старик сдуру сбежал, и поделом.

— Жаль дедушку, — заметил Торфи, — помрёт ведь.

«Этот помрёт, как же», — подумал Хаген. Ему было обидно, что Афи ушёл без него.

В тот вечер сын Альвара выпил больше травяного чаю с брагой, чем требовалось, заливая хмелем горечь обиды. Ну, не рассчитал свои силы — то может случиться со всяким. Поднялся заполночь, повинуясь жгучему природному позыву. Вылез из уютной землянки, прошёлся, пошатываясь, до Мокрого Камня, где, наконец, блаженно зажурчал. Но не успел он подтянуть штаны, как горла его коснулась холодная и острая сталь.

— Попался, сучонок, — Ассур торжествующе дохнул в затылок перегаром.

— А ты, верно, и яму выкопал, — предположил Хаген. Умереть с голым задом — вот так вырастил судьбу! Тунд Отшельник славно бы посмеялся.

— Яму? — икнул Ассур. — Для трупа, что ли? — рассмеялся, крепко прижимаясь передом к голому заду Хагена. — Нет, я не стану тебя убивать. Я тебя поимею. Как маленькую сучку. И все будут знать. А ты стерпишь, презренный. Теперь-то я с тобою сочтусь!

— Да что я тебе, в пиво, что ли, нассал?! — отчаянно воскликнул Хаген, понимая, однако, что от криков и речей толку будет маловато.

— Тихо, ублюдок, — нож взрезал кожу на подбородке, — не дёргайся и расслабь жопу. Я ненавижу таких, как ты. Ты же нас всех презираешь, да? Брезгуешь, морду крысиную воротишь, я ж вижу! Ты — благородный, да? Ты — родич королей? Да будь ты хоть сыном Аса-Тэора, здесь ты такое же говно, как и прочие.

— Думалось мне, — сказал Хаген, пытаясь придумать, как бы вывернуться из-под ножа, — что сочная вдовушка Руна Медные Волосы, дочь Армода, тебе больше по нраву, чем мужи.

— Ты не муж, — осклабился Ассур, — ты мелкая сучонка. Мало мне радости пачкать хер в твоём дерьме, но да кто-то же должен тебя проучить…

Однако не успел Ассур осуществить задуманное, а Хаген — броситься на нож, как раздался знакомый старческий голос.

— А чем это вы двое тут занимаетесь? — наивно полюбопытствовал Афи.

Ассур на миг обернулся, Хаген опустил голову и укусил руку с ножом. Ассур вскрикнул и повалил Хагена крепкой оплеухой. Однако нож выпал, Хаген подхватил его, вскочил и, не раздумывая, схватил Ассура за гордо дыбящийся член, да и отрезал его.

Визгу было — куда там свиньям. Кровь хлестала мощной струёй, забрызгав Хагена. Сын Альвара отбросил бесполезный кусок плоти, обронил кухонный тесак, отвернулся и начал блевать.

Афи же перерезал горло белобрысому надсмотрщику, вглядываясь во мглу. Ночь была безлунная, тучи перекрывали звёзды, но Белый перед смертью так орал, что его слышали не то что рабы, а и, пожалуй, мертвецы в Хель.

— Идём, Хаген, потом доблюёшь.

Юноша сплюнул, отёр губы рукавом и наконец-то подтянул штаны.

— Перепил я, — с напускной грубостью пояснил он, — прости, Афи. Или звать тебя иначе?

— Пока зови, как звал. Я вызнал, что хотел, и нас тут больше ничего не держит.

— Нас? — уточнил Хаген. — Я думал, ты уже у тролля меж ушей!

— Седой не бросает своих, — гордо заявил Афи, — кроме того, сам я не выберусь. Это не такое уж простое дело по нынешней погоде. Нужен помощник. Идёшь?